Хроники Иттирии. Песня Мора - Андрей Талашко Страница 10

— Простите. У меня нет таких денег…

— Денег нету?! Я тебе дам сейчас «денег нету»!

Толстуха еще больше раздалась в боках. Лицо побагровело. Казалось, что лавочница вот-вот лопнет, словно переспелый помидор. Это было бы даже смешно, если бы в тот момент Тие не было так стыдно и страшно. Прежде чем торговка на нее набросилась, девушка припустила к выходу из шатра.

— Эй! Куда пошла, кошелка! А ну, стоять! — Во все горло орала толстуха. — Держите воровку!

В адрес Тии полетели грязные ругательства, от которых уши готовы были свернуться в тоненькую трубочку. Щеки тут же налились свинцом. Должно быть, сейчас она сама была красная как тот самый помидор. Тия со всех ног бежала прочь от шатра с блестящими загорными тканями.

* * *

Обойдя еще с полдюжины прилавков с тканями, девушка окончательно повесила нос. Везде цены были просто заоблачными. Семи серебряных монет ей не хватало даже на самую обычную хлопковую ткань, не говоря уже про красивые нитки и тем более на шелк загорного жука. Все было очень плохо, и теперь Тия вообще не знала, что ей делать.

— Что, доченька, ищешь? — Раздался знакомый голос.

Тия обернулась и встретилась взглядом с Хфедором. Мужик расположился за сбитым из серых досок прилавком. Девушка была рада видеть старика, но смогла выдавить из себя лишь невеселую гримасу. Хфедор смотрел на свою утренею попутчицу, и его глаза, единственную часть лица не скрытую густой бородой, озарила улыбка.

— Ну, как день прошел, деточка? — Участливо спросил он. — Ой, что-то ты не весела…

— Дурацкий день! — Тия шмыгнула носом. — Все обманывают. Прикидываются хорошими и добрыми… А на самом деле…

— Понимаю, — Хфедор заглянул в глаза девушки и на мгновение замялся, будто решая, задавать следующий вопрос или нет. — А овечка твоя где? Марта?

Тия смахнула тыльной стороной ладошки покатившуюся по щеке слезу и попыталась улыбнуться.

— Марту в цирк продала. Уверена, что там ей будет хорошо, — Девушка прерывисто вздохнула. — Абдул, фириец, пообещал, что хорошо ее пристроит…

Спрятанное за косматой бородой лицо Хфедора ничего не отражало, но Тие показалось, что глаза старика перестали улыбаться. Неужто расстроился, что Марта ему не досталась?

Глубоко вздохнув, старик свернул губы трубочкой и протяжно выпустил из легких воздух.

— Ну, уверен, что все будет с твоей Мартой хорошо, — наконец, сказал.

Хфедор покачал головой и принялся поправлять серые и бурые лоскуты, и так аккуратно уложенные на его прилавке.

— Ткани загорные купила али, все-таки, наши решила брать? — Кивнул Хфедор в сторону своего товара.

— Не купила. Наши лучше… — Тия обняла себя руками. — Только, я боюсь, что денег на них не хватит… У меня всего семь серебряников…

— О-о-о-о-о, — многозначно протянул торговец. — На семь серебряников я могу тебе все что у меня есть продать, да еще и телегу в придачу.

Тия виновато опустила голову. Ей и так плохо, а этот старик над ней еще и издевается.

— Сколько тебе надо, дочка?

— Десять локтей, на рубаху, — безжизненным голосом ответила Тия. — Но у меня не хватит на столько…

— Десять медяков за локоть, — перебил ее мужик. — Итого, один серебряный с тебя.

Тия подняла взгляд на светящееся улыбкой лицо Хфедора, все еще не понимая, издевается он над ней или говорит серьезно.

— Так дешево? — Недоуменно спросила она.

— Ну, это ж наш лен, Тугрикский! — Усмехнулся торговец. — А не какой-то там шелк загорный!

— Я возьму! — Почти выкрикнула девушка, боясь, что старик вдруг может передумать.

— Ну что ж ты, дочка, кричишь-то так, — засмеялся Хфедор. — Не денутся никуда твои ткани.

Тия уже и думать забыла о своем расстройстве. Наблюдая за тем, как Хфедор отмеряет ей ткань, девушка легонько постукивала друг о друга сжатыми в кулачки ладонями. После целого ужасного дня она все еще не могла поверить в свою удачу.

— А у вас есть нитки? Шерстяные? — Не унималась Тия. — Крашеные?

— Боюсь, что нет такого дива, дочка, — опустил девчонку с небес на землю Хфедор. — Только черные шерстяные есть. С черной овечки то бишь.

— А сколько они будут стоить? — Осторожно спросила девушка.

— Двадцать медяков за моток.

— Я возьму один, — неуверенно улыбнулась девушка. — На вышивку для брата. У него именины, и я хочу ему рубаху пошить. С вышивкой…

— Один серебряный с тебя, дочка, — Хфедор уложил перед Тией скруток со льном и черный шерстяной клубок.

— А за нитки? — Тут же вскинула бровь девушка.

— Нитки в подарок, дочка, — расплылся в бородатой улыбке мужик. — Брату на именины.

Тия робко улыбнулась в ответ, все еще сгорая от стыда, что сразу не поверила этому человеку. И почему она куда-то поперлась, а не купила сразу все у Хфедора? Ну и пусть, в следующий раз будет умнее. С городскими торгашами лучше вообще не иметь никаких дел. Правильно их «барыгами» называют. Одно жулье…

Счастливая Тия запустила руку в наплечную сумку и на ощупь выудила из нее монетку. Уже обдумывая, на что потратит оставшиеся деньги, девушка вложила ее в ладонь деревенского торговца. Хфедор удивленно посмотрел на монетку и вновь улыбнулся своими гаснущими от прожитых лет глазами.

— Еще девяносто девять таких же, дочка.

Тия не поняла шутки, но на всякий случай улыбнулась в ответ. Старик непонятливо дернул головой.

— Дочка, ты мне один медяк дала, — Хфедор сжал монету большим и указательным пальцами, показывая девушке красно-желтую поверхность. — А надо сто таких…

— Как медяк? — Лишь выдавила из себя Тия.

Судорожными движениями, девушка полезла в сумку в поисках других монеток. Где-то в груди уже зародился тревожный комок. От затылка по плечам и спине побежали тревожные мурашки. Снежным комом накатывало осознание того, что забравший Марту фириец ее обманул, На глазах девушки уже наворачивались слезинки, первые предвестники зарождения бури…

Тие казалось, что она обошла уже все ряды необъятного рынка. Едва сдерживая слезы, девушка ходила между прилавками, снова и снова всматриваясь в лица проходящих мимо людей. До последнего момента Тия не оставляла надежду найти обманувшего ее фирийца…

Но куда уж там? Рынок, словно сеть, кишащая беспородными карасями, был переполнен людьми. Все куда-то спешили, толкались, и никому не было дела до одинокой заплаканной девчонки.

Тия пробовала подходить к лавочникам, расспрашивая у них, не видели ли те чернобородого фирийца лет сорока. Несколько раз ее очень грубо отослали проч. Но свои попытки что либо разузнать у торговцев девушка прекратила лишь тогда, когда один из них пообещал «дать ей в морду».