Сорвиголова. Человек без страха - Пол Крилли Страница 10

– Не годится. Заново!

Испытание повторяется снова и снова, и Мэтт уже еле поднимает руки. Его мышцы будто раскисли. Он весь взмок, и соленый пот обжигает раненое предплечье.

Он раз за разом промахивается, и с каждой попыткой все сильнее и сильнее.

– Не надо бороться, – говорит Стик.

– С кем?

Капли пота стекают на глаза, и Мэтт моргает.

– С луком и стрелой. Ты пытаешься управлять ими.

– А что мне еще делать?

– Ты должен стать с ними единым целым.

Мэтт отпускает тетиву и опускает лук.

– Не понимаю…

Он слышит свист и отшатывается, но недостаточно расторопно. Палка бьет его по плечу.

– Я что, дал команду остановиться?

– Но…

– Дал или нет?

Вздохнув, Мэтт снова поднимает лук и натягивает тетиву.

– Всегда найдется кто-нибудь, кто будет быстрее и точнее тебя. Стрела должна стать продолжением тебя. Ты должен быть един со своими кулаками, ногами, мечом, нунчаками, чем угодно. Не сможешь – умрешь.

Умру? Что он несет?

– Вы что, хотите сделать из меня какого-то супербандита?

Стик похлопывает его по плечу.

– Нет, пацан.

– Это радует.

– Если бы мне понадобился супербандит, я бы выбрал кого-нибудь поумнее. Хватит болтать, стреляй.

Мэтт натягивает тетиву до упора, делает несколько глубоких вдохов и возвращается в свой «кабинет». На этот раз он отгораживается от всего, оставляя лишь себя, лук и мишень. На этих вещах он полностью концентрируется, выравнивая дыхание, пока остальные предметы не перестают для него существовать. Мэтт ощущает, как напряжение передается от его бицепсов вниз к ноющим запястьям и далее к дрожащим пальцам. Он чувствует стрелу от оперения до наконечника, сливается с ней, пока та не становится частью его тела. Затем он перемещает сознание к мишени, притягивает ее к себе, ощупывая невидимую линию полета стрелы к цели.

И спускает тетиву.

Тук.

– Получилось! – Мэтт опускает лук, забыв о жгучей боли в плече и шее. – Я попал! В яблочко?

– Нет.

Мэтт разочарованно опускает голову. Он рассчитывал, что его усилия не пройдут даром и он попадет точно в центр.

– Ты попал в мишень, что уже неплохо. Давай еще раз.

– Но…

– Никаких «но»!

Времена года сменяют друг друга. Все это время Мэтт находится в тумане изнеможения и эйфории. Он чувствует себя волшебником. Его чувства – его сила; сила, способная сделать его другим. Сделать его лучше. Особенно хорошо он чувствует себя по ночам, когда просыпается задолго до рассвета и сбегает из дома по пожарной лестнице к Стику.

Они путешествуют по городу, перебираясь с крыши на крышу, вдали от мирской суеты. Тьма прячет их от посторонних глаз. Высота не имеет значения, а пропасти между зданиями – всего лишь новый вызов. Этими ночами для Мэтта важен лишь ветер, бьющий в лицо и создающий серые, складывающиеся в объемные фигуры, силуэты.

Это настоящая жизнь.

Восемь лет назад

Ларкс считает, что большинство людей вполне устраивает просто плыть по течению. Каждый день он видит вокруг их лица, проникнутые грустью и безнадегой. Они никто. Они впустую тратят дарованную им Господом жизнь. Не смотрят по сторонам. Не живут по-настоящему. Они просто считают дни, не замечая окружающего их мира. Каждый день у них проходит по одному и тому же плану: проснуться, пойти на постылую работу, вернуться домой. Принять таблетки, чтобы заглушить боль. И так день ото дня, с небольшими вариациями в зависимости от индивидуальных особенностей. Иногда они могут пропустить вечерком пару стаканчиков или пообедать с секретаршей. Какая разница, все равно результат один – они ворочаются в кровати, страдая от бессонницы и осознания того, что завтра повторится та же история. Такая у них жизнь.

Хуже всего то, что они не протестуют. Понимая, что их жизнь утекает, как вода в унитаз, они все равно отказываются что-то менять. Они трусят. Терпят.

Привыкают.

Ларкса от этого тошнит.

Но есть один человек, с чьим видением мира не сравнится никто. Человек, который видит новые горизонты и открытые ему возможности.

Уилсон Фиск.

С их первой встречи Ларкс знал, что пойдет за ним хоть на край света. С этим человеком Ларкс мог добиться многого. Он верил в это столь же истово, как домохозяйка из Луизианы верит, что телепроповедники-целители могут вылечить ее от астмы.

Ларксу кажется, что из Фиска вышел бы неплохой телепроповедник. У него есть обаяние. Харизма. Местами он похож на библейского персонажа – такого, что мог бы сказать: «Не связывайся со мной, сынок, а то гореть тебе в адском пламени».

Ларкс щурится от вечернего солнца, оранжево-красный круг которого подернут грозовыми тучами. Ларкс подозревает, что сегодня самый жаркий день в году, но его это не беспокоит. Жара ему не докучает, ведь они с Фиском идут собирать дань для Ала Спилотро, правой руки Риголетто.

Спилотро родился и вырос в Адской Кухне и потому ревностно охраняет свою территорию. То, что он отправил за деньгами Фиска, говорит о том, что он видит в нем то же, что и Ларкс.

Они с Фиском сворачивают на Западную Тридцать первую. Тут лишь одна точка – семейная мясная лавка. Владеют ей мистер и миссис Бреннан. Вообще-то лавка находится за границами Адской Кухни, фактически на территории, подконтрольной Триаде, но покровительство Триады супругам Бреннан не по душе – в немалой степени потому, что Фиск с Ларксом последние несколько месяцев крушили окрестные магазины. Тогда Бреннаны попросили о защите Спилотро, и их неприятности чудесным образом прекратились. Теперь Бреннаны разболтают об этом соседям, и Западная Тридцать первая примкнет к владениям Риголетто.

Как говорит Фиск, тише едешь – дальше будешь. Расширять сферу влияния и зарабатывать репутацию необходимо так, чтобы не вступать в прямой конфликт с Триадой.

В этот погожий летний денек народ высыпал на улицу. Старики играют в домино, дети гоняются друг за другом по проезжей части, не обращая внимания на гудки машин. Фиск и Ларкс минуют бар с летними столиками, за которыми клиенты потягивают пиво и виски.

Хозяин бара, лысый крепыш по имени Джо Филдинг, прерывает сбор грязных стаканов.

– Добрый вечер, мистер Фиск, – учтиво говорит он.

Местные всегда вежливы с Фиском, даже те, кто не платит дань мафии. Они все равно знают, на кого он работает.

Фиск останавливается. Ларкс в нескольких шагах позади внимательно наблюдает за окрестностями.