Вольный охотник - Виталий Останин Страница 11

Поэтому первым домом, который Ян решил посетить без сестры, стало городское поместье графа Хельмута фон Мольтке. Выбор принадлежал, естественно, секретарю, который снабдил каждую фамилию в списке сопроводительными комментариями с пояснениями. Из них следовало, что древний дворянский род из Макленбурга ныне переживает не лучшие времена, для поправления которых оставил свои земли и перебрался в столицу Великого княжества в надежде пристроить юную поросль и обзавестись какой-никакой придворной должностью.

У графа Хельмута фон Мольтке было трое детей: мальчики двенадцати и восемнадцати лет, а также пятнадцатилетняя девица, уже этой осенью выводимая в свет. Обязательное наличие отпрысков подходящего возраста Ян озвучил секретарю еще на стадии формирования списка.

Поместье Мольтке — скорее даже городской дом — являло собой компромисс между нуждой и приличиями. Всего два этажа господского жилья и три надворных постройки, одна из которых явно была конюшней. Две других находились за домом, и их Ян не смог идентифицировать. Располагались они на крохотном земельном участке, меньше половины осьминника [7], отчего выглядели так, словно наползали друг на друга.

Но при этом наличествовал небольшой сад, узенький выезд для коляски и даже непременный атрибут всякого прусского дворянского дома — будка привратника, окрашенная в черный и белый цвета.

Ян оставил коляску у входа, велел привратнику доложить о визите и был препровожден в дом. Там его оставили в гостиной, куда через минуту спустился и сам граф с супругой.

— Йоханн фон Эссен, маркиз Штумберг., — представился молодой человек, коротко поклонившись хозяевам. — Прибыл засвидетельствовать свое почтение по приглашению.

И протянул конверт с оным, который тут же забрал незаметно появившийся слуга.

— Очень рады с вами познакомиться! — произнес Хельмут фон Мольтке, после того как назвался сам и представил свою супругу, Августу. — И польщен, что вы выбрались к нам первым. Последние две недели в городе только о вас и говорят.

На то Ян (точнее, его секретарь) и рассчитывал. Граф Хельмут не обладал большим весом в столице княжества, однако интерес, который общество испытывало к новоявленному маркизу, был нешуточным. Он же пришел к Мольтке первому. Теперь тем, кто желал удовлетворить свое любопытство, придется проситься в гости к графу, чтобы за чаем или вином обсудить новое лицо. Что сделает хозяина дома более востребованным и откроет прежде закрытые двери. Этакое предложение союзнических намерений, если перевести все эти реверансы высшего света на простой язык.

— Я тут человек новый, особенно в традициях не разбираюсь, поэтому поступил просто — кто первый прислал приглашение, к тому и пошел, — с легкой улыбкой сообщил Ян.

Слуги подали напитки, граф с графиней уселись, гость тоже опустился в массивное кресло. Потек традиционный, мало что значащий разговор. Погода, урожай, цены на разные товары, вопросы о впечатлениях маркиза о Кенигсберге. Ян отвечал коротко, так как вести подобные беседы был не слишком обучен, ждал приглашения на ужин и рассматривал хозяев.

Граф был чуточку полноватым мужчиной лет сорока пяти, с выправкой военного и лицом выпивохи и сибарита. Держался просто, постоянно порывался велеть подать аперитивы, но каждый раз сталкивался со взглядом супруги и резко замолкал.

Графиня тоже выглядела как классическая пруссачка, то есть худая, немного костлявая женщина с длинным лицом адептки истинной веры и тонкими губами, всегда готовыми сложиться в осуждающую гримаску. Вела разговор в большей степени она, графу же дозволялось лишь изредка вставлять реплики.

Разумеется, были затронуты и вопросы происхождения Эссена. Хозяева, точнее, хозяйка, явно подготовилась и навела справки о госте. Понимая, что перед ними сидит настоящий марочный барон — диковина для этих мест, — она с самым серьезным видом засыпала его вопросами. Был ли он за Пеленой? Сражался ли со слугами Нечистого? Что, по его мнению, ждет империю дальше?

На этот случай у Яна была заготовлена легенда. Мол, да, за Пеленой был, но в юном возрасте, мало что помню. Родители погибли именно в Геенне, а их забрал к себе родич по материнской линии во Львов, где они с сестрой все это время и жили. Нет, демонов не видел, а если и видел, то был мал и не запомнил. Чего ждать от Высших, не представляет, так как сфера его интересов находится в области финансов, а не борьбы с Адом.

Ответы хозяйку не удовлетворили, зато она перестала сыпать вопросами и ожидаемо поджала губы. Зато оживился граф.

— Вы же из рейнских Эссенов? — уточнил он.

— Да, одна из ветвей, — ответил молодой человек.

— Надо полагать, ваши почтенные предки участвовали в Очистительном Походе?

— Собственно, это и привело их в марку на границе Великого княжества Польского, — чуть улыбнулся Ян.

Граф с понимающим видом покивал.

— Да уж, в те времена многие древние роды покинули земли предков…

— По воле Господа нашего Иисуса Христа, — тут же вставила графиня.

— Конечно, — с видом человека, вкусившего лимона, согласился с ней супруг.

— Каждому было уготовано служение во имя Спасителя. Но многие отвергли его, посчитав, что другие сделают то, к чему были предопределены они! — продолжила хозяйка, явно усаживаясь на любимого конька.

— Не пора ли нам ужинать? — не растерялся фон Мольтке. — А то ведь невежливо как-то столь долго держать гостя голодным.

Ян заверил, что разговор его совсем не тяготит, сам же сделал пометку, что графиня Августа, определенно, относится к категории воинствующих христиан. С одной стороны, это было даже неплохо, поскольку практически исключало появление химер и одержимых в ее семье, с другой же — подобных людей юноша с трудом мог терпеть. Больше ханжеского благочестия, нежели истинной веры, так он считал.

Тем не менее на ужин он согласился. Собственно, ради этого и планировался визит, ведь к столу должны были спуститься и дети фон Мольтке.

Ян был не самым опытным охотником, но знал об основной добродетели — терпении. Поэтому он ни на секунду не расстроился, когда выяснил, что младшее поколение Мольтке не имеет к Аду никакого отношения. В конце концов, не могла же первая вылазка сразу же быть удачной? Так-то могла, конечно…

Графские дети оказались… совершенно обычными. Двенадцатилетний Тиль с любопытством смотрел на гостя, но явно робел в его присутствии и все больше молчал. Его старший брат Клаус, слушатель Кенигсбергского юридического училища, напротив, постоянно высказывался, пытаясь произвести впечатление взрослого и самостоятельного человека. Пятнадцатилетняя Эрна, практически ровесница Софии, к месту и не к месту краснела, не забывая бросать на Эссена кокетливые взгляды.