Сеятели ветра - Лие Наль Страница 11

— Сказать, где змея? — снизошёл до него Ханэ.

— Буду весьма признателен, — пробормотал родственник, не сводя настороженных глаз с моста. — Мне никак не разглядеть, где она притаилась.

Ханэ постучал согнутым пальцем по виску, и неприлично широкая ухмылка сама появилась на губах.

— Хватит шутить, Ханэ. У хэби, между прочим, сильный яд и очень скверный характер.

— Как у тебя, что ли? — фыркнул Ханэ.

Казу одарил его таким взглядом, что острить сразу расхотелось.

— Здесь правда нет никаких змей. Просто чары тех же лисиц, которые нагревают воду для источников. Они просыпаются, когда на мост кто-то заходит.

— Вам неприятны змеи? — сочувствующе спросила красавица в лиловом.

— Ради вас я готов их даже на груди пригреть, — улыбнулся Казу. В его глазах ещё тлело недовольство, но голос снова был ласков. Не успели они добраться до конца моста, как столичный ворон уже вовсю смешил свою спутницу.

Ханэ задумчиво хмурился, едва ли слушая, что говорила Алис. Он не помнил, чтобы Казу боялся змей раньше. Боги милосердные, да он мечтал устроить в собственном доме змеиное гнездо, когда вырастет! Говорил, что белые змеи приносят счастье и богатство, потому их следует почитать и отдавать часть добычи после каждой охоты. Когда его восторг сменился отвращением?

Змеиный мост остался за спиной. Ханэ вгляделся в полумрак далёкого сада, за которым должна была быть калитка.

— Там есть ещё один проход, — он показал на зелёные колонны бамбука. — Только потом тебе придётся сделать крюк.

Казу кивнул и отвернулся. Кажется, он ещё обижался.

— Не утруждайся, я вполне могу вынести шипение несуществующих змей ещё раз. В какой-то мере это даже полезно. Напоминает, что нельзя терять бдительности.

Красавица в лиловом расстроенно вздохнула, видно, приняв всё на свой счёт. Как спутница Казу, она должна была развлекать его и сохранять благодушное настроение, а получилось наоборот.

Правда, грустила она недолго: Казу увлёк её за собой к парадному входу в рёкан-ё, попутно шепча на ухо сладкие непристойности. Уж завлекать речами он всегда умел. Даже Алис повелась, Ханэ видел, как она дёргала полупрозрачными лисьими ушами. Обижаться на неё было бы неправильно, Алис не принадлежала ему так же, как и сам Ханэ не принадлежал ей, и всё же, в груди разгоралось раздражение. Сбрасывая у входа обувь, Ханэ с трудом удержался, чтобы не запустить сандалиями в Казу.

За раздвижными дверями пахло летним зноем, благовониями и можжевельником. Просторный зал занимали столики для посетителей, пушистые подушки и невысокая стойка. Казу добрался до неё первым и тут же принялся любезничать с девушкой, на чьём кимоно красовались тёмные иероглифы её имени.

— Ах да, вы так проницательны, — Казу одарил девушку любезной улыбкой и оглянулся на Ханэ.

Хмыкнув, он тоже приблизился к стойке.

Через несколько минут две пары разминулись, пообещав друг другу, что через час-другой встретятся в закусочной на втором этаже. Казу и его прелестница в лиловом скрылись с глаз, но Ханэ слышал его голос, пока поднимался по лестнице в сопровождении Алис и девчонки-прислужницы.

— А он птица высокого полёта, да? — вполголоса спросила Алис, когда они зашли в комнату. Прислужница остановилась у двери, глядя на них со смесью любопытства и лёгкой зависти. — Кинко, как обычно, будь добра.

Девчонка мигом убралась прочь. Наконец-то они остались вдвоём.

— Ну, что ты надулся? — подбоченившись, поинтересовалась Алис. — Боишься, что этот вечер я предпочту провести с ним?

Ханэ не хотел этого признавать, но он правда боялся. Сейчас за всё платил Казу, и он спокойно мог купить Алис хоть на всю ночь. А если ему понравится, дать ей ещё немного на личные расходы.

Ханэ потряс головой, отгоняя неприятные мысли.

— А может и проведу, — хихикнула Алис. — Мне интересно, каков он на вкус. Но для начала…

Алис хитро прищурилась. Слабый свет напольных фонарей висел в воздухе жёлтой пылью, очерчивая стройную фигуру. Запахи ванили и сандала наполняли комнату сладким туманом, оседая на губах лёгким привкусом, от которого по всему телу волнами расходились мурашки.

Алис шагнула вперёд и забросила руки ему на плечи. Рвано выдохнув, Ханэ прижал её к себе. Лисица впилась в губы жадным, ненасытным поцелуем. Желание пронзило ослепляющей молнией, и мгновение спустя полупрозрачное кимоно Алис с шелестом соскользнуло на пол, словно чешуя змеи.

Лисица приглушённо зарычала от нетерпения. Звериный запах её акурэ смешался с мускусным, сливаясь в дикий аромат, который сводил с ума. Алис дрожала и выгибалась в его руках, мягкая и податливая, будто свечной воск. На соломенных циновках плясали две тени, искажённые, неразделимые, как и существа, которым они принадлежали.

Тяжело дыша, Алис насела сверху и упёрлась ладонями ему в грудь.

— К чёрту Казу, — выдохнула лисица.

— К чёрту их всех, — согласился Ханэ и притянул её к себе.

* * *

Ханэ вернулся в усадьбу далеко за полночь. Казу объявил, что останется в квартале удовольствий до самого утра, так что под ворота он пришёл один. В голове до сих пор звенело от женского смеха, выпивки и переливов сямисэна, но всё-таки он смог расслышать срывающийся от волнения голос:

— Стой, кто идёт?!

Ханэ неохотно поднял голову. С деревянной вышки на него глазел долговязый часовой, чьи алые доспехи и рогатый шлем должны были вселять ужас, но его голос испортил всё впечатление.

Ханэ рассмеялся. Наверху обиженно засопели.

— Эй! Вот возьму и не пущу тебя за ворота!

— Ты забыл, что у меня есть это, — всё ещё посмеиваясь, Ханэ развёл руки и помахал ими, изображая крылья.

— Ага, а ты взлететь-то хоть сможешь? — съязвил Шиёки.

— Давай попробуем?

Шиёки глубоко вздохнул. Пока он не разразился целой тирадой о том, почему этого лучше не делать, Ханэ развернул акурэ. От него по коже пробежал привычный холодок, и тело покрылось чёрными перьями, наполняясь силой, которая не снилась ни обычным воронам, ни смертным людям.

Полуворон тяжело захлопал крыльями. Шиёки вскрикнул, когда он, не рассчитав высоту, врезался в ребро площадки, за которую мгновением позже зацепился руками. Подтянувшись, Ханэ закатился на площадку, где сразу свернул акурэ. С наслаждением вдохнув ароматы древесины, воска и фруктов, старший вранолюд покосился на блюдо, которое стояло на столе.

— Даже не думай, — пригрозил Шиёки, нависая над ним. — Куда ты дел Казу? Вы же ушли вместе.

Ханэ махнул рукой.

— Не отмахивайся мне! — возмутился наследник.

— Он там, — поморщился от крика Ханэ, — в квартале, в который тебе пока не-ельзя.