Одержимые 2 - Константин Зубов Страница 11

— Не знаю, — я с первого раза запрыгнул на слоника. — Но на всякий случай давай поторопимся.

— Отсюда с вашей скоростью сорок минут.

— Догоняйте! — крикнул я своим и направил скакуна по указанной Офилийкой дороге.

Скорость вряд ли превышала двадцать километров в час, но с непривычки, чтобы не вылететь из седла, приходилось соблюдать максимальную концентрацию, и ни о каких рассказах о Ульхэтах речь не шла.

Как бы я поступил на месте Бурого?

Планы об атаке раскрыли, следовательно, неожиданного грабежа не выйдет, собственно, как и дальнейшей торговли. Плюс к тому, в заложниках десять бойцов, скорее всего одних из лучших, и их вряд ли отсюда выпустят. Более вероятно, что будут держать в бессознательном состоянии и ждать парламентера с предложением выкупа. Вряд ли, конечно, Офилийки поступят именно так, но в концепцию мыслей и мировоззрения Бурого это точно вписывается.

Что еще?

Он дольше общается с местными, и уже наверняка понял их недооценку людей и их некоторого пренебрежительно отношения к вновь присоединенной к системе расе. А также то, что в этом районе фермерские земли, и оборонительных укреплений, равно как и воинов мало... И что здесь нет колдунов.

Если все это просуммировать и пропустить сквозь призму видения бандита Бурого, только что потерявшего брата, людей, и обломавшегося с планами большой наживы... Ответ в общем-то очевиден...

— Ускоряемся! — крикнул я своим и пришпорил слоника.

Пиренела испуганно посмотрела на меня.

— Верховная не выходит на связь! Я должна скакать!

— Нет! — поднял я голос. — Ты должна выполнять последний полученный приказ!

— Ты прав, — выдохнула Офилийка, и ее взгляд устремился вперед.

Почему я не отпустил ее? Да потому что эта синекожая четырехрукая девушка мне начинала нравиться, а по всему выходило, что с нами ее шансы выжить намного больше.

Я редко ошибаюсь, но далеко не всегда это приносит мне радость. Точнее, чаще не приносит.

Вот и сейчас, едва мы выскочили из-за небольшого лесочка, от которого оставался километр до деревни, расположенной у выхода из портала, как по вспышкам магии сразу поняли, что там идет бой.

— Стоять! — заорал я, увидев, что Пиренела готова бросить слона вперед.

— Что ты себе позволяешь, человек! — синее лицо исказило гневом, а в руке Офилийки появился меч.

— Верховная приказала тебе сопровождать нас!

— Там битва!

— И что ты там одна без маны сделаешь?!

— Хоть что-то!

— Вшестером мы сделаем больше! — я вытащил из инвентаря три бутылки с маной и, держа за горлышки, на ходу протянул спутнице. — Пей это, дам еще!

Она жадно залпом опустошила бутылочки и снова протянула руку — еще три опустели так же быстро. Охренеть, они тут с совсем пустыми резервуарами что ли ходят? Мои запасы закончились, и следующие три пузырька передал Колян. Выпив два, третий Пиренела убрала в инвентарь.

— Приготовиться к бою! На подходе все баффы. Семен, не забудь массовую защиту от магии и ветер от стрел...

— Принял!

— ... Колян, а ты ослепление!

— Принял!

— Прижаться к слонам! Пусть думают, что мы Офилийцы!

Деревня быстро приближалась, и открывающаяся картина пугала. Бой уже заканчивался, и повсюду лежали синие тела. Количество нападающих установить не удавалось, так как большинство из них рыскали по деревне в поисках наживы. Нас же ждал отряд из пятнадцати человек. По всей видимости, большого сопротивления они не встретили, и от новой шестерки синекожих не ждали серьезных проблем.

Вот только мы не они. На меня по очереди ложились баффы, и я уже достал арбалет, но сначала почувствовал мощь магии света Пиренелы. Она не зря возглавляла отряд и была помощницей верховной клана — меня окутало сияние общего уклонения, защищая от дистанционных атак, а потом какое-то очень яркое и теплое желтое облако. Ух, ни хера! Даже не открывая меню, стало очевидно, что все параметры резко взлетели. А называется сие могучее колдунство просто — молитва.

Вдобавок ко всему я с удивлением обнаружил, что только что дрожащий арбалет теперь твердо лежит в руке, а тряска от скачущего слона совсем не мешает прицелиться. Погнали!

Что это ты руки в нашу сторону тянешь, утырок!

Щелчок тетивы наполнил уши музыкой, а глаза насладились видом схватившегося за пронзенное стрелой сердце врага. Перезаряжать смысла не было, и я, выхватив копье и щит, направил слоника в самую гущу бандитов.

Они попытались разбежаться, но и мы расширили фронт, и наши массивные скакуны, тоже попавшие под влияние баффов, врезались в уже далеко не стройные ряды противника. Я увидел спину, и перед тем, как на ходу соскочить, вонзил в нее копье.

Очевидно, «молитва» подняла не только характеристики, но и все навыки. Я даже не понял, как оказался твердо стоящим на земле, зато снова увидел бегущего человека, и с семи метров швырнул копье ему в грудь. Пришла очередь меча. Вот только после нашей ошеломительной атаки живых противников поблизости не осталось, и ближайший в панике озирался в десяти метрах.

Хорошо, что я не ленивый, да к тому же в данный момент и чрезвычайно быстрый! В несколько скачков я приблизился, отбил щитом неуклюжую попытку ткнуть в меня копьем и снес мудаку голову.

Площадь перед деревней опустела, но и Бурый сообразил, что что-то не так и, уже собрав своих, централизованно сваливал.

Мы стреляли, закрывались от магии и применяли свою, но их было не меньше сорока, к тому же они переоделись в трофейные артефакты, стали значительно сильнее и уже отошли от первого шока нашего молниеносного нападения.

Совсем скоро наши атаки перестали наносить ущерб. Поняв это, Бандиты предприняли контратаку, и мы, хоть и убили в ней двоих, были вынуждены отступить и разорвать дистанцию.

— Мы еще встретимся, уроды! — донесся до нас усиленный магией низкий мужской голос. — И вы мне ответите за Вадима!

— Давай один на один, мудила ссыкливый! — заорал Колян, но ответа не дождался. Бандиты ускорились и, покинув деревню, побежали через поле в сторону торчащих на горизонте небоскребов.

— Преследуем? — я повернулся к Пиренеле, но ответа не получил, так как она куда-то бежала.

Мы устремились за ней, и вскоре достигли огромного трехэтажного, выложенного красивым черным мрамором округлого дома. На широких ступенях крыльца лежала верховная Веренулинажу. В ее животе зияла дыра, а мертвые глаза смотрели в небо.

— Мама! — Пиренела бросилась на колени перед телом, наклонилась и протянула четыре ладони к лицу умершей. Коснулась его всеми дрожащими пальцами, а потом прижалась лбом к бездыханной груди и совсем по-человечески разрыдалась.