На Границе Кольца - Расселл Д. Джонс Страница 11

Злату и Варю затянуло, словно мусор в раковину – и выбросило посреди комнаты Деда.

Этим лазом Злата проходила, когда других вариантов не оставалось.

Обходчик называл подобную тактику позорным бегством. Настоящий специалист должен каждую операцию завершать чисто и, разумеется, не удирать с поля боя.

Дед вернулся ближе к полуночи.

Варя давно спала в своей постели, ворочаясь, что-то бормоча и время от времени вскрикивая. Вспоминая её бледное, покрытое потом личико, Злата ощутила острое желание дать наставнику чем-нибудь тяжёлым по башке. Профессиональный Гончар после тесного контакта с духом нуждается в отдыхе, а тут неопытная девчонка-самородок!..

Оказавшись дома, Варя безвольно повисла на руках своей спасительницы, как марионетка с оборванными ниточками. На вопросы не отвечала, двигалась с трудом и безостановочно плакала – первый этап реакции на применение способностей. Пришлось её раздеть, напоить чаем с бальзамом и нашептать сон покрепче, надеясь, что второй этап, после пробуждения, пройдёт мягко. Потом волшебница переоделась в свой любимый спортивный трикотаж, засела на кухне и попыталась вылечиться тем же бальзамом, но с кофе и в других пропорциях.

Лекарство не помогло – хотелось уйти, хлопнув дверью.

Она перевела дух и попыталась разобраться. Нормально, что Дед не пришёл на помощь: Злата – его заместитель, должна справляться с любой проблемой. Но Обходчик рисковал здоровьем своей племянницы и вообще распоряжался жизнью полуребёнка, за которого несёт ответственность!

По логике, так и должно быть: Граница важнее отдельной жизни. Но когда видишь рыдающую девчонку, перепуганную, выжатую досуха, начинаешь ненавидеть логику и расчёты.

С другой стороны, источником эмоций и скрежета зубовного были чувства Златы. Она слишком хорошо относилась к Наставнику, ждала благородных поступков, хотя знала, что стоит на кону и каковы правила игры. Выходит, Дед предвидел это, когда пытался предотвратить их сближение?..

Хлопнула входная дверь. Скрипнула вешалка в прихожей. С глухим стуком упали ботинки. Подошвы тапок зашаркали по линолеуму.

Злата равнодушно наблюдала, как любимый мужчина ставит на плиту сковороду с остатками вчерашнего рагу, разогревает, выкладывает на тарелку и приступает к еде – как будто на кухне никого не было, а сам он вернулся со смены на заводе.

Как будто всё нормально.

Так оно и было.

С первого дня их знакомства, задолго до того, как профессиональное доверие переросло в глубокую привязанность, Злата приняла его главное правило: «Никаких объяснений и оправданий». Всё идёт как идёт.

Поначалу такая политика нравилась: он не лез в душу и принимал происходящее с холодным спокойствием. Но игра имела смысл при условии, что участники процесса в курсе, что происходит. Наличие пятнадцатилетней приманки серьёзно меняло общую картину…

– Ничего не хочешь спросить? – не выдержала Злата, когда Дед поднёс ко рту первую ложку с куском мяса и стружками тушёного лука.

Он отрицательно помахал ложкой, торопливо прожевывая пищу.

Покосился в сторону хлебницы. Вздохнув, Злата отрезала ему кусок ржаного. Он промычал что-то благодарственное – и продолжил ужин.

– Про племянницу свою ничего не хочешь спросить? – не унималась Злата, постепенно закипая.

Дед вытер куском хлеба опустевшую тарелку и, не вставая с табурета, повернулся к сковороде за новой порцией.

– Не хочу, – ответил он, вылавливая из соуса последние куски мяса. – Ты здесь. Ты спокойна. Значит, и она в порядке.

– Ты уверен?

– Уверен. Она в порядке. Ты – нет, – и с видом опытного доктора он заглянул ей в лицо. – У-у-у, как всё печально! Что так? Вспомнила младшую сестрёнку? Прости, у тебя же был брат! Острый приступ материнского инстинкта?

Злата отвела взгляд.

– Ты понятия не имеешь, что там произошло, – пробормотала она, задыхаясь от злости. – Ты не представляешь...

– Наоборот! – он швырнул ложку в тарелку, так что брызги полетели. – Это ты понятия не имеешь, что там произошло! Кто просил тебя лезть?! – прокричал он шёпотом.

Побледнев от гнева, Злата приподнялась со своего места, но так ничего и не ответила.

– Он ничего ей не делал! – продолжал Дед, и в глазах у него горело ледяное бешенство. – Перенёс к себе – какая трагедия! Нужно было стоять и наблюдать. Ждать меня, а не бросаться в драку! Понимаю, Кукуня заскучал, но ты-то чего? А?!

– Мне не нравится, что ты её используешь, – объяснила Злата, зная, что говорить этого не стоит.

– А мне плевать, что тебе не нравится, – тут же парировал Дед. – Дилемма принца крови. У кого родился, тем и сгодился. Она моя племянница – значит, я могу использовать её.

И он вновь увлечённо занялся содержимым своей тарелки.

С грустью глядя на учителя, Злата подумала, что раньше ей нравилась его безжалостная принципиальность. Нравилось, что он был таким суровым, словно капитан, прошедший сто штормов и тысячу штилей. Даже грубость его казалась правильной… Получается, всё изменила девчонка-сирота, которая отчаянно хотела, чтоб на неё обратили внимание?

Так или не так, но Злата не собиралась отступать. И младший брат, как и вся её прошлая жизнь, тут ни при чём.

– И как ещё ты собираешься её использовать?

– Так, как она позволит.

Злата резко встала и повернулась, чтобы уйти, но Дед схватил её за руку и заставил наклониться.

– Я её ни к чему не принуждаю, – зашептал он ей на ухо.

Дыхание у него было холодным, как сквозняк.

– Я ей не лгу. Заметь, ничего не обещаю. Позволяю делать то, что хочется. Она не спрашивала у меня совета, как поступить. Она не спрашивала, что я думаю о ней и её дальнейшей жизни!

– В пятнадцать лет это не так просто, – так же шёпотом возразила Злата. – В пятнадцать не знают, что нужно о чём-то спрашивать!

– В том-то и смысл, – ухмыльнулся Дед.

– Ты не имеешь права втягивать её! – она вырвалась и вскочила, готовая к продолжению спора, но он уже остыл, закрылся.

– Ты не имеешь права… – повторила Злата, не скрывая отчаяния.

– Имею, – ответил он, ставя тарелку в раковину и включая воду. – Чтоб ты знала: Варьку втянуло давно. За пару лет до рождения. Если бы я хотел уберечь её, я бы попросил Алину сделать аборт.

– Здравствуйте, Екатерина Васильевна. Фёдор Викторович вас беспокоит. Воронцов. Я вас попросить хотел, насчёт Вареньки…

Голос дяди раздавался откуда-то с другого края вселенной. Но Варя различала каждое слово. Несколько раз звук прерывался. Как будто по голове колотили подушкой. Немые провалы. И в ушах начинало гудеть.