Схождение - Чарльз Шеффилд Страница 11

— Что в нашем времени такого особенного, из-за чего могли бы произойти фундаментальные изменения в артефактах Строителей — причем во всех артефактах? С какой целью появился новый артефакт, который я назвал Лабиринтом и о котором рассказывал вам вчера?

Новый артефакт? Но ведь каждому из них по меньшей мере три миллиона лет! Блум, должно быть, имеет в виду недавно открытый артефакт. Но даже в это трудно было поверить. Дари страшно хотелось перебить Блума и заставить его повторить то, что он говорил накануне. Но тот даже на секунду не остановился.

— Я бы хотел предложить гипотезу и одновременно сделать прогноз. Изменения происходят потому, что артефакты выполнили свое предназначение.

А предназначение это состояло в создании предпосылок для дальнейшего развития рукава, причем вполне определенного развития. Но откуда Строителям известно, каким будет будущее?

Для ответа на этот вопрос я вернусь к своему предыдущему утверждению. Нам известно, что Строители намного опередили нас в управлении пространством и временем. Причем опередили буквально, потому что они вовсе не из глубокого прошлого и не являются древней расой, которая построила свои артефакты, а затем почему-то исчезла. Они из будущего, из отдаленного будущего, где артефакты создаются и затем отправляются в прошлое. Строители — это существа из будущего, овладевшие способностью путешествовать во времени. Я хотел бы повторить это утверждение другими словами, поскольку оно чрезвычайно важно. Строители вовсе не исчезли из рукава когда-то в прошлом, потому что в прошлом их никогда и не было. Именно поэтому мы не можем найти там их следов. Они в будущем.

Но что это за существа? Исходя из того, какой интерес они проявляют к делам человечества и каким образом они определили развитие человечества, существует только один правдоподобный ответ: Строители — это мы, то есть наши далекие потомки. Мы сами и есть Строители или будем ими.

На этом основан мой прогноз: артефакты Строителей исполнили свою миссию, определив дальнейший путь развития рукава. Поскольку данная задача выполнена, артефакты будут и дальше претерпевать изменения и в конце концов исчезнут. Они вернутся к своим истокам — в будущее.

Лекционный зал взорвался. Только Мерада, заранее знавший, чем все это кончится, оставался спокойным. Квинтус Блум стоял у авансцены, жестом приглашая Дари высказаться.

— Позвольте спросить, профессор Лэнг, — голос его перекрыл царивший гвалт. — Нет ли у вас каких-либо замечаний? Я действительно очень ценю ваше мнение.

Но у Дари голова буквально раскалывалась на части. Ей нечего было сказать. Но не потому, что гипотеза Блума казалась ей абсолютно несуразной. Нет. А потому, что Дари сама думала об этом, и уже давно, но отмела эту идею по причинам слишком неосновательным, чтобы сейчас выставлять их напоказ, да еще всенародно. Она отрицательно покачала головой, развернулась и начала пробиваться к выходу. Ей требовалось время, чтобы все обдумать. Если новый артефакт действительно только что появился, ей надо узнать о нем как можно больше, а после этого пересмотреть все свои достижения последних лет.

— Так-то вот. На лекции Квинтуса Блума Дари едва не расплакалась. Любой, кто видел ее, мог бы это подтвердить. После нескольких бесед с Блумом она улетела с Врат Стражника.

Ребка кончил свой рассказ. И продолжать, похоже, не собирался.

Луис Ненда вытаращил глаза. Слишком резок был переход от детального описания до неожиданных двух скупых предложений в конце.

— Ты хочешь сказать, все так и было? И больше ничего не можешь прибавить о том, что случилось, куда она отправилась и почему?

— Я сказал все, что знаю.

— Неужели ты вот так взял и отпустил ее? Даже не попытался отговорить или остановить, или отправиться вместе с ней?

— Нет.

«Он врет, Луис», — неслышно произнесла Атвар Ххсиал. Но Ненда и сам догадался.

«Да, врет, черт бы его побрал. Но почему?»

— Ты присутствовал при их беседах с Квинтусом Блумом?

Ребка пожал плечами.

— Я был на семинаре до тех пор, пока не стало ясно, что из всего сказанного я понял не более трех слов. — Он взглянул Ненде прямо в глаза. — Я не знаю, о чем они говорили друг с другом.

Ненда выдержал его взгляд.

— Я тебе верю.

«Ну вот ни на столечко. Я и сам умею врать, глядя прямо в глаза. Что теперь, Ат?»

«У нас возникли некоторые проблемы, Луис. Я не хочу открывать ему, что прогнозы Блума относительно изменения и исчезновения артефактов, похоже, сбываются…»

Ханс Ребка обкусывал ногти.

— Да, еще одно, что тебя, Ненда, заинтересует: вскоре после нашего прибытия на Врата Стражника, в Институт приехали Жжмерлия и Каллик.

Чтобы сменить тему, лучшего и не придумать. Ненда тут же навострил уши.

— Значит, Каллик здесь? И Жжмерлия? Почему ты раньше не сказал?

— Потому что сейчас их здесь нет. Дари взяла их с собой.

— Она не могла этого сделать! Они принадлежат нам с Атвар Ххсиал.

— Ошибаешься. У них все права свободных существ.

— Ерунда. У меня есть их свидетельства рабов. — Ненда принялся рыскать по карманам своего нового костюма, но, впрочем, без особого успеха.

«Луис, что происходит?»

Обмен репликами между Нендой и Ребкой произошел слишком быстро, чтобы Атвар Ххсиал смогла уловить его феромонную компоненту.

«Жжмерлия и Каллик. Они здесь были — и сплыли. Вместе с Дари Лэнг».

«Мой Жжмерлия!»

«И моя Каллик. Я помню свое обещание, Ат, но здесь нужно задержаться. Нам с тобой предстоит здорово потрудиться, прежде чем мы сможем покинуть Врата Стражника».

О первой встрече с Квинтусом Блумом, а также о том, что произошло потом, Ханс Ребка рассказал чистую правду (даже если это была, по причинам, о которых Ханс предпочел умолчать, не вся правда).

Она выскочила из лекционного зала настолько переполненная эмоциями, что ее мозг просто отказывался работать. Но десятью минутами позже она уже вновь проталкивалась обратно, сквозь толпу все тех же недовольных людей, что и в первый раз. Прав Квинтус Блум или нет, ей необходимо выслушать его до конца.

Она понимала, что напоследок у него должно быть припасено кое-что еще, дабы окончательно склонить на свою сторону профессора Мераду и весь Институт. Мерада, несмотря на свои предрассудки, отличался скрупулезной честностью и болезненной дотошностью. Дари давно уже заметила (и постоянно подчеркивала это), что в артефактах ясно прослеживается умение Строителей управлять временем и пространством. Идея путешествий во времени позволяла построить множество теорий. Но теории не стоят гроша ломаного. Демаркационной линией между чистой наукой и праздными измышлениями всегда служит практика: наблюдения, факты.