Пятый курс - Денис Кащеев Страница 11

Больше всех из-за упущенной победы, похоже, переживала Ника, винившая себя в пропущенных мячах. Все – и партнеры, и соперники – дружно пытались ее разубедить, уверяя – абсолютно искренне – что она не виновата. Все, разве что за исключением Голицына. Нет, Иван также не считал, что пропущенные их командой мячи были на совести вратаря – ну, разве что, может быть, второй не был из разряда неберущихся – но решил, что тут и без него довольно утешителей.

Главным итогом игры стала идея сделать такого рода матчи регулярными – благо, других занятий все равно не было. Играть решили через день, чередуя встречи с тренировками. Впрочем, уже на следующее утро эти планы пришлось скорректировать: во время разминки Антон Пухов с такой силой засадил мячом в штангу ворот, что тот не выдержал и сдулся. Заклеить, несмотря на все старания Леры и Глеба, не получилось, запасного мяча в кладовой не оказалось, новый же удалось раздобыть далеко не сразу (вопросом занимались Маленький и Соколов – не то через охрану, не то через следователей).

Так что следующая игра состоялась лишь через неделю. Снова ничья – на этот раз 2:2.

Ну а больше ничего примечательного за все это время и не произошло. Первые дни Иван все ждал вызова от Терентьева с Петровым, но те ни сами не появлялись в лагере, ни связаться не пытались. Видать, проект «Спираль» пока в услугах курсанта Голицына особо не нуждался.

Стоя на темном крыльце, Иван задумчиво смотрел в ночное осеннее небо. Луны не было – новолуние, наверное – и в ее отсутствие Млечный Путь, дугой протянувшийся с востока на запад, разделяющийся у Денеба и спадающий к горизонту двумя сияющими потоками, выглядел особенно величественно.

Но ни великолепие родной Галактики, ни ярчайшие Вега и Арктур, ни узоры созвездий не интересовали Голицына. Все его внимание было приковано к одной единственной звездочке – самой яркой, ярче Беги, к тому же не быстро, но заметно перемещающейся относительно своих соседок. Всамделишной, не киношной Звезде Смерти, затаившейся на орбите в ожидании очередной жертвы. Корвету «Бета». Вот он прошел созвездие Орла, на какое-то время затмив собой не самый блеклый Альтаир, вот, миновав Лиру, принялся пересекать мощный торс Геркулеса… Античный герой оставался невозмутим, а вот кулаки Ивана сами собой сжались.

С силой ударив ногой по ни в чем не повинной бетонной ступеньке, Голицын молча развернулся и скрылся за дверью.

На обед в этот день был плов. Конечно, не столь изысканный и вкусный, как из альгерского синтезатора (ну, разумеется, там же, вроде бы, кто-то из арабов формулу загрузил), но тоже вполне себе ничего. Жаль только, порции маленькие. Дело, впрочем, было поправимое – брать добавку не возбранялось. И отодвинув пустую тарелку, Голицын, прихватив по пути поднос, направился к окошку раздачи.

Получив вожделенное, источающее соблазнительный аромат блюдо, Иван уже собирался было вернуться за стол в компанию к Глебу и Лерке, как внезапно на поднос рядом с тарелкой лег свернутый в несколько раз клочок бумаги. Голицын поднял глаза: вместо дородной раздатчицы из окошка на него смотрел хмурый паренек в камуфлированной форме. Встретившись взглядом с курсантом, охранник без слов приложил палец к губам. Иван коротко кивнул: понял, мол.

Прочесть записку – а то, что это именно записка, Голицын не сомневался ни секунды – удалось лишь после обеда, и то не сразу: сначала никак не находилось предлога избавиться от общества Глеба с Лерой, а потом с каким-то дурацким вопросом приперся Маленький. Лишь через полчаса, оставшись, наконец, в одиночестве, Иван извлек из кармана таинственное послание.

«Сегодня в 15:00 в лесополосе за жилыми корпусами. Ориентир – заброшенная землянка. Приходи один», – прочел он. Текст был написан от руки, но почти что печатными буквами, никаких ассоциаций почерк у Голицына не вызвал. Подписи не было.

Иван бросил взгляд на часы: без двадцати три. Только-только дойти до назначенного места – это чтоб бегом не бежать. Вот только… Стоит ли идти?

Времени на размышления практически не было. Идти или не идти? Что, если это ловушка? С другой стороны: да кому он нужен, ловушки на него ставить? Много чести! Разве что дело в программе «Спираль»? Да нет, тоже ерунда: о программе он ничего толком не знает, да и важность его в роли пилота-испытателя вряд ли стоит переоценивать… Эх, с Глебом бы посоветоваться! Написано: «приходи один», но не написано же: «никому не говори!». Только вот время уже поджимает, а Глеб куда-то с Леркой умотал, ищи-свищи его…

Ладно, будем рассуждать логически. Записку передал охранник. Если бы, допустим, с ним хотели разделаться (неважно, по какой причине), найдется куча мест, где тот спокойно мог бы его подкараулить. Выманивать куда-то – наоборот, лишний риск. Так что дело, скорее всего, не в ловушке. Тогда в чем? Существовал лишь один способ узнать ответ – принять приглашений и пойти на встречу.

Решив так, Голицын сунул записку обратно в карман комбинезона и демонстративно неспешным шагом двинулся в обход жилого корпуса.

К назначенному месту он подошел аккурат без трех минут три. Землянку обнаружил сразу: невысокий, поросший пожухлой травкой холмик, внутрь которого вела порядком проржавевшая железная дверь в бетонной коробке. Иван попробовал потянуть за ручку – дверь слегка поддалась, но не открылась.

– Заперто, – раздался из-за спины курсанта негромкий, когда-то хорошо знакомый голос. – Да и нет там ничего интересного, честно говоря…

Уже зная, кого увидит – хотя сам еще в это до конца не веря – Голицын резко обернулся. Позади него, метрах в семи, привалившись плечом к стволу стройного кедра, стоял Пашка Хохлов.

– Ты!.. – Иван двинулся навстречу предателю.

– Стоять! – в руке Хохлова тут же появился бластер. – Ни шагу, или я буду вынужден стрелять! А мне бы этого очень не хотелось. Честное слово! Нам надо поговорить, а разговаривать с парализованным телом – толку мало…

– Нам не о чем разговаривать! – презрительно бросил Голицын, тем не менее, остановившись.

– Ошибаешься, очень даже есть о чем, – невозмутимо возразил Пашка. – Вот, к примеру, как тебе такая тема: как предотвратить Вторжение чужих и выбить из рук хунты единственный аргумент, хоть как-то оправдывающий ее существование? Ну и спасти Землю, разумеется?

– Ты бредишь… – сейчас их разделяло не более пяти метров. Если Хохлов отвлечется и опустит бластер… Нет, все равно далековато…

– Отнюдь. Позволь мне объяснить. Мы долго искали возможности встретиться с тобой…

– Ну да, почти три года!

– Ты про тот случай в Африке? Согласен, нехорошо получилось. Ну да что было, то было, кто старое помянет… Если хочешь, ради дела готов даже извиниться. Да и ведь все же, в конце концов, закончилось благополучно, не так ли?

– Плевать я хотел на твои извинения! – нога Ивана сдвинулась на несколько сантиметров вперед.

– Дело твое, – не слишком расстроился от услышанного Пашка. – Но выслушать тебе меня все равно придется. В крайнем случае, я парализую тебе руки и ноги, сяду сверху, как на бревно, и скажу все, что считаю нужным. Предпочитаешь такой вариант?