«Флоту – побеждать!» - Вячеслав Коротин Страница 11

Тем временем «Ясима» и «Фудзи» скрылись из вида за горным хребтом, а потом оттуда донеслись звуки первых выстрелов и на рейде начали вставать фонтаны всплесков от падения тяжелых снарядов. В ответ немедленно рявкнула носовая башня «Победы»… Еще раз… А чуть позже, получив информацию с наблюдательного пункта, расположенного на Ляотешане, броненосец стал вести огонь уже из обеих башен. К «Победе» присоединился и «Ретвизан».

Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах… Из порта доложили, что один из снарядов разорвался под самым бортом именно «Забияки», дальнейшая судьба которого совсем недавно обсуждалась, крейсер имеет сильный крен, насколько серьезны повреждения, уточняется. Ну что же — теперь уж почти наверняка придется отдать шестидюймовки и девятифунтовки с этого старого корыта во власть генерала Белого… А «Забияку» теперь даже ремонтировать особого смысла не имело — его ценность как боевой единицы и так была ничтожна, а теперь и подавно — подлатать, чтобы на воде держался, и не более. Впоследствии можно подумать, как использовать эту древнюю лоханку с хоть какой-нибудь пользой.

Однако русские комендоры не замедлили с ответной любезностью: наблюдательный пункт на Ляотешане передал, что имелось явное попадание между труб у «Фудзи» с взрывом и пожаром и либо попадание в борт, либо очень близкий разрыв у борта этого же броненосца. Японцы прекратили бомбардировку и отошли.

— Ну что, нажимай, Тимоха! — подмигнул своему напарнику матрос Сизов.

Оба исправно «нажали», и первая мина на деревянных салазках послушно заскользила вдоль недавно проложенного на палубе направляющего бруса к корме «Бесшумного».

Всплеск. Мина вместе с якорем немедленно опрокинулась в волны со столь ненадежного плавсредства, как легкие деревянные салазки. Тут же был сброшен в море колосник, чтобы утопить уже ненужную вспомогательную «деревяшку», которая, плавая на поверхности, могла демаскировать ставящуюся миноносцем банку.

А собственно мина начала становиться в боевое положение: сама она пока еще плавала на поверхности — тонул якорь, на котором стремительно разматывался минреп. Но как только грузик, висящий под якорем на тросе, длина которого отмерена заранее, коснется дна — катушка минрепа немедленно застопорится и тут уж вес якоря неумолимо увлечет мину на заранее запланированное расстояние от поверхности моря. И она будет терпеливо ждать, когда корабль, имеющий соответствующую осадку, посмеет коснуться ее своим днищем…

«Бесшумный» шел самым малым, и мины с его кормы регулярно плюхались в темные воды Желтого моря. Все двенадцать, насколько можно было судить в темноте, исправно встали там, где и планировалось. Место, конечно, отметили на карте достаточно приблизительно, но особой точности и не требовалось — «Дед», провожая отряд Матусевича на операцию, вполне разумно заметил: «Нам в ближайшее время здесь не плавать!» [1]

Правее и чуть впереди относительно «Бесшумного» распределял аналогичную «рассаду» по морским «грядкам» «Беспощадный». А дальше, в строе уступа, тем же самым занимались «Бдительный» и «Боевой» под брейд-вымпелом командира отряда.

Один за другим артурские контрминоносцы докладывали Матусевичу, что постановка успешно закончена, обошлось без сбоев. На подходах к наиболее перспективным точкам базирования кораблей возле Эллиотов замерла в ожидании «рогатая смерть».

Русские истребители прошли еще некоторое время прежним курсом, чтобы при повороте не налететь на заграждение, поставленное собратьями по отряду, а потом, по сигналу с «Боевого», дружно приняли вправо.

«Бесшумный» не случайно был поставлен концевым в строю — пока из данной четверки он был единственным, у кого кормовую сорокасемимиллиметровку заменили на трехдюймовое орудие, и мощность огня ютового плутонга на этом миноносце являлась максимальной в отряде.

— Смотрите, господа, как любопытно выглядит. — Мичман Греве протянул руку на восток. — Как будто на нас что-то летит.

Подобное зрелище для человека двадцатого — двадцать первого века ассоциировалось бы исключительно с одним…

С оста показался маленький светящийся диск, который, казалось, стремительно приближался, ибо размер его неумолимо увеличивался.

— Не вовремя засверкало волчье солнышко, — буркнул на выходящую из-за туч луну командир корабля лейтенант Максимов.

— Думаю, что вы напрасно беспокоитесь, Андрей Сергеевич, — минный офицер эсминца Сахновский не разделял опасений командира. — Поставленную задачу мы выполнили, обнаружены при этом не были, а если японцы и перехватят нас на обратном пути — так бой четыре на четыре особой угрозы не представляет. Еще посмотрим, кто кого.

— Не накаркайте, Лев Николаевич, — недовольно буркнул командир. — Во-первых, нет никакой гарантии, что противник не увеличил количество миноносцев в своих отрядах, а во-вторых, нашей задачей являлась скрытая минная постановка, и если нас обнаружат, то у самураев вполне может возникнуть вопрос: «А что делали эти русские ночью так далеко от своей базы?».

— Факел на левой раковине! — выкрикнул сигнальщик.

— Не ори! — рявкнул на матроса Максимов, оборачиваясь в указанном направлении.

На норд-осте действительно еще на протяжении нескольких секунд можно было наблюдать далекую вспышку со шлейфом. Надеяться, что это фонарь на какой-нибудь джонке, было неразумно. Почти наверняка неподалеку двигался отряд вражеских миноносцев.

— Может, не заметят? — В голосе Греве слышалась слабая надежда.

— Да перестаньте, Георгий Георгиевич — луна светит нам в борт. Уже заметили, потому факел — скорость увеличивают. Аларм! Просигналить на отряд: «Противник нагоняет с левого борта».

По палубе «Бесшумного» загрохотали сапоги матросов, разбегающихся по местам, предусмотренным боевым расписанием, — к пушкам, к минным аппаратам, к шлангам для тушения пожаров… Эскадренный миноносец, как и его собратья по строю, готовился к бою.

А Второй отряд истребителей капитана первого ранга Исиды действительно уже четверть часа назад обнаружил русские корабли (правда, сначала были замечены только два концевых в строю) и стремительно шел на сближение. «Икадзучи», «Инадзума», «Оборо» и «Акебоно» набирали скорость, но пока не открывали огонь, чтобы поскорее выйти на траверз последнего русского корабля — тогда можно было бы сразу задействовать хотя бы пару ютовых семидесятишестимиллиметровых орудий, а не только погонные и бортовые калибром в пятьдесят семь миллиметров.

— Что же командир-то медлит, — раздраженно бурчал наводчик кормовой трехдюймовки «Бесшумного» Фрол Забавников, удерживая в прицеле головной японский миноносец. — Я бы его уже сейчас достать смог…