Трилунье. В городах Луны - Алла Вологжанина Страница 11

– И запаниковал, – усмехнулась символьер Радова. – Очень захотелось сохранить и дочь, и собственную шкуру на костях. И тут мы медленно подходим к волчьей карте. Которую, предположительно, украла твоя младшая сестра, Арисса Корамелл. Евгению карта нужна была не только для того, чтобы шантажировать совет жизнью Карины. Он также хотел с помощью карты поскорее найти других детенышей. Если, конечно, они успели родиться хоть в одном из наших витков.

– Но паучертова наглая девчонка сбежала. – Кларисса в сердцах хлопнула ладонью по каменной «столешнице». – Ей, видите ли, своя шкура оказалась дороже отцовской! Хотя именно Евгений однажды разгадает тайну омертвений и спасет наш задыхающийся мирок.

– Наконец-то я увидела, как ты переходишь из состояния «нормальный человек» в состояние «опасный одержимый». – Эррен скривилась. – Послушай, неужели ты настолько веришь болтовне Евгения о спасении Трилунья от омертвений? Или спустя столько лет… и, кстати, столько предательств ты все еще поддаешься его очарованию? Мне-то, как родной сестре, оно кажется шутовством.

– Тебе не понять, – снова вскипела Кларисса. – Тебе не надо ничего ценить, не надо ни за что бороться! Ты всю жизнь получала все на блюдечке. Могущество – прирожденное, ни одной сестры-конкурентки рядом. Тающие Острова и Императорская высшая школа…

– Так, хватит. – Эррен с силой хлопнула ладошкой по каменному ложу. – Я не для того сюда лезла, чтобы ты на меня обиды столетней давности выплескивала. Как мне «просто так» все далось, особенно Высшая школа, я тебе однажды расскажу, если удержусь и не пришибу тебя раньше. Я с тобой за Дирке еще не поквиталась, и не думай, что забуду. Просто сейчас тебе придется заняться поисками волчьей карты. Хоть вместе с Кариной, хоть без нее. Так или иначе карту надо найти, а девочку доставить домой. И не куда ты сама захочешь, а в «Страж глубин», мрак тебя побери.

Кларисса совсем неаристократично раскрыла рот от удивления. Потом, забыв про шрамы, нервно стянула с головы капюшон.

– Ты хочешь, чтобы это сделала я? Нашла девчонку и карту и… тебе отдала, что ли?

– Надеюсь, долго искать не придется, – мрачно ответила Эррен, – она вряд ли удрала куда-нибудь из родного города за эти несколько дней. Да еще с воспитательным знаком, которым ты ее припечатала. Ох, Клара, я надеюсь, что я права и ты все же не собиралась приносить Карину в жертву прекрасным планам Евгения и его клиентов.

– И я надеюсь, – спокойно добавил Мастер.

Кларисса снова натянула капюшон и уставилась мимо Эррен в стену.

– Это сложно, – сказала она. – В общем, я, конечно, с удовольствием сломала бы девчонке ноги… и с еще большим удовольствием сломала бы их сестренке Ариссе. Но использовать в ритуале Иммари…

– Принести в жертву, давай называть вещи своими именами!

– Пусть «принести в жертву»… члена семьи Радовых… На такое я пошла бы лишь в крайнем случае. Да, не забудь еще, Евгений был против с самого начала. В общем, я хотела с помощью девчонки хоть что-то выяснить о волчьей карте. Жаль только, соплячка оказалась безнадежно тупа.

– Хм… – Эррен предпочла не развивать свою мысль дальше.

– Я тебе больше скажу, – продолжила Кларисса. – Они связались со мной. Клиенты Евгения. Хотели, чтобы я выяснила подробности Иммари. А после появления девчонки они и вовсе потеряли терпение. Понимаешь, Эрр? В Трилунье существует группа могущественных магов, которые жаждут бессмертия. Тайное сообщество или что-то вроде того. И они очень сильны.

– Имена у них есть? Или просто «они», без церемоний?

– Я общалась с одним… я, во всяком случае, полагаю, что это каждый раз был один и тот же человек. Он всегда скрывался под личиной и представлялся вымышленным именем. И, судя по качеству иллюзии, он, как минимум, Великий знаккер, а то и символьер.

– Я знаю немало Великих знаккеров, которые в разы превосходят символьеров по силе, – покачала головой Эррен, – но в целом я тебя поняла. Что за личина, что за вымышленное имя?

– Восьмилетний мальчик по имени «малыш Алек». С виду, разумеется…

– И я не знаю ни одного Великого знаккера, у которого было бы достаточно чувства юмора на такую маскировку.

– А вот с юмором, – Клара провела рукой по своей тонкой шее, – с юмором там крайне плохо. Он требовал обращаться к себе «наставник», но мне все равно, могу и милой пташкой назвать. Слушай, символьер Радова, может, будем выбираться отсюда? Каким, кстати, образом?

– Каждая башня окружена полем с аномалией глубины как измерения, – ответил Мастер вместо Эррен, – аномалия похожа на омертвение, с той разницей, что не убивает вошедшего в поле, а лишь… не пропускает. Как если бы между человеком без способностей четырехмерника и его целью вырастала трехмерная стена.

– А я-то уже думала, что произойдет, если я в это распроклятое окно выпрыгну. И теперь мне ясно, почему я ни одной птицы не видела…

– Именно. Башня является источником излучения аномалии. Но характер излучения таков, что между источником и собственно «мертвой зоной» есть небольшой зазор. Башня как бы «окутана» тонким слоем нормального пространства. И еще над поверхностью воды оно тянется довольно далеко. Потом придется нырять.

– Мило. Но я, пожалуй, справлюсь.

– Как будто у тебя есть выбор, – поставила чуть ядовитую точку Эррен.

– Что-то не так. – Мастер вдруг напряженно вслушался в рокот океана и свист ветра. Обе женщины замолчали. – В окно, быстро! – скомандовал Мастер, но они не успели и шагу ступить.

Деревянная дверь, в которую несколько минут назад безнадежно молотила руками и ногами Кларисса, вдруг распахнулась. Вела она, разумеется, на обычную для Трилунья лестницу, спрятанную в толще башенной стены. И из темного проема в комнату шагнул самый аккуратный и чистенький мальчик, которого две главы школ когда-либо видели.

– Так-так, – произнес детский голосок с совсем недетскими интонациями, – значит, вы, многоуважаемая знаккер Радова, решили по примеру своего муженька отсидеться в заточении, под защитой наших гуманнейших законов? Не выйдет, дрянь!

– Эй, малыш, – обозлилась Эррен, – ничего, что мы тоже здесь?

– Ничего, – милостиво согласился «малыш», – с вами я еще разберусь. Кларисса Радова, выйди на лестницу, ради всех лун, подожди меня там.

И Клара, белая как мел, отчего ее черные шрамы казались еще более устрашающими, с расширившимися глазами и сбивающимся от страха дыханием, действительно шагнула к двери.

– Стоять! – зарычала символьер Радова. – Стоять, я сказала! Не знаю, кто вы, малыш Алек, но отсюда вы не выйдете!

Ее ноздри затрепетали, она резко вдохнула воздух.

– Замри! – Слово сорвалось с ее губ зеленоватым свечением, которое сложилось в буквы и растаяло, не долетев до цели. О, проклятый «Клык»! – Замри, замри!

Но новые словесные знаки тоже растворились, ничего не дав. Малыш Алек скривил бледные губы.