Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Скил - Дмитрий Сиянов Страница 11

Ещё через час вышел на опушку леса. Дальше тянется обширное поле – не то пшеница, не то рожь, а может, и ещё что растет; не разбираюсь я в злаковых. Присел, опершись спиной на дерево, дух перевести. Попил воды – день вступил в свои права, солнышко припекает – и задумался.

Не над тем, конечно, как поле пересечь, – его я просто по краю обойду, крюк неплохой выйдет, но это лучше, чем напролом переть. А вот в более глобальном смысле что делать? Идти в стаб – это понятно: в одиночку не выжить. И к знахарю мне надо: очень хочется узнать, что за способность мне подарил Улей, да и вообще человек – животное социальное. Но вот с чем я туда приду? В кармане (я имею в виду финансы) – голяк. Два спорана с убитого мною в самом начале пребывания в Улье бегуна не в счёт: мне ведь ещё и живчик иногда потреблять надо – сейчас запас есть, Дед подарил вместе с флягой, но дальше… Да и мало этого, я в местных ценах пока не разбираюсь, но с двумя споранами мне под забором ночевать придётся, не говоря уже обо всем остальном. А ведь и к знахарю надо идти не с медицинским полисом, тоже оплата потребуется. В общем, мне нужны деньги. Но где их взять? Продать мне нечего, ещё и прикупить много чего не помешало бы. Нужно найти чего-нибудь на продажу, а может, и поохотиться, если удачно не слишком сильные заражённые подвернутся, и желательно, по одному. Ага, и желательно, по рукам и ногам связанные!

Достал карту. «Солнечный круг, небо вокруг, это рисунок мальчишки»… Художник из Деда тот ещё. Та-а-ак. Вот она, просека, вот поле, значит, я сейчас где – то здесь, а недалеко, чуть в стороне, бородатый мальчишка изобразил что-то похожее на четыре трехэтажных курятника и восклицательный знак. Я припомнил, что Дед говорил, рисуя эту часть карты:

– Тута город, магазин в ём большой есть, с лавками разными, ну и охотников на него немало из нашего брата. Из иммунных, то бишь. Ну, и народ с городом попадает, в общем, рядом ухо востро держи, хайлом не щёлкай.

Вот туда-то я и направлюсь. Всё ценное из магазина, скорее всего, уже унесли, но мне не до жиру – не на продажу, так, может, для себя чего-нибудь найду.

* * *

При словах «мёртвый город» сразу представляется низкое, свинцового цвета небо, серые громады многоэтажек, скалящихся разбитыми стёклами окон, следы пожарищ, остовы машин, тронутые ржавчиной и обязательно без колёс, и чахлые кустики, пробивающиеся через растрескавшийся асфальт. В общем, атмосфера должна давить на нервы, а здесь небо голубеет, солнышко блестит, отражаясь в целых, надо заметить, оконных стёклах, птички чирикают – с виду покой и благодать. Но я расслабляться не стал, даже топор нес в руке, а то пока его ещё из-за пояса достанешь… Шёл аккуратно, но быстро, от укрытия к укрытию, стараясь не шуметь, часто останавливаясь и осматриваясь по сторонам. Ага, вот и местные обитатели, человек десять, точнее, не человек, а… как бы их назвать… тел, особей? В общем, твари собрались на перекрёстке и стояли, раскачиваясь с носка на пятку, – я так зимой на остановке в ожидании автобуса иногда раскачивался, чтобы ноги меньше мёрзли. Но автобус к ним, видимо, никак не шёл, вот и я не пойду.

Пробирался по городу ещё часа два, обходя группки заражённых стороной. На глаза никому не попался, но и сам ничего интересного не нашёл. Заметил полицейский бобик, с отрытыми дверцами. А это уже может быть интересно, может, оружием разживусь. Забрался внутрь. Где у них тут оружие храниться должно? На заднем сиденье пусто, под сиденьями пусто, и в бардачке ничего ценного – похоже, облом.

Совсем близко послышалось утробное плотоядное урчанье. А, чтоб тебе… я аж подпрыгнул от неожиданности. Через смотровое окошко из отсека для задержанных на меня скалилась обезображенная морда заражённого; его в суматохе перезагрузки, конечно, никто выпускать не стал.

Перебрался в припаркованную неподалеку легковушку. Нет, так дело не пойдёт, этот магазин в незнакомом городе искать долго можно. Пока мне везло: ни на какую серьезную тварь не нарвался, но так вечно продолжаться не может. Надо включить голову, она у меня не только для того, чтобы в неё есть. Зададим себе правильный вопрос. Как ориентироваться в незнакомом городе? В своём мире я бы воспользовался яндекс-картой или спросил дорогу у местных. К местному населению с расспросами лучше не лезть, яндекс-карта, по понятным причинам, тоже не вариант… Стоп! Яндекс-карта – не вариант, а просто карта? Бумажная карта города. В век высоких технологий они, конечно, уходят в прошлое, но для туристов там всяких, с обозначениями местных достопримечательностей, со всякими рюшечками и завитушечками – такая, чтобы и вещь, и на память осталась. А это идея! Вон у остановки и киоск «Роспечать» стоит.

Карта и впрямь нашлась, и до искомого магазина я добрался без проблем. Торговый центр «Ленинский» встретил меня выбитыми витринами и тишиной. Я походил между одёжными бутиками; можно одеться в дорогой брендовый шмот. Только на фиг он теперь нужен? В Улье в моде надёжность и практичность. Зашёл в супермаркет. Что у нас здесь? Взял кило фундука: сытно и вкусно, орешки я люблю. В виноводочном отделе взял три бутылки самого дорогого коньяка: народ здесь, как я понял, бухает неплохо, может, и выручу за них что-нибудь.

Из-за очередного стеллажа с товарами на меня выскочил заражённый – я встретил его ударом топора в лоб, потом добавил ногой в грудную клетку, опрокидывая противника на спину, отскочил назад, а уже потом испугался. Тварь задёргала ногами, но встать не пыталась. Затихла: всё, готова! Прислушался: всё тихо, можно выдохнуть.

Вот ведь урод! Расслабился я что-то. Заражённые не любят закрытые пространства, и в помещениях редко встречаются, нечего им тут делать, а этот индивид догадливым оказался или во время перезагрузки, когда разум ещё не полностью потерял, на свежее и сырое потянуло. Прилавки мясного отдела открыты, и мяса в них нет, а вот на колбасу никто не польстился – вот и думай, из чего её делают.

Ещё на подходе к городу в голове поселилась какая-то мысль, или понимание чего-то. Так бывает: образ есть, но во что-либо конкретное он ещё не сформировался. Мёртвый город с веселым птичьим щебетанием и летним солнышком – разрыв шаблона. А сейчас я переворачиваю ещё не остывший труп и собираюсь покопаться у него во внутренностях и при этом никакого душевного протеста не испытываю. Это другой мир! Не другая страна, не другой континент, даже не постапокалипсис – именно другой мир. И я не Алексей Симонов, я – Скил. Алексей остался там, в социуме и цивилизации, в мире с правами, гарантиями и лицемерием. Там правят бал шаблоны и стереотипы: мне плохо – приедет «скорая», мне хорошо – милиция. А здесь всё проще и сложнее одновременно, здесь жить надо по-другому. «Ага. Здесь вам не тут!» – голосом старого сержанта подсказал внутренний голос. «Уймись, скотина, дай мысли полезные додумать!» – приструнил его я. Так вот, я – Скил, новый человек с личностью Алексея Симонова, и кое-какие понятия мне нужно пересмотреть. Я сейчас не копаюсь в потрохах бывшего человека – я собираю трофеи с убитой мной дичи. А трофеев-то, кстати, и нет, в споровом мешке одни лишь чёрные лохмотья.

«Заражённые» – так в Улье называют тварей, получившихся, в основном, из людей. Может, потому, что сам термин подразумевает заразу, а зараза – это всегда плохо, как бы самому не подхватить; может, потому, что человек испытывает страх при виде трупа другого человека. Всем понятно, что мёртвые не кусаются (это ещё Джон Сильвер из «Острова сокровищ» сказал), но на уровне инстинкта человек боится, что и с ним может произойти то же самое. В общем, подспудно я боялся заражённых, даже не отдавая себе в этом отчёт. А теперь, когда пришло осознание этого страха и его причин, бояться перестал. Не надо их бояться, это не ходячие трупы, и зараза мне не страшна, я – иммунный, это просто опасные животные, и, соответственно, их следует опасаться, то есть трезво оценивать риски. Слабые заражённые, споровики, менее опасны: тупые, я знаю чего от них можно ожидать и где у них уязвимые места, – это предмет охоты для меня. Сильные заражённые – горошники и жемчужники – более опасны: умнее, быстрее и т. д.; нужно постараться не стать дичью для них. Всё просто. Расставив всё на свои места – новый мир, новый я, зараженные, я как-то даже успокоился. Бдительности и внимания не ослабил, но внутреннее напряжение, которое я постоянно испытывал с момента расставания с Дедом и Профом, отступило, прошло.