Автономность - Аннали Ньюиц Страница 11

Джек выводила из строя бесплатные пылинки глушилкой и не разрешила Тризеду пользоваться системой связи подлодки, поэтому ему оставалось только загружать фильмы из пылинок, хранящихся в ее системе вентиляции. Он начал с фильмов XXI века, в которых акценты английского были более понятными, а разрешение картинки – более высоким. Затем он перешел к немым фильмам 1910-х и 1920-х, миры которых были абстрактными и серыми, словно чертежи. Он утверждал, что ему проще читать субтитры, чем разбираться со странными акцентами лент более поздних десятилетий.

Но сегодня его поразил этот цветной фильм Мартина Скорсезе 1976 года. Они смотрели его с субтитрами.

– Странно, что у них в жизни то же дерьмо, что и у нас, – заметил Тризед, ковыряя корку на колене. – Все говорят, что люди тогда были такими больными, что все было реально медленное и примитивное. Но таких людей я знал. Серьезно, я даже знал таких таксистов.

– Да, наверное, за пару веков люди не сильно изменились. – Джек пожала плечами. Фильм привел его в неплохое настроение, и ей показалось, что сейчас самое время обговорить их дальнейшие планы. – Ну что, через пару дней мы доберемся до Инувика. Могу высадить тебя там.

Инувик, оживленный порт на арктическом побережье, был идеальным местом для того, чтобы оторваться от преследования. Оттуда Тризед мог уехать на поезде-экспрессе в один из нескольких десятков больших городов Зоны.

– Инувик? А что я там буду делать?

– Не бойся, я дам тебе денег, чтобы ты смог встать на ноги.

– Но как я встану на ноги, если у меня в руке этот чип? – Тризед провел пальцами по левому плечу, в которое была имплантирована метка кабального раба.

– Я убила твою метку пару дней назад. Никто не узнает, что она там.

– Ты убила мою метку… ничего не сказав мне?

– После того что произошло, она представляла для тебя опасность. Ты правда хочешь транслировать свои координаты на весь мир?

– Ну, я… – Тризед умолк. Его пальцы сжали руку в том месте, где, вероятно, навсегда останется мертвая метка в капельке хирургического стекла.

Джек собиралась предложить ему поехать на поезде в Ванкувер, как вдруг под кожей ее правой ладони зажужжал периметр. Ей пришло сообщение.

– Извини… Я должна кое-что проверить. – Джек пересекла мостик, подошла к своему креслу рядом с консолями управления и жестом открыла окно так, чтобы его видела только она. Его темный прямоугольник идеально закрыл злую гримасу, которая медленно искажала лицо Тризеда.

Одна из программ-поисковиков нашла новость о происшествиях и преступлениях, связанных с препаратами.

Похоже, что «фанатка домашних заданий» была лишь одной из жертв небольшой эпидемии трудоголизма. Сначала поступил пожилой мужчина, который все время косил газон. Врачи скрутили его, но он ревел и пытался вырваться, требовал, чтобы ему вернули управление косилкой. Затем была женщина, хотевшая только одного, – гулять с собакой. Еще была сотрудница городских служб, которая в час пик выпустила на волю целый флот автономных распылителей дорожного покрытия, приказав им создавать новые тротуары в случайно выбранных точках. Прежде чем ее начальник сумел выключить эти машины, они нанесли травмы нескольким людям, зацементировав им ноги. Затем поступила плачущая, бормочущая какой-то бред няня: ее едва не арестовали за то, что она качала детей на качелях в парке десять часов подряд.

Обеспокоенная Джек просмотрела еще несколько заметок. Не менее пяти человек погибли, в основном из-за обезвоживания, и несколько десятков попали в больницу. Чем больше она читала, тем больше убеждалась в том, что всему виной скопированный ею «закьюити». И это были только сообщения из Калгари: кто знает, что произошло в городах поменьше – таких, как Икалуит и Йеллоунайф? Возможно, там десятки людей страдают от побочных эффектов и не могут получить медицинскую помощь. Именно с такими фармакологическими катастрофами она поклялась бороться, а теперь сама создала одну из них и по той же самой причине, что и корпорации – ради денег. Да уж, действительно машина смерти, лишающая лекарств. Вонзив ногти в ладони, Джек заставила себя сосредоточиться. Она должна сделать все, чтобы ситуация не стала еще хуже.

Но у Джек было мало времени. Кто-то должен заплатить за гибель людей, и одним из главных подозреваемых в списке МКС станет активист-радикал, борец с патентами, торгующий пиратскими лекарствами. Когда «Закси» сложит два и два и поймет, какую роль Джек сыграла в этой истории, она попадет в список жертв. Не потому что компания захочет добиться правосудия, но для того, чтобы судьба Джек стала уроком всем остальным. Только Джек знала, что запатентованная компанией «Закси» молекула «закьюити» убивает людей. Компания должна скрыть связь между новым препаратом и этими происшествиями. И самый простой способ замести следы – это убить ее.

Тризед выбрал именно этот момент для того, чтобы подойти к ней. Он встал на колени и сжал ее колено. Тепло его руки она чувствовала даже сквозь ткань комбинезона. Он посмотрел на нее сквозь проекцию карты, которая обозначила ее будущее. В его глазах светилась притворная невинность. На изящных щеках и подбородке Тризеда рос светлый пушок, делая его похожим на персонажа яоя [4].

– Я хотел бы отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала, – прошептал он.

Тризед был мастером флирта. Возможно, он пытался ею манипулировать или, быть может, жизнь в кабале научила его именно этому способу выражения благодарности. Оба варианта наводили тоску, но Джек едва замечала это, поскольку ее собственную картину мира искажала депрессия. Внутри нее что-то треснуло, а затем сломалось. Закрыв висевшее в воздухе окно, Джек уставилась в почти черные глаза Тризеда и задумалась о том, действительно ли «Закси» собирается совершить на нее покушение. И о том, не заслужила ли она этого.

Подлодка загудела и пришла в движение, с каждой секундой приближая их к Инувику. Тризед наклонился вперед и ласково потерся щекой о внутреннюю поверхность ее бедра. Джек показалась соблазнительной мысль о том, чтобы выбрать путь наименьшего сопротивления – просто спрятаться на несколько месяцев вместе с этим кокетливым юношей. Но как только она об этом подумала, ее печаль усилилась настолько, что искушение исчезло само. «Закьюити» лишает людей разума, и в этом виновата она. Джек не смогла бы уважать себя, если бы не предупредила всех об опасности, которую представляет этот препарат. Когда Джек доберется до большой земли, она попросит одного человека об услуге, которая, возможно, спасет жизни сотен людей… но, скорее всего, не ее саму.

Джек провела пальцами по волосам Тризеда и подумала о последних желаниях.

– Ты уверен? – спросила она.

Он наклонил голову. Двусмысленный жест покорности и согласия.

Лето 2114 г.

Тридцать лет назад, когда Джек была такого возраста, как Тризед сейчас, все свои дни она проводила в контролируемом климате университетской лаборатории генетики. Она проходила там практику, и ее работа в основном заключалась в том, чтобы составлять библиотеки белков и малоизученных фрагментов РНК. Когда она не занималась наклеиванием ярлычков на пробирки, она мечтала о том, как станет молекулярным биологом, который ликвидирует генетические заболевания с помощью тщательно подобранной терапии. Джек знала, что когда-нибудь непременно займется Хорошей Наукой и спасет жизни миллионов людей. Для этого нужно просто найти подходящий белок или последовательность ДНК, которые исправят молекулярную опечатку, сделанную в мутировавшей клетке – опечатку, которая позволяет клетке жить, хотя она должна умереть. В то лето Джек научилась искусству апоптоза – доведению клеток до самоубийства.