Таматарха. В кольце врагов - Даниил Калинин Страница 12

Нужно отправить князю послание. Любой ценой.

Пока я усиленно «качал» в голове сложившуюся ситуацию, Дургулель вновь обратился ко мне:

– Воевода, я слышал, что вы упражняетесь с мечами каждое утро. Почему бы вам не принять участие в наших состязаниях? Докажите свою доблесть в поединках с лучшими воинами нашей земли! И тогда, быть может, мы сумеем оценить значимость военной помощи Тамтаракая. Особенно если ее приведете именно вы!

Мне осталось лишь низко поклониться:

– Я всегда рад воинским состязаниям, музтазхир.

Февраль 1067 г. от Рождества Христова

Магас, столица Аланского царства

Вообще, история противостояния Византийской империи и кавказских православных государств весьма трагична, но в то же время она имеет ряд объективных причин. Колонизация Римом Закавказья началась еще до нашей эры, в 45 году – с походов Гнея Помпея. Могущественная и славная «Великая Армения» оказалась зажата между двух крайне агрессивных соседей – Римской империи и Парфии (а позже Сасанидским Ираном). И хотя армяне не раз громили в бою и западных, и восточных врагов, в 347 году нашей эры Рим и Иран разделили ее территории. Эта же участь постигла и первые грузинские княжества – Колхиду и Иберию. Причем Колхида превратилась в римскую провинцию Лазику, а Иберия стала частью Сасанидской державы.

Однако раздел территорий не остановил кровопролития в Закавказье. Восточная Римская империя (Византия) сражалась с Сасанидским Ираном до самого его падения под ударами арабов. При этом и грузины, и армяне, успевшие принять крещение, видели в христианах-ромеях естественных союзников. Базилевсам не составляло особого труда снова и снова разыгрывать карту единоверия, поднимая кавказских христиан на борьбу с персами. С вторжением же в регион арабских мусульман ситуация нисколько не изменилась, наоборот, христианские народы еще сильнее сплотились, плечом к плечу сражаясь с исламским захватчиком.

Так продолжалось до восьмого – девятого веков, пока арабский халифат не начал распадаться изнутри. От исламского господства освободились Абхазское царство (преемник древней Колхиды), Картвельское царство (преемник древней Иберии), возродилось Армянское царство. Противостояние с мусульманами продолжилось, при этом небольшие православные государства на Кавказе стали для византийцев буферной зоной. И они же оставались частично зависимы от империи, испытывая на себе ее сильнейшее влияние. Грузины бились с Тбилисским эмиратом (вассал халифата), желая вернуть исторические земли, армяне защищались от натиска арабов. Чуть позже братские народы (между прочим, и грузинские, и армянские цари в одиннадцатом веке происходили из одного рода – Багратуди) плечом к плечу сражались с Шеддадинами, правившими в Арране и Восточной Армении.

Долгое время ромеи старались честно поддерживать кавказских христиан, но с ослаблением халифата и ростом собственного могущества базилевсы стали видеть в армянах и грузинах не союзников, а подданных. Ведь когда-то земли возрожденных царств были частью империи! Сыграла свою роль и духовная гегемония Константинопольского патриарха над восточными христианскими церквями. Византии были нужны земли и непосредственно для выживания – под ударами халифата ромеи навсегда утратили африканские и испанские провинции, Иерусалим, им не удавалось закрепиться в Сирии. Европейские фемы все время находились под угрозой нападения то болгар, то норманнов, Италия и Балканы превратились в поля многочисленных битв. Реальный доход приносили лишь внутренние области Малой Азии, они же стали основным поставщиком ополченцев-стратиотов. Таким образом, стремления базилевсов расширить свои владения были продиктованы многими разумными доводами, хотя, безусловно, свою роль сыграли и жадность, и гордыня. Причем если пика своего военного могущества империя достигла при Василии Болгаробойце, то последние сорок два года ее армия и флот неизменно угасали из-за регулярного урезания военного бюджета и разворовывания того, что было выделено. И на этом фоне на Кавказ и в Малую Азию вторглись воинственные сельджуки, угрожающие всем православным державам…

В сущности, непосредственно Алании пока не угрожает ни один внешний захватчик. И хотя турки и представляют гипотетическую опасность, но прежде они должны сломить Грузию. Тем не менее Дургулель, отчасти стремясь встретить врага на дальних рубежах, отчасти оставаясь верным союзническим обязательствам, сражается на чужой войне. Конфликт же с нами ему ни с какой стороны не нужен – но пока он сохраняет видимость легкой прогулки до Тмутаракани (и легкого грабежа нашего населения), музтазхир будет рассматривать эту возможность всерьез. Тем более что «мероприятие» обещает и определенные преференции от Византии.

Вот только что может на самом деле предложить ослабевшая империя, кроме некоторого количества золота, сопоставимого с ежегодным доходом Херсонской фемы? А ведь дары наших купцов Дургулелю вместе с «подарками» Ростислава составили не менее десятой доли годового дохода княжества – вряд ли ромеи смогут передать большую сумму.

Купеческие льготы? Что же, этот козырь я постарался выбить из рук византийцев, напросившись на очередную аудиенцию к музтазхиру – и в этот раз мою просьбу удовлетворили без промедлений, что я посчитал для себя хорошим знаком.

– О славный и могучий музтазхир Дургулель! Я безмерно рад вновь видеть вас, тем более так скоро!

Низко поклонившись царю, я невольно стрельнул глазами в сторону находящегося здесь же ромейского посланника и продолжил:

– Прошедшей весной мудрый князь Ростислав принял под свою руку крепость Белая Вежа и русское население на Дону, а также заложил в устье реки град Танаис, переселив туда часть корсунских греков. Летом же мы начали восстанавливать старые хазарские крепости на реке, привели в них касожские гарнизоны. Пытались половцы нас выбить, но дважды не смогли взять наших замков, а позже славные воины князя разбили большой отряд кочевников! После этого куманы запросили мира…

Прервавшись в тот момент, когда царь произнес свое первое слово, я с особым вниманием принялся слушать перевод толмача, сделав себе в памяти зарубку – нужно учить язык!

– Мне ведомо о столкновениях князя Ростислава с куманами. Ведомо и то, что первым их атаковал ты, воевода, первым же выдержал осаду. Ведомо мне, что твоя дружина напала на стойбище трех ханов, когда последние еще не были готовы к битве! Впрочем, на войне победы достигают любыми путями… Но половцы не враги аланам, нам делить нечего.

В очередной раз почтительно поклонившись, прежде чем начать говорить, я обратился к Дургулелю:

– Значит, вам также должно быть известно, музтазхир, что нынче по Дону ожил торговый путь из северных земель русских да варяжских, ведущий в наши края. Дадите ли вы слово купцу новгородскому Никите, чья ладья благополучно прошла по реке этим летом?

Музтазхир благосклонно кивнул, и я жестом подозвал купчину, «чудом» оказавшегося в Магасе и по моей просьбе также приглашенного на аудиенцию. На самом деле Никита был завербован мной еще осенью и отправлен в Магас специально, как резидент разведки – сообщать о любых военных приготовлениях и по-тихому славить Донской путь в купеческой среде. К слову, ясского вельможу, принявшего прошение и передавшего его царю, я убеждал привести любого из купцов, побывавших осенью в Тмутаракани, но желательно, конечно, успевшего воспользоваться новым торговым путем. Никита «подвернулся» как нельзя кстати – и вот новгородец подался вперед, крепко сжав шапку: