Драконья кровь - Карина Демина Страница 12

- О чем?

Даг глянул поверх головы.

- О том, что нехорошо обижать маленьких беззащитных девочек, да… и так говорил… вроде не матюкался, а ощущение, что с меня кожу живьем содрали. Мрак. Это из-за глаз. Они у него драконьими становятся, да… потом еще Дерри нашел. Поговорил… я после неделю отлеживался, но уж лучше так, чем пять минут с Ником… честно, чудом не обделался. Вот вспоминаю, пытаюсь понять, что ж там было такого. И каждое словечко им сказанное помню, а с чего жуть такая не понятно…

Даг не походил на человека, которого можно было напугать.

- Это Зои вас…

- А? Да, она. Что-то там не поделили. Но полукровка всегда наглой была. Ей бы тихо сидеть и радоваться, что белые люди к себе пустили, а она вечно зубы оскалит и тявкает.

Дагу захотелось свернуть нос набок. Пусть и до того он был свернул, но глядишь, и выровняется, а там, следом, и голова в порядок придет.

Порядка этой голове определенно недоставало.

- Зои же красивой была… такая штучка… наши все облизывались, но она никого не подпускала. Так, проводить позволит, по улице пройдется. В «Цветке» посидит и только… Джер сказал, что она поцеловать его пообещала, если пугнем полукровку.

Да, определенно, не доставало.

- Почему Эшби на ней женился?

- Так… любовь зла?

- А была ли любовь?

- У него – да… помню, она вернулась сразу за Ником. Или перед? Черт, оказывается, и не помню. Но вернулась. По первости из дома носу не показывала… с ней, думаю, тоже говорили, хотя иначе, чем с нами. Дерри не стал бы бабу бить. Но уехала она после той истории быстро. А потом вернулась. На свою беду. Глядишь, не полезла бы к Эшби, живой бы осталась.

- Она еще жива.

- Да лучше сдохнуть, чем такая жизнь, - Винк щелкнул пальцем по горлышку бутылки. – Старуха ее на каждом углу орет, что это Эшби виноват. Только неправда. Ник ее любил. Знаешь. Я ж видел, как они встретились… он глянул и все. Это многие видели, да… даже слушок пошел, что она его приворожила, но Ник же Эшби, его ж не приворожишь. Вроде как.

Кто-то заржал.

И чужой смех ударил по ушам, заставив скривиться.

- Все-то думали, что он полукровку в жены возьмет, он с ней возился, но тут появилась Зои… с девкой они не ладили.

- Ее Уна зовут.

- Завалил-таки?

- Нет.

- Ты к ней всегда неровно дышал. Так что не щелкай, братец… хотя… ты ж вернулся…

- Не навсегда.

- Это ты зря. У шерифа детей нет, а за порядком кому-то надо смотреть. Вот потому тебя Эшби и выбрал.

Хохот сделался громче, а табачный дым определенно гуще. Он резал глаза, драл горло и туманил разум.

Эшби отправил его к дяде, который, оказывается, дядей вовсе не был… и никогда-то не возникало сомнений. Да и кто будет сомневаться в словах взрослых?

- Зои… Зои вернулась этакой столичной штучкой. Настоящая леди. Наши местные и в подметки ей не годились. Ник и влюбился… там аккурат со стариком несчастье приключилось. Вовремя очень. Если б Зои не боялась драконов до усрачки, я б подумал, что это тоже она. Она хитрая стерва. В той истории я ведь не особо молчал, как шериф свои вопросы задавать начал, я сразу и раскололся. С Маккорнаком спорить себе дороже. Вот… ее вызвали. А Зои глазками хлопает и невинность играет… но ведь целовалась она. С Джером-то. Я знаю. Сам видел.

- Какое несчастье? – сквозь гул голосов и надсаженный хрип музыкального автомата Томас выделил главное.

- Так… со стариком Эшби. Не знаешь? Его ж дракон зашиб…

Томаса я нашла на заднем дворе забегаловки, в которую любил заглядывать Билли. Да что там, любил, в последние месяцы он проводил там и дни, и ночи, высаживая те крохи денег, до которых получалось дотянуться.

Хуже всего, что ему давали в долг. Пятерку. И десятку. И даже пятьдесят, зная, что я отдам. Я ведь должна отдавать долги чести, плевать, что чужие.

- Пил? – поинтересовалась я, спрятав руки за спину.

Хотелось вцепиться в волосы этого придурка, которому бы лежать тихонько, надеясь, что последствий от ковыряния в мозгах не будет, а он по барам шляется.

- Нет.

- Врешь.

- Глоток пива. На редкость поганое.

- А то, - я плюхнулась рядом. – Другого здесь нет. Подозреваю, что его тут и варят… или не тут, а там, пустыня большая.

Луна ныне почти вошла в тело, вон, в боках раздалась, краснотой налилась, не предвещая ничего хорошего.

- Я с братом говорил, - признался Томас, ковыряясь в ухе. – Он сказал, что это я Берта убил.

- Вот так прямо и сказал?

- Прямо.

- А ты?

- А я ничего не помню. То есть помню. Только не уверен, что это действительно память, а не игра воображения. Еще сказал, что Ник с ним разговаривал после той истории, когда тебе косу обрезали.

Надо же.

Я не знала. И теперь обрадовалась, как-то совершенно по-детски. Значит, ему было не все равно… но он же был в отъезде? Или нет? Нет, был в отъезде, это точно, но… возвращался?

У него ведь случались каникулы.

Праздники.

И в теории Ник мог бы наведаться, но… почему я не знала? Он не желал встреч?

- Тоже что-то вспомнила? – светским тоном поинтересовался Томас.

- Вроде того. Его здесь не было. Он учился. И приезжал редко. А когда приезжал, отправлял мне приглашение. На ужин. И мы ужинали в его треклятом огромном доме… на день Благодарения. И еще на Рождество. И весной тоже. Но когда приключилась эта хрень, его здесь не должно было быть.

И я знаю, о чем говорю, потому что… потому что каждый приезд Ника был событием.

- Почему он не сказал?

Зря спрашиваю, откуда Томасу знать. Но он пожимает плечами и говорит:

- Может, не хотел ставить тебя в неловкое положение?

Хорошая теория. Мне нравится.

- Пройдемся? – сидеть невыносимо. И я встаю. Томас тоже поднимается, замирает на мгновенье, будто пытаясь справиться со слабостью. Во мне даже совесть просыпается.

Ненадолго.

Но тотчас замолкает. Я ведь не настаиваю. Я просто предлагаю, а уже его дело, принимать предложение или нет. И вообще, он уже большой парень, сам должен думать, что и как.

- Знаешь, ощущение такое, будто я не уезжал, - он сунул руки в карманы просторной кожанки. – Ничего не изменилось. Даже люди не сильно постарели.

- Ага.

Я не уезжала, но пожалуй, была согласна с тем, что в нашей дыре время тянется медленно. День за днем. И еще день.