Одиссей Фокс - Антон Карелин Страница 12

— Ты не видишь всей картины, Трайбер. А вождь должен знать правду, — произнёс человек. — Твоя самка, Камарра, отдаётся твоему ближайшему помощнику, Стальному Нюхачу. Хуже того: она глубоко его любит, по-настоящему предана ему. Тебя она видит как великолепный, но ограниченный экземпляр, как бездушное тело, которым можно и нужно пользоваться, до поры до времени. Но это время истекает. Когда вы получите артефакт, который читает мысли, ты обязательно узнаешь, что они на самом деле думают о тебе. Они прекрасно знают это, и понимают, что вскоре должны тебя убить. И править Меценатами вместе. Они уже спланировали это.

Ящер смотрел на пленника спокойно, не мигая, его глазки сделались даже умильными. Моя молодая красавица, совершенное тело, соратник и боец, богатый и жирный мозг, изворотливость, достойная лучших воротил теневого бизнеса. Она и этот изнеженный хитрец? Ложь.

— Ты думаешь, вождь, что они несовместимы, как представители двух разных видов, — понимающе кивнул Фокс. — Сама идея страсти между ними кажется тебе нелепой и смешной. Но вождь должен знать правду. Ты наверняка слышал про межвидовые связи через нейро-линк. Когда не важно, какой ты расы, какое у тебя тело — в ментосфере можно «надеть» любое тело, любой скин, попробовать любую связь. Они пробовали разные: когда он ящерн и когда она человек; когда они оба лиарры; когда они превращались в сгустки чистой боли и наслаждения, не скованные рамками тел. Им не нужно любить друг друга в физической реальности, Нюхачу достаточно прильнуть к телу Камарры парой своих стальных волос — чтобы владеть ей и чтобы разделять с ней радости жизни, вести разговоры о том, что для них обоих важно. Подумай, вождь, кто из вас ближе друг другу, кто душа в душу: ты с Камаррой или Каммарра и Нюхач?

Ящерн скривился, в его глазах блеснула уничтожающая, всепожирающая ненависть, но он запрятал её глубоко и замер, не шелохнувшись, не издав ни звука.

Камарра громко, так громко прыснула в наступившей тишине, её хриплый смех разнёсся по пустому залу. Её реакция была совершенно натуральной, хотя в глубине глаз сразу потемнело от страха. Какая чушь, говорила её мгновенно принятая поза, комедия, представь нас вместе, тонкого человечка и сильную, гибкую меня, как мы вообще способны…

Но Нюхач, бледный, живущий в страхе перед боссом и сознающий всю глубину своей вины — от неожиданной правды замер, как вкопанный, ведь сбылся его кошмар. Тусклые нити перестали трепетать, они застыли, как будто вытянутые тонкие иглы. Нюхач во мгновение ока превратился в ощетинившегося человек-ежа, это была честная, инстинктивная реакция.

И вот тогда, при виде этого, взгляд вождя изменился. Он стал неуловимо-резче, всё его громадное тело незримо напряглось, напружинилось, а в едва отвердевших чертах проявилась едва заметная смертоносность. Но он не двинулся с места, не позволяя россказням какого-то чужака пробить брешь между ними, испытанными соратниками. Он дал своей самке и своему стратегу возможность оправдаться и объяснить.

И они оба очень хотели бы искусно солгать и найти правильные слова!

Но есть такие истины, которые, если вырвались наружу, обратно уже не загонишь. Камарра, при всём её уме и Нюхач, при всей его хитрости, лихорадочно искали и не находили, что именно соврать вожаку. «Человек лжет»? Хорошо, давайте получим сердце истины и проверим, а раз я знаю о вашей угрозе, то вам меня уже не взять врасплох. «Любимый, я принадлежу только тебе»? Конечно, дорогая, только убей Нюхача, докажи мне свою преданность.

Любая неправда, сказанная в лицо Трайберу, вела в смертельный тупик. Огромный воин не был глупцом. Начиная с ним разговоры, они давали ему возможность загнать их в этот тупик, а потом самому первым наброситься. И убить. Поэтому Камарра и Стальной Нюхач уже не могли допустить разговоров. У них теперь не было выбора.

Рука ящерки дёрнулась вниз, к хвосту. Но огромный воитель этого ждал.

Грянул яростный гром, кресла и диваны взлетели в воздух, разносясь в разные стороны; Камарра стремительно отпрыгнула, а Нюхача ударило кривым рядом из трёх кресел и смело на пол. Огромное тело вождя взвилось в воздух, сумасшедше-быстрое, с улучшенными рефлексами и мышечными процессорами. Камарра уже сорвала со своего тела два плазмагана, спрятанные под хамелеон-плёнкой, невидимые в неоново-сияющих узорах. Она открыла по размытой фигуре «любимого» ураганный огонь. Но геранский доспех и безумная скорость реакции позволяли Трайберу уклоняться от выстрелов или получать обжигающие, но не смертельные удары по касательной. Он прыгнул не на Камарру, а на сваленного и придавленного Нюхача, чтобы раскроить его одним ударом. Отрубил ему руку с нейро-плетью — но Нюхач притянул к себе силовое поле, в котором недавно висел гепардис, и закрылся им, как прозрачным щитом. Клинок завяз в поле в сантиметре от лба стратега, Нюхач полсекунды изо всех сил удерживал поле и себя в сцепке с полом, но затем сила вождя взломала пол, и его отшвырнуло назад. Весь в обломках, он врезался в ещё один ряд кресел и замер там в неестественной изломанной позе.

Трайбер уже перекатился в другую сторону, Камарра метнула в вождя импульсную гранату, тот швырнул ей навстречу выломанный из пола стул, они столкнулись в воздухе между самкой и самцом, грянул ослепительный взрыв. Фокс успел вовремя засунуть голову под мышку, да и висел высоко и в стороне, поэтому не ослеп. У Трайбера сработали фильтры-поглотители, у Камарры неоновая защита, они раскатились в разные стороны, и так вышло, что ящерка оказалась под защитой силового «аквариума», над которым висел Фокс. А вождь был на открытом пространстве. Поэтому его удар — узкий фазовый клинок, пролетевший через половину зала быстрее пули, ударил в поле и застрял в нём.

А Камарра, уже окровавленная и трясущаяся от взрыва и удара о пол, уставила на Трайбера один плазмаган… второй уже вышел из строя.

— Стой, мой маарши, — прошипела она судорожно, глотая воздух. — Стой. Дай мне сказать.

— Нечего говорить, — пророкотал вождь. — Ты предала меня. Но ты промахнулась. А значит, ты умрешь.

Он был лишь слегка помят, не ранен, не оглушён. Один противник уже лежал без сознания с обрубленной рукой, избитый и слабый. Второй трясся в страхе перед ним. Вся их хвалёная хитрость не выстояла против его мощи, решительности и мастерства. Её спасла лишь случайность, взрыв отбросил Камарру в сторону силовой клетки, в которой плавали «ветерки». Иначе его фазовый клинок уже забрал бы её жизнь.

— Я не промахнулась, маарши, повелитель, — голос Камарры был страшным, в нём сплелись воедино покорность, ненависть и смех. — Сложи свой гребень.

Вождь медленно ощупал гребень и нашёл там пальцами маленькую липкую каплю. Лицо его исказила ярость, он громко, сотрясающе заревёл, разевая пасть, полную зубов. Он бросился вперёд, но бег его замедлился, руки и ноги конвульсивно задергались, могучий ящерн повалился на пол, не добежав метра до своей бывшей.

— Маарши, — ласково сказала Камарра, и в её узкой, изящной пасти показались ряды маленьких острых зубов. — Я давно приготовила эту смесь, специально для тебя. Я свела её из твоих генов, которыми ты одарил меня в избытке. Как и свойственно великим героям, тебя погубила твоя щедрость, мой вождь.