Гнев - Айван Зорн Страница 12

– Да, – Ева кивнула своему отражению в треснутом зеркале лифта, – есть в этом мире места, которые не меняются.

– Мы спускаемся в ад? – спросил Зорн, притворно закатывая глаза.

– Мой ад везде, и я навеки в нем: это давным-давно объяснил еще Мефистофель. Ад – это самое надежное место, чтобы спрятаться. Никто не хочет спускаться туда вслед за тобой.

– Если только те, кто за нами охотится, – люди, а не черти, – проворчал Зорн.

Стены в коридоре были обшиты снизу темным деревом, а дальше, до потолка, красным шелком, потертым и несвежим. Кое-где к стене были прикручены вазоны с выцветшими пластиковыми тюльпанами.

– Брендинг, – пожала Ева плечами в ответ на его молчаливое недоумение.

Она привычным движением отперла дверь, щелкнул затвор и они вошли. Вниз в комнату вела еще пара ступеней. В глубине горел свет.

В целом здесь было лучше, чем Зорн представлял себе, пока они шли. Ева выбрала интерьер из старых европейских домов. В центре комнаты стояла огромная кровать с балдахином, тяжелые бархатные драпировки с золотыми кистями вверху держались на головах котов, которые с открытыми пастями пялились в потолок. Деревянный пол из темного гладкого дуба с широкими половицами вел до самой ванной, куда скрылась Ева почти сразу, как они вошли. Единственное окно было плотно задернуто шторой. Оно было глухим, как и следовало ожидать: подняв тяжелый занавес, Зорн посветил подсвечником в полумрак и, обнаружив кирпичную кладку, задернул штору.

Поставил свечу на пол у кровати, лег, не раздеваясь, и уставился в потолок. Над кроватью висел круглый плафон, украшенный по кругу лепниной. В хитросплетениях орнамента Зорн постепенно разглядел тело змеи, свернутое в кольца. Ее голова с хищной раскрытой пастью нацелилась на невидимого в полумраке противника. Зорн взял подсвечник. При свете он увидел, что вслед за змеей летела птица, похожая на петуха, а за ней следовал разъяренный кабан. Было не вполне ясно, преследовали ли они друг друга, но все трое бежали по кругу.

Когда Ева вышла из ванной в сером гостиничном халате и села на кровать с другой стороны, он предложил:

– Расскажи мне о себе, Ева.

– О себе? – повторила она с сомнением, продолжая расчесывать волосы. – Я сама себе боюсь о себе рассказывать.

Зорн промолчал.

– Ну хорошо. Вот сегодня мой день рождения. Начался сорок минут назад.

– Поздравляю, – сказал Зорн, и в воздухе повисла неловкость.

– Да, звучит как бы не к месту, – согласилась Ева.

– У тебя есть семья? Родители?

– Родителей я не помню. И вот такой у меня день рождения – как вся моя жизнь. Когда я в свое тридцатилетие сижу в нелегальном отеле на кровати с человеком, которого едва знаю, с портфелем, в котором лежит что-то, что может нас обоих убить. Разве это не круто? – расхохоталась она через мгновенье.

– Ну да, – поддержал Зорн. – А у тебя есть план? Кроме того, что нас, возможно, убьют?

– Мой план – лечь спать, пока еще что-нибудь сегодня не случилось. – Она уютно устроилась на своей половине кровати. – И кстати, – пробормотала она, почти засыпая, – спасибо. Не помню уже, когда мне дарили подарки на день рождения.

* * *

Зорн проснулся на рассвете. Это не было ни сном, ни кошмаром – будто кто-то слегка толкнул его в плечо. Он глянул на циферблат наручных часов: было почти четыре утра. Зорн включил маленький ночник на своей стороне кровати. Ева спала рядом в том же положении, в каком заснула, и он долго смотрел на ее лицо. Потом не удержался и, едва касаясь, провел большим пальцем по краю ее губ. Она улыбнулась во сне и, что-то пробормотав, свернулась клубочком.

Зорн встал и тихонько поднял портфель, который Ева ночью положила рядом с кроватью на пол. То, что лежало внутри, не было особенно тяжелым. Портфель был бы совсем неприметным, если бы не красная атласная бирка, подшитая с краю, и на ней Зорн раньше заметил отпечаток монограммы. Теперь он взял телефон и сфотографировал картинку. Символ был простым: скрещенные ключи. Один ключ был больше другого, и над ними шла надпись на латыни: omne nimium nocet. «Все излишнее вредит».

Замок с цифровым кодом оказался более хитрым, чем Зорн предполагал. Он зажег лампу, тускло осветившую огромную мраморную ванную в имперском стиле (здесь Ева оторвалась в визуализации по полной) и, изрядно повозившись, наконец осторожно вскрыл портфель. Никаких чертей, дыма, грома и молний из портфеля не появилось. Внутри было что-то завернутое в ткань. Зорн достал сверток и развернул зеленый истертый бархат. Это была всего лишь старая книга, от которой шел тяжелый сырой запах ладана. Он осторожно перевернул несколько страниц, опасаясь, что они попросту рассыплются в его пальцах. Книга была на французском, название на обложке гласило «Красный дракон». Ниже шла надпись мелким шрифтом: «Включает зашифрованную главу о ядах из утерянной книги Войнича».

«Антиквариат, значит, – подумал Зорн. – Что тут может быть особо опасного?» В этот момент ему показалось, что он слышит явственный шорох. Он обернулся, но, ясное дело, никого в ванной комнате по-прежнему не было. И вдруг старый надтреснутый голос заговорил над его левым ухом: «Хочешь избавиться от своего гнева?» Он снова огляделся, пожал плечами. Пожалуй, в последнее время он переборщил с веществами. Закрыл портфель, выключил свет и вернулся в комнату. Ева спала на спине, сложив руки на груди, и только по дыханию можно было понять, что она жива.

Почти час он потратил на поиски в сети. Да, книга могла быть ценной. «Красный дракон» относился к очень редким оккультным гримуарам, первое издание книги датировали XV веком, но ему не удалось найти ни одной сколько-нибудь действительно старой копии в продаже. Были перепечатки издания XVIII века. И возможно, что никакой книги до XVIII века вовсе не существовало. Если бы на титульном листе книги из портфеля не стояло однозначно: 1421 год. Если только это не подделка. Если только… Одни догадки. В антикварных книгах Зорн был не силен.

«Красный дракон» был не просто одним из сильнейших гримуаров, но и книгой, написанной, по слухам, церковниками, а не оккультистами. А это было не просто редкостью – это делало издание невероятно притягательным для чернокнижника любого уровня.

Книга содержала много полезных инструкций: как стать невидимым, болтать с умершими, использовать проклятия на любой случай. «Во что же ты меня втянула, Ева?» – подумал он, закрыл все окна браузера и почистил кэш.

Бизнес-партнеры

– Твое лицо, тело – разве это ты? Нет. Настоящий ты – это серое желе в черепной коробке. Один мой друг, нейрохирург, сказал мне, что если мозг выложить на стол и немного потрясти – он развалится, как пудинг.

Сообщила ему утром Ева, пока под шум электрочайника насыпала из пакетика в чашку сушеные грибы с красными шляпками в белых точках.

– Тебе когда-нибудь снятся кошмары? – спросил Зорн, рассматривая неприятного вида грибы.

– Мне вообще не снятся сны, никакие, – она залила кипятком до половины кружки пару небольших шляпок.