Край Вечности - Шон Смакер Страница 12

Почему он так долго ждал у склепа? Почему не подбежал, не выхватил сестру и не сказал той женщине, что она права: нельзя позволять отцу забирать малышку. Почему не боролся?

Почему ничего не сделал, а просто смотрел?

Лео еще раз выглянул из-за угла, и костер погас, взорвавшись снопом искр, похожих на падающие звезды. Тьма обрушилась на кладбище и усыпальницы. Больше вокруг никого не было.

Лео пробежал несколько рядов в одном направлении, поскальзываясь на дорожках, а потом припустил обратно и выскочил в главный проход. Посмотрел в одну сторону, в другую…

Мария исчезла.

Ни ее, ни Руби, ни Амоса не было видно. Ни развевающейся красной мантии, ни белого шарфа, ни отца, который нес дочь и тяжелую, оттягивающую руку, черную сумку с чашей и саженцем. Лео казалось, он выпал за борт корабля: волны вздымаются и опускаются, судно пока видно, но оно уплывает все дальше.

Лео снова подбежал к темной стороне склепа и принялся искать дверь – какую-нибудь ручку, набалдашник или щеколду. Его окутывал запах дыма, угольки костра постепенно тускнели и гасли. Лео сверху донизу ощупал шершавый белый камень и наконец нашел. Сначала показалось, что это всего лишь небольшая выемка размером с шариковую ручку, но потом Лео проследил ее очертания и выяснил, что она прямоугольной формы. Трещина была явно не природная. Она появилась в камне не просто так.

Лео вытащил из кармана отмычки, но впопыхах уронил, и они со звоном ударились о бетонную плиту. Лео выбрал самую толстую и приступил к делу. Хотя уже сгустилась ночь, он закрыл глаза и сосредоточился на острие проволоки, пытаясь его почувствовать. Усердно царапал им в дыре, цеплялся за стенки, но не находил ничего, что можно было бы сдвинуть с места или прижать. Лео как следует вдавил отмычку в отверстие.

Щелк! И она сломалась.

Тогда он взял другую. Лео изо всех сил пытался успокоиться и почувствовать внутренности замка, как это происходило обычно, но ничего не получалось.

Щелк! Еще одна отмычка сломалась.

Щелк!

Щелк!

Щелк!

У него осталась последняя надежда. Последний ответ. Лео поднял отмычку и посмотрел на нее на фоне неба. Это была заколка, согнутая в виде молнии. Он нашел ее на церковной стоянке, где искал мелочь, которую обронили растяпы. Внезапно ему вспомнилась Руби, и Лео на миг задумался – может быть, лучше оставить их с отцом в покое? Возможно, там, куда они отправились, сестренка вылечится. А вдруг доктор права? Так кто он такой, чтобы им мешать?

Однако все это было неправильно. Вообще все. Вся эта секретность, воровство малышки, поспешное бегство. И конечно, боковая дверь в склепе. Нет, сестра должна быть здесь, с Лео.

Он вставил отмычку в отверстие, но затем сообразил, что скважина слишком глубока для такой короткой проволоки. И все же Лео еще раз прощупал стенки впадины в поисках каких-нибудь зазубрин или выступов. Во всех замочных скважинах, где ему приходилось ковыряться, тоже была пустота, однако Лео всегда удавалось обнаружить уязвимое место и понять, как действует механизм. А после замок покорялся легкому нажатию и неохотно, но все же поддавался.

Щелк!

Сломалась последняя отмычка.

В сердцах Лео ударил по усыпальнице ладонями, уперся в нее и выкрикнул имя сестренки. Он упал на колени и прижался к камню спиной.

– Руби! – в последний раз закричал Лео, уткнулся в ладони и расплакался.

Что натворил отец?

Все хорошее для Лео закончилось. Тени, окружавшие кладбище Святого Людовика, подобрались к нему, словно лужи черной воды, бездонные, ненасытные.

В этот полночный час само время исчезло. Была ли это игра воображения Лео или морок, наведенный Марией, никто никогда не узнает.

Но если бы Лео носил часы, он увидел бы, что проходят минуты, может быть, даже часы, а секундная стрелка не движется. Вероятно, он бы заметил, как она повернула вспять, к некоему древнему началу, а минутная стрелка мчится вперед, нисколько не сдерживаясь. Таково влияние горя и потерь. Время, под гнетом глубокой скорби, сбивается с пути.

Лео дремал у гробницы, оперевшись на нее спиной, пока небо не посветлело на востоке. Только тогда он встал. Его снова охватило оцепенение. Он обернулся на склеп, возле которого заснул, склеп с прямоугольной замочной скважиной, и увидел небольшую табличку:

«Эта усыпальница в классическом греческом стиле считается местом захоронения Марии Лаво».

Лео долго таращился на надпись.

Мария…

Он повернулся и пошел к воротам кладбища Святого Людовика. Те по-прежнему были открыты, и Лео боком протиснулся в щель. Ему стало наплевать, увидят его или нет. В доме через дорогу на кухне какой-то мужчина варил кофе. Интересно, что он подумает, увидев в окно Лео? Примет ли его за мальчика или все же за призрака?

Тем же путем, что добрался сюда, Лео пошел обратно. Он рассматривал трещины в тротуаре, впервые заметив, что формой те напоминают сломанные отмычки.

Тусклые звезды померкли, уличные фонари погасли. Утро почти вступило в свои права, когда Лео вновь оказался у отцовского дома. Мальчик доплелся до передней двери и вошел внутрь. Лео не стал запирать ее за собой. Он поднялся по лестнице на три пролета в комнату Руби на верхнем этаже и уснул в кровати сестренки. Та ему и приснилась. Они все бежали куда-то вдвоем по нескончаемому городу, по узким улочкам и переулкам, промозглым подвалам заброшенных складов. Но куда бы брат с сестрой ни направились, их преследовал звук чьих-то шагов или легкое постукивание по потолку. А когда они с Руби наконец оторвались от погони и вышли на свет, путь им преградила красавица Мария с суровым взглядом.

Разбудил Лео голос матери.

– Амос! – нерешительно окликнула она.

Ей явно не хотелось входить без разрешения, сначала нужно было хотя бы дать о себе знать. Каждый из родителей Лео и Руби жил собственной жизнью, и привычной свободы, когда входишь в дом без стука, для них уже не существовало.

– Амос! – снова крикнула она, но у Лео не хватило духа пойти к ней.

Мама заметно волновалась: отец никогда не бросал дом незапертым и никуда не выходил в столь ранний час. Амос был совой, из тех, кто трет глаза и жалуется на слишком яркое солнце в девять утра, плотно задергивая шторы.

– Лео! – почти в панике позвала мама. – Кто-нибудь есть дома?

Он хотел закричать в ответ, но первая попытка провалилась, и крик превратился в рыдание.

«Руби, куда же ты исчезла?…»

Лео сделал глубокий вдох, откашлялся и попробовал снова.

Горло болело от слез.

– Мама!

Раздались быстрые шаги вверх по лестнице, легкие, словно ноги едва касались ступеней. Затем открылась дверь, и появилась мама. Вид у нее был очень встревоженный. Найдя взглядом сына, она немного успокоилась, но совсем ненадолго, таким несчастным было его лицо. Мама посмотрела на пустую постель Руби.