Лик полуночи - Марина Лостеттер Страница 12

– Да, – говорил он таким голосом, словно жернова мололи муку. – Все наши люди были на своих позициях, я уже говорил. – Он указал на несколько точек на наспех нарисованной карте места происшествия. – Ночной дозор должен был быть готов к работе с ртутью – они даже поставили часовых на каждом КПП. Они утверждали, что даже наняли дополнительных стражей, но их было непростительно мало.

Понятно, что он на грани. Он чувствовал, что провал Ночного дозора – это и его провал.

– Капитан направит кого-нибудь побеседовать с начальником Дозора, – сказала Крона, подходя к письменному столу и напустив на себя вид, наиболее подобающий регулятору. – Мы с тобой идем к Главному магистрату.

Он потер большим пальцем свой вздернутый нос. Его черные волосы и черные, глубоко посаженные глаза оттеняли светлые волосы – такое сочетание чаще всего встречается у людей из Марракева, города-государства, скованного льдами. Члены его большой разветвленной семьи до сих пор жили в самых северных регионах. Предки Кроны прибыли с противоположного конца Аркензира – из города-государства Ксиопар.

– Я бы лучше…

– Приказ капитана, – произнесла она, извиняясь.

Он мрачно кивнул, и она сочувственно положила руку ему на плечо. Он сначала дернулся, но потом накрыл ее руку своей. Они попали в это дерьмо вместе, и не стоит злиться друг на друга.

Как только он поднялся, чтобы пойти с Кроной в галерею масок, администратор вздохнула с облегчением.

Трей шагал твердой походкой, опережая Крону на полшага, хотя был на целую голову ниже ее. По сравнению с большинством мужчин он был невысокого роста, но демонстрировал такую свирепую приверженность букве закона, что мог вполне превзойти по силам кого-то вдвое крупнее себя.

Он остановился у ее стола, чтобы прихватить мешочек с мелом. Маски бывают разных размеров и форм, и ей приходилось пудрить нос и уши, чтобы не натереть кожу до волдырей.

У каждого регулятора было свое место – письменный стол, где они могли изучать доказательства и дела и составлять отчеты. Столы стояли вдоль стен просторного основного этажа участка. Подойдя к своему столу, Крона убрала черно-белые фотографии и конспекты по делу, над которым работала ранее. Оно было интересным, но не требовало особой спешки. Она размышляла над ним уже несколько месяцев.

Хозяин лавки принес маску мастера Белладино, которая загадочным образом перестала функционировать – утратила магию.

Крона на мгновение взглянула на рисунок «метки чародея», который должен стоять на маске, но на том предмете, который был у них на хранении, он отсутствовал. У каждого мага-чародея был собственный сигил [7] или знак, который самопроизвольно появлялся на предмете после того, как работа над ним завершалась – символ возникал сам собой естественным образом. Каждая метка была уникальной – двух одинаковых просто не существовало. Поэтому отсутствие сигила чародея на возвращенной, абсолютно целой маске означало только одно – это была не маска мастера Белладино, а ее точная копия, подделка.

Скорее всего маску подменили, когда брали напрокат, и вместо настоящей маски вернули ее копию. Она проверила всех, кого хозяин магической лавки перечислил в списке арендаторов маски. Всех, кроме двоих. Один скончался, а второго, Шин-Ла ХуРупье, она не смогла найти.

Убрав бумаги в шкаф, она двинулась дальше.

Хранилище разрешенных законом магических масок на участке располагалось в самой глубокой части старого склада. Доступ к нему охранялся несколькими КПП, и проникнуть туда без разрешения было невозможно. Внутри, за тяжелой дверью с железной решеткой, помещение освещали расположенные на высоте газовые фонари, поэтому внутри стоял жутковатый полумрак. Каждую маску, расположенную в специальной нише, освещал светильник направленного света.

Коллекция была скромной, но артефакты обладали определенной силой. Хотя в нишах покоилось лишь тридцать штук, места хватило бы и на сотню. Некоторые регуляторы тратили часть своей скромной зарплаты на собственные маски для личного пользования, но Крона полагалась на государственный запас. Она еще не нашла на рынке такую маску, которая могла бы сравниться с государственной по эффективности.

Она осмотрела все их по очереди. Маска Хатри представляла собой клубок змей, выкрашенных в золотой, серебряный и зеленый цвета и украшенных обычными осколками рубина – без магии. Сложность шестой величины, важность восьмого уровня. Маска Сантьяго была вырезана из красного дерева со специальной пропиткой, без окрашивания, чтобы сохранить естественный оттенок дерева. Элегантные волны и изгибы придавали маске абстрактное впечатление движения, как будто движется воздух или вода. Сложность третьей величины, важность седьмого уровня. А полумаска Мотомори закрывала только нос и рот и была вырезана в форме пасти демона с острыми клыками и сморщенным носом и окрашена в нейтральные цвета, которые никак не смягчали ее свирепый вид. Ее сложность была максимально приближена к десятке из всех, что Крона когда-либо видела – девять целых восемь десятых, и десятого уровня важности. Это была самая сложная и самая ценная маска в коллекции. Она часто проверяла ее и даже иногда надевала, хотя никто другой не осмеливался. Но ее магия сказалась даже на ней. Маска обладала силой убеждения – воздействовала глубоким гипнозом. Крона проработала регулятором всего три года, но примерила все тридцать масок. Рекорд. Некоторые регуляторы, даже самые опытные, не осмеливались прикасаться к маскам без крайней необходимости. Сила масок была могущественна, но столь же могущественно было эхо, обитающее в масках. Расплата за использование силы – страдания, наступавшие после напряженной борьбы с эхом.

– Ты что-нибудь планируешь предпринять в отношении резиденции Айендаров? – спросила она Трея.

– Думаю, ничего, – ответил он. – Если я сейчас напрягусь сверх второй величины, то, скорее всего, выйду на несколько дней из строя. Так что оставляю эту задачу тебе. Какую хочешь взять?

– Леру.

– Ну, конечно.

Он стоял, перекатываясь с носка на пятку, явно волнуясь, что увидит Крону в действии. Леру была настоящей воительницей. Возможности, предоставляемые ее маской, были одними из самых полезных в коллекции, но немногие могли контролировать ее эхо достаточно долго, чтобы от ношения маски появилась польза. Восьмая величина, девятый уровень.

Она вынула маску из ниши, погладив искусно вырезанные края. Древесина грецкого ореха вздымалась тяжелыми линиями, образуя голову разъяренного кабана, готового к нападению. Широкие белые бивни, сморщенная красная морда. Глазницы вырезаны таким образом, что казалось, будто кабан смотрит сквозь бровь, когда человек в маске смотрел прямо перед собой.

При жизни Флоренс Леру была лучшим специалистом по определению лжи в Лутадоре. Она могла заметить малейшее неуместное моргание или подергивание рта. Она знала, что означает каждый взмах руки и каждый кивок головы. Среднестатистический высококвалифицированный регулятор мог не заметить внезапного изменения интонации опрашиваемого. Но только не Флоренс Леру.