Белая кость, голубая кровь - Михаил Ежов Страница 12

— Удивительными талантами, Ваше Высочество, — серьёзно ответил я. — Поэтому я и взял её с собой.

— Да? Ну, как угодно. Я не против компании красивой молодой женщины. Присаживайтесь, — Голицын указал на кресла, стоявшие перед столом. — Признаться, я всё же удивлён, что вы, маркиз, решили прихватить свидетеля нашего разговора. У меня сложилось впечатление, что он не для посторонних ушей. Конечно, эта милая особа ваша невеста, но вы уверены, что ей нужно знать, о чем пойдёт речь?

Он многозначительно уставился на меня.

— Не волнуйтесь, Ваше Высочество. У меня от Есении почти нет секретов. И надеюсь, что со временем их и вовсе не останется.

— Что ж, вам виднее. Итак, я вас слушаю.

— Видите ли, первоначальный план пришлось скорректировать.

— Да, это я понял. Ближе к делу, пожалуйста. Что вы хотите от меня? Я скоро покину город. Мне здесь больше не рады. Всё благодаря вашему… предшественнику. Надеюсь, вы сожрали его живьём?

Я улыбнулся.

— Вы настолько мстительны?

— Мелкий засранец разрушил не только мои планы. Ваши тоже пострадали. И не единожды. Иначе вы бы сейчас не сидели здесь в его обличье. Или я не прав?

— Совершенно правы. Но если бы вы устранили его вовремя, мне не пришлось бы занимать место Скуратова.

— Не скажу, что меня это расстраивает. Но ваш упрёк справедлив. Хотя и лишь отчасти. Маркиз оказался на редкость живуч. К счастью, его везение кончилось, — Голицын взглянул на Есению. — Всё же, как вам удалось склонить на свою сторону эту прекрасную особу?

— Всё просто. Маркиз не желал принимать её в род. А кое-кому этого очень хотелось. Амбиции — чудесный рычаг влияния.

Голицын понимающе кивнул.

— Что ж, поздравляю, — он холодно улыбнулся Есении, и та склонила голову в знак того, что принимает поздравление.

— Вы покидаете город, но мне нужны ваши связи, — сказал я, возвращая разговор в нужное русло. — Чтобы добраться до императора, мало просто попасть к нему на аудиенцию. Без поддержки ваших сообщников мне не занять место Его Величества.

Голицын побарабанил пальцами по столу. Было видно, что он о чем-то размышляет.

— Не желаете передавать плоды своих трудов? — спросил я.

— Честно говоря, да. У меня имелись собственные планы на наше сотрудничество. Так что мне нужны гарантии.

— Какого рода?

— Что я смогу вернуться, когда у вас всё получится. И не просто вернуться, а занять достойное место при дворе. У вас есть полномочия дать мне подобное обещание?

— Разумеется. Никто и не собирался оставлять вас за бортом. Ваш личный вклад в наше общее дело будет оценён по достоинству.

Мой собеседник кивнул.

— Рассчитываю на вашу верность своему слову. Значит, вам нужны связи с моими… товарищами?

— Теми, кто участвует в заговоре.

— Понимаю. Да, поддержка вам потребуется, тут вы правы. Вот только для начала мне нужно кое в чём убедиться. Уж простите.

— В чём именно?

— В том, что я говорю именно с представителем наших партнёров по ту сторону крепостной стены, — на губах Голицына появилась сдержанная улыбка. — Не сомневаюсь, что господин Скуратов разобрался в текущей ситуации, и всё, что я сейчас услышал, мог бы сказать мне. У него хватило бы хитрости и храбрости заявиться сюда, выдавая себя за лицедея, чтобы выманить у меня имена остальных заговорщиков. Так что надеюсь, вы не станете возражать, если я попрошу вас снять обувь.

Повисла пауза, в продолжении которой мы с Голицыным глядели друг на друга.

Не скажу, что не был готов к такому повороту. Напротив, я предполагал, что мой собеседник захочет убедиться, что его не разводят. С его стороны было бы глупо поверить на слово, что гость — аль-гуль в обличье маркиза Скуратова.

Однако просьба Голицына свидетельствовала о том, что он предполагал обман, а значит, подготовился. Скорее всего, поблизости находятся его люди — а возможно, даже и другие заговорщики-чародеи — готовые ворваться в кабинет в случае, если окажется, что посетитель не тот, за кого себя выдаёт.

На миг мелькнула мысль, справимся ли мы вдвоём с Есенией. Не слишком ли самонадеянно с моей стороны было заявиться в логово зверя только вдвоём? Но иного выхода не было. Да и теперь отступать поздно. Точка невозврата была пройдена, когда мы переступили порог кабинета.

— Разумеется, — ответил я, глядя на Голицына. — Вполне справедливое требование.

Я наклонился, чтобы развязать шнурки. И в тот же момент показал Есении тайный знак, служивший сигналом к началу атаки. Хозяин кабинета не мог его видеть, так как в этот момент мои руки скрывал стол, за которым он сидел.

Падшая никак не дала знать, что поняла меня. Умничка сохранила бесстрастное лицо. Однако её опущенная вдоль тела рука покрылась призрачным зелёным сиянием.

А в следующий миг под Голицыным разверзлась пропасть, в которую рухнули стол, кресло, и сам хозяин кабинета!

Его Высочество почти исчез в портале, ведущем в Иркаллу, однако…

Всё-таки не исчез!

Здоровенные паучьи лапы упёрлись в края двери, открытой Есенией, пружинисто разогнулись, и Голицын выпрыгнул из пропасти, прилипнув к стене.

Теперь он выглядел, как человек, из тела которого росли светящиеся фиолетовым суставчатые, покрытые жёсткими волосками ноги. Чародей успел активировать свой Дар!

Что ж, я предполагал, что нечто подобное случится, и был готов. В кабинете появились сразу два моих юнита — алый рыцарь и зелёный медведь возникли перед Голицыным и атаковали его с двух сторон.

Однако наш противник не зря занимал ещё недавно должность главы отдела по борьбе с нежитью.

В его руке появилась массивная секира, принявшая удар меча, а в другой возник хитиновый щит, прикрывший Голицына от потока едкой кислоты, исторгнутой Бером.

— Не давай ему расслабиться! — крикнул я Есении и тут же скастовал огромную руку демона, которая схватила Голицына, оторвала от стены и зависла в воздухе.

Падшая создала портал в полу. Бросок, и наш противник полетел в него.

— Шире края! — гаркнул я, синхронизируясь с Бером.

Голицын выпустил паутину!

Она прилипла к потолку и буквально выдернула его из пропасти.

В сторону Есении устремился поток жёлтого яда. Девушка скастовала перед собой дверь, и атакующая техника исчезла в ней.

Я ударил паука когтистой медвежьей лапой. Голицын выставил щит. Секира описала стремительную дугу и врезалась в подскочившего рыцаря. Воин развалился на две части, которые тут же начали таять.

Проклятье! У Голицына, похоже, был огромный запас Живы, и он не стеснялся её тратить.