Черный крест - Алексей Тарасенко Страница 12

Тогда я принял решение: несмотря на многоуважаемый Устав, этой ночью боевых постов охранения не выставлять.

Мы капитально окопались в ратуше, большинству солдат я дал приказ спать. А дежурные не вокруг здания, но в здании наблюдали из окон за тем, что происходит на улице. Часов примерно до трех мы с Михаилом Лукиным вспоминали дорогую нашему сердцу Москву. А после я и не заметил как, сидя за рабочим столом мэра, уснул.

15. Мне снилось, что она, вдрабадан пьяная, смотрит на меня. Потом она начинает говорить что-то, обращаясь ко мне. Поначалу я не могу ничего разобрать, но лишь после, напрягшись, начинаю различать эти ее любимые слова-звуки: «Да лааааадно!» Все плывет в некоем туман-мареве, колышется, как отображение лица в неспокойной воде. На самом деле все, для кого эти слова — руководство по жизни, рано или поздно гибнут.

16. Утром нас разбудили немногочисленные жители замка, которые, плохо подбирая русские слова, все-таки смогли донести до нас правильную мысль о том, что, если уж жандармерия вся разбежалась, а мы тут теперь новая власть, стало быть и всякие там дела, а тем более серьезные, такие, как убийства, должны расследовать мы. К ратуше пришло всего человек тридцать жителей, все они были люди преклонного возраста.

Я не стал объяснять им, что русские солдаты находятся в их замке для выполнения иных задач, но просто из любопытства решил выяснить, в чем дело. Так вот, утром одна престарелая мадам обнаружила, что другая престарелая мадам не выходит из своего дома. Войдя в ее дом, а двери здесь обычно не закрывают, эта мадам обнаружила, что та мадам мертва, притом убили ее, а это явное убийство, просто зверски! Впечатление такое, как будто ее кто-то ел! Это ужасно, там лужи крови, куски вырванного мяса.

Быстро собрав группу из двадцати человек, направляемся, сопровождаемые местными, к дому той несчастной. Войдя вовнутрь, обнаруживаем, что на самом деле все так, как нам и рассказывали, — лежит тело мадам, скажем так, слегка обглоданное, а на полу, потолке и стенах — такие живописные многочисленные пятна крови.

Начинаем прочесывать дом — везде все пусто. В комнатах — никого, но и никаких следов взлома, проникновения, ограбления тоже нет.

— Во гад! Опять ушел! — занервничал Панков.

Но в эту минуту один седовласый мсье показал нам на малоприметную, немного приоткрытую дверь, ведущую в подвал, на которую мы, спеша, как-то сразу и не обратили внимания. (Если честно, то уж больно эта дверь была малоприметная!) Мсье сообщил, что у мадам обширный винный погреб, очень большой.

Я начинаю нервничать. Света в замке уже месяцев, наверное, пять как нет. Посылать своих ребят в темный подвал частного дома после всего того, что произошло, мне не хотелось. Я стал по рации вызывать еще поддержку людьми, а так же приказывал принести с собой по возможности максимальное количество осветительных приборов.

Ну, как всегда, конечно, в такие моменты возникает… герой.

Один из солдат говорит: «Да лаааадно!» — и распахнув дверь ударом ноги — я смущаюсь, мне неудобно за его поведение перед аборигенами, — с одним лишь этим маломощным солдатским фонариком исчезает во тьмах подвала дома мадам. Вслед за ним идут еще трое ребят.

Через какое-то время, совсем небольшое, в подвале слышатся крики, взвизгивания и выстрелы, после чего оттуда выбегает какая-то собака и бегом на улицу.

— Раненый! Срочно сюда медика! У нас раненый! — слышим мы голоса из подвала.

После оттуда выходят трое солдат, неся на руках четвертого, того, который зашел первым. Он без сознания, а из его руки вырван огромный кусок мяса. Сквозь столпившихся поглазеть солдат к пострадавшему пробирается медик.

— Это все сделала собака! — кричат наперебой ребята, только что слазившие в подвал.

— Что??? Да неужели? — я не могу поверить — это же очень маленькая, декоративная собачка!

Тем не менее они меня продолжают уверять, что это так! Мсье, указавший нам на то, что у мадам есть погреб, сообщил мне на ушко:

— Эта собака убитой мадам! Мадам позволяла своей собачке гулять ночью, выпускала на улицу Все ночи собака мадам гуляла. А утром домой. Очень послушная собачка! Мадам была уже немного… глупая из-за старости и, к сожалению, почти не кормила свою собачку. Где только та доставала себе пищу?

— Сколько лет… ну… этой собачке.

— Не знаю, думаю, лет так… тридцать.

Глупый старик — собаки столько не живут.

Приказываю Панкову — он со мной — взять себе из ратуши человек… хоть всех, но разыскать эту собаку!!!

17. Миша вернулся с маленьким трупиком на руках, мы стояли на улице, вернувшись к ратуше.

— Ты только посмотри на это!

— Чего тут смотреть? Решето оно и есть решето, вы бы ее еще из гранатомета замочили. Собачку, видимо, долго решетили из пулемета.

— Такую суку — я бы не пожалел и с вертолета ракетами разнести! Ты посмотри на ее зубы — чистая пиранья!

Начинаю, немного брезгливо морщясь, разглядывать трупик собачки. Да! Что-то не совсем обычное: ее челюсть похожа, как мне кажется, на челюсть разве что акулы.

Но… неужели именно эта собачка минипороды смогла за три ночи убить такое количество людей?

18. Местные старые перы уже разошлись в основной массе по домам, но кто-то из них все-таки еще (видимо, из-за скуки) оставался у ратуши. Спрашиваю одного из них, чем они питаются, коль уже несколько месяцев в замке не работают магазины, да и вообще оборот франков отменен.

— Нас кормят партизаны. Но вы ведь не станете им препятствовать подвозить нам еду, тем более что сами о нас вы позаботиться не можете?

Конечно, позволить умереть с голоду старикам и старухам мы не можем, но если на меня донесут, то трибунал ведь, а?

Вечером приперлись эти партизанен и устроили раздачу еды аборигенам. Мы не препятствовали им, но все-таки приказали сначала разоружиться на въезде в замок.

Партизаны предлагали нам сигары, но я приказал всем отказаться. Отпустив их с миром, мы продолжили заниматься своими текущими делами.

19. Уверенный в себе, что взорву хоть Гималаи ко всем чертям без особых проблем, я не очень-то спешил приступать к выполнению задачи, на меня возложенной. Пойти и найти этот хренов «черный крест» в каком-то католическом храме меня заставил не на двадцатый, а на девятый день после нашего прибытия на место вызов Ткаченко:

— Как? Вы еще не побывали на месте?

Я стал рассказывать ему про собаку, он ответил, что такое должно твориться в замке, потом рассказал про партизан и удивился пониманию со стороны полковника, что мы позволяем им тут так вот запросто приезжать и расхаживать.

— Все равно, все равно теперь уже ночь, но завтра с самого утра займитесь организацией отдельного лагеря в местном храме. Часть людей должна всегда быть начеку у креста, а часть — вы правильно сделали — продолжать занимать круговую оборону в ратуше. Кроме того, не забывайте, что километров в ста от вас наша база (вот это да!), так что если что, то штурмовые вертолеты смогут оказать вам поддержку всего в течение какого-нибудь одного с небольшим часа.