Экодипломат - Лиланд Экстон Модезитт Страница 12

Спустившись в вестибюль, эколитарий принялся переходить с одной неспешно ползущей дорожки на другую, пока не очутился наконец у выхода из башни. Стены здесь отливали оранжевым.

Бодрым шагом Натаниэль проследовал к стоянке машин дипломатических представительств. Его глаза ни на миг не прекращали сканировать окружающую обстановку, уши настороженно слушали, не раздастся ли какой необычный звук.

– Лорд Уэйлер! – окликнула его молодая женщина-водитель.

– Кто прислал? – недоверчиво спросил он, не переставая оглядываться по сторонам.

– Лорд Ротоллер из Министерства коммерции. – Она указала на машину с гербом на открытой дверце.

Влезая в электромобиль, Натаниэль проверил энергетическую картину, но ничего подозрительного не обнаружил. Эколитарий опустился на чересчур мягкое сиденье, и машина бесшумно заскользила по тоннелю, связывавшему Дипломатическую башню с Имперским Министерством коммерции.

– Работаете на Коммерческое министерство как давно? – спросил он водителя.

– Два стандартных года, сэр.

– Нравится ли?

– Это часть моей учебы. Все студенты невоенных профессиональных заведений параллельно получают назначения на неполный рабочий день.

– Учитесь где?

– В Академии государственной службы.

– Любимый предмет, специальность имеете ли?

– Самой интересной принято считать теорию политики. Однако мне больше всего нравится экономическая история. – Она слегка обернулась к Натаниэлю, продолжая тем не менее краем глаза смотреть на дорогу. – Как по-вашему, что сыграло более значительную роль в возникновении Экологической Схизмы – коммерческие обстоятельства в зоне Расселины или политические ограничения, вводимые Империей?

– Интересный вопрос, – заколебался с ответом эколитарий. – Несомненно, что факторы, к Схизме приведшие, подобно как во многих конфликтах бывает, имелись многочисленные. Полагаю, забыты из них некоторые, и концентрируются современные ученые и политики на том, что представляется важным им, а не на том, что представлялось важным событий непосредственным участникам.

– Именно так считает профессор Хар-Птолемкин. Он говорит, что мы проецируем на историю наши собственные мотивации, – заметила она.

– Факторы, долженствующие учитываться, – коммерческие интересы, политические причины, личные обстоятельства. Но никто не сидел и не говорил: «Вот потому-то и потому-то бунтовать будем». Скорее говорили что-нибудь вроде «надоела Империя, хотим быть свободны». И каждый называл свою собственную причину, отличную от остальных.

– Полагаете, они действительно четко осознавали, чего желают?

– Людям свойственно утверждать, что они знают, чего хотят, хотя часто, оказавшись перед выбором, они предпочитают не то, о чем говорили раньше.

Больше студентка вопросов не задавала. Тоннель пошел вверх, скорость машины снизилась. Потом, сделав поворот под острым углом, электромобиль остановился. Дверцу открыл человек в золотистом десантном комбинезоне; еще четверо, одетые в такую же форму, стояли навытяжку у ворот в выложенной резным камнем стене.

При росте в 191 сантиметр эколитарий не считал себя особенно высоким, но каждый из охранников был ниже его почти на голову; двое оказались женщинами. У всех пятерых на поясе висели длинные кинжалы в серебряных ножнах и станнеры, украшенные серебром.

За воротами Натаниэля ждали мужчина и женщина примерно одного с ним роста в красно-коричневых костюмах Имперского Министерства коммерции. Мужчина выступил вперед и вдруг поднял левую руку с открытой ладонью. Принятый на Аккорде приветственный жест выглядел заученным. Натаниэль ответил тем же.

– Альден Ротоллер, к вашим услугам, посланник Уэйлер. Позвольте представить вам моего специального помощника Марселлу Ку-Смайт.

– К вашим услугам, – чопорно ответил Натаниэль по-панглайски и слегка поклонился, завороженный контрастом между этими двумя людьми. Марселлу нельзя было назвать красивой, но она имела весьма привлекательные черты лица, тонкий орлиный нос и на редкость пристальный взгляд. По сравнению с ней Ротоллер казался мертвецом.

– Где же ваши сотрудники? – спросил он.

– Ведение переговоров от имени легатуры поручено мне, – ответил Натаниэль.

– Понимаю.

С этими словами Ротоллер повел Натаниэля к богато украшенному входу в лифт для особых гостей. Там оказалось на удивление темно. Странно – шахты общего пользования в Нью-Августе всегда освещались очень ярко.

Они поднялись в тихий полукруглый вестибюль с белыми стенами и бело-каштановым, в шахматную клетку, полом. Тонкая лепнина на стенах тоже отливала красно-коричневым.

У двух стоявших здесь охранников в форме того же красно-коричневого цвета станнеры были в удобных и функциональных черных кобурах.

Из вестибюля вело четыре двери, но открыта была лишь одна из них – крайняя левая. Лорд Ротоллер пошел именно к ней. Натаниэль – за ним. Марселла и охранники – следом.

За кого они его принимают – за лесное чудище, что ли?

Комната, в которую они вошли, напоминала скорее частный клуб где-нибудь в Гармонии, чем переговорную замминистра коммерции. Все в ней было выполнено в разных оттенках кремового и каштанового. В середине стояла жаровня с открытым пламенем, вокруг нее – три глубоких кресла, оборудованных каждое приставным столиком. На столиках лежало по салфетке (настоящее сукно!) и по подставке для кружки.

Ротоллер вдруг бухнулся в одно из кресел.

– Садитесь, где вам больше нравится.

Натаниэль занял место поближе к нему, пытаясь одновременно определить, нет ли в кресле вмонтированных «жучков». «Жучков», похоже, не было.

– Не желаете ли выпить: лифчай, каффэ, может быть, немного таксанского бренди?

– Лифчай, пожалуйста.

Ротоллер посмотрел на Марселлу.

– Каффэ, – сказала она.

Охранница-женщина с коротко стриженными русыми волосами вышла в незаметную боковую дверь, казавшуюся до того обычным фрагментом стены, и через миг появилась с подносом, на котором стояли три кружки и три одинаковых блюдца со сладкой выпечкой. К Натаниэлю она подошла первым, позволив ему выбирать любое из блюдец, поставила на столик рядом с ним лифчай, затем подала таксанское бренди заместителю министра, а последней обслужила Марселлу.

Молчание длилось до тех пор, пока Натаниэль не понял, что ждут именно его.

Он поднял тяжелую кружку и произнес тост:

– За вашу любезность и гостеприимство.

– И за то, что вы почтили нас своим присутствием, – автоматически ответил Ротоллер.

Сделав маленький глоток горячего напитка, эколитарий поставил кружку на место.

– Любезность подобную оказать такому, как я, неожиданным представляется.