Ливонский принц - Андрей Посняков Страница 12

Глянув на пододвинутую собеседником грамоту, Арцыбашев едва удержался от смеха. Ну, надо же – все как в том фильме. И как подписывать? И. о. короля?

Подумав, подписался: «Магнус». Дьяк улыбнулся, печать приложил.

– Я б хотел Кремль осмотреть, – хитро сменил тему Лёня. – И Москву. Чтоб никто мне не мешал в этом.

– Посмотришь, – Щелкалов, убрав печать в стол, покивал. – Только помни, ваше величество – времени у тебя немного осталось. Скоро на Ревель поход, и ты там главным будешь.

Леонид лишь хмыкнул – надеялся, что до этого уж никак не дойдет. Ишь ты, Ревель – Таллин, значит – взять. А Америку для Ивана Васильевича завоевать не надобно?

* * *

В осмотре Москвы «короля Ливонии» сопровождали все те же неразговорчивые опричники и собственный слуга Петер. В роли гида подвизался «молодший дьяк Федор» – расторопный и кривой на один глаза парень, присланный из Посольского приказа Щелкаловым.

В московские, шестнадцатого века, красоты Арцыбашев особо не всматривался, честно говоря, дел до них не было никаких. Просто еще раз убедился – никакая это не реконструкция, самая что ни на есть настоящая эпоха Ивана Грозного, без дураков! Столько изб, столько хором боярских на старинный манер настроить – никакому олигарху не под силу, даже Абрамовичу или Прохорову. Еще и массовку в соответствующие одежды одеть…

На Красной площади блестел недавно выстроенный храм. Тот самый, известный всем пряничный собор Василия Блаженного, возведенный в честь взятия Казани. На паперти, перед собором, стегали кнутом привязанную к врытому в землю столбу бабу. Довольно молодую, но ничуточки не сексуальную, со складками на боках и бессильно обвислой грудью. Ну да, в те времена бабы лет с тринадцати рожали, этой на вид тридцатник, значит, как минимум десять родов – с чего ей красивой да стройной-то быть?

Палач – молодой, с черной бородой парень – старался: плеть брызгала кровью, несчастная женщина вопила и извивалась. Собравшиеся вокруг зеваки посмеивались и плевались, стараясь попасть слюной в наказуемую, по возможности не задев палача. Не всегда получалось, впрочем, увлеченный своим делом экзекутор не обращал на это никакого внимания. Невдалеке, в десятке шагов, на аккуратно вкопанных кольях торчали полусгнившие человеческие головы с выклеванными птицами глазами.

Средневековый антураж, что уж. И все же, проезжая мимо в роскошном открытом возке, Леонид поспешно отвернулся. Выбраться бы отсюда скорей!

– В Кремль заворачивайте. Хочу Кремль посмотреть.

Увы, в Кремле от навязчивых провожатых тоже не удалось оторваться. Опричники не отставали от «королевича» ни на шаг, а прогнать их Арцыбашев все-таки не решался. Ладно. Поглядим ближе к вечеру… Или даже ночью.

– Вы Андрею Яковлевичу передайте, я и ночью могу пройтись, погулять.

– То можно! Токмо близко к воротам, ваше-ство, не подходи. Стража ночью слепа – пришибить могут.

– А мне и не надо к воротам, ага.

Леонид едва дождался ночи! На вечернем пиру и кусок в горло не лез, да и пить «ливонец» старался поменьше, сославшись на головную боль. Государь на этот раз оказался неразговорчивым, хмурым, да и вообще как-то быстро ушел, а следом разошлись и бояре.

Вот только от Петера не удалось избавиться. Узнав о том, что хозяин собирался отправиться на вечернюю прогулку один, мальчишка упал на колени и горько заплакал. Натурально! Всерьез.

– А ну как вы заплутаете, майн герр? Или случится чего? Где, скажут, слуга верный был! С меня ж тут с живого кожу сдерут… или на кол посадят!

Пришлось взять парня с собой. Да и ладно – пара лишних глаз не помешает. В случае чего на стреме постоять сможет.

К Тайницким воротам король и его юный слуга не подходили. Не доходя до них, свернули налево, в кусты. Ночь выдалась теплая, звездная. Яркий свет луны позволил Арцыбашеву быстро отыскать нужный амбар… на воротах которого, увы, висел устрашающих размеров замок.

– Опять вы в винный погреб, майн герр, – за спиной тихонько вздохнул Петер. – Тогда б уж спросили ключ. Ключник здешний, конечно, старик вредный… но от местной серебряной монетки не откажется.

– Ключник, говоришь… – пощипав бородку, Леонид задумчиво посмотрел на луну. – А если без ключника? Ничего нельзя сделать?

– Можно попробовать просто вытащить замковые петли, майн герр, – с готовностью предложил слуга. – А потом аккуратно поставить на место. Мы в Ревеле как-то такое проделывали…

– Ну, надо же, – подходя вплотную к амбару, хмыкнул «король». – Проделывали они… Ты сколько уже у меня служишь, друг мой?

Мальчишка горделиво расправил плечи:

– Уже целых полгода, майн герр! С тех пор, как вы изволили спасти меня от виселицы за… гм-гм… облыжно приписываемую мне кражу.

Последнюю часть фразы Арцыбашев так и не перевел – некогда было. Потрогал замок, потянул… Петли вместе с замком и пробойником поддались настолько легко, что освободившийся засов тут же рухнул наземь, чуть ли не на ногу «высочайшей особе». Молодой человек едва успел отпрыгнуть в сторону.

Слуга поднял пробойник, понюхал, а затем и лизнул…

– Однако конопляным маслом смазаны, майн герр! – доложил он свистящим шепотом. – Видать, и без вас есть любители попить вина забесплатно. Самого государя не боятся, дьяволы. Вот и считай после этого, что там, где боятся – там порядок. А вот ничего подобного!

– Я смотрю, ты философ.

Оба зашли внутрь, точнее сказать протиснулись – отрывать двери амбара нараспашку Арцыбашев не рисковал. Хоть он и король, а все равно как-то стремно. Внутри оказалось темно, хоть глаз выколи. Велев Петеру дожидаться у входа, Леонид включил прихваченный с собою фонарик – тот еще, из восемьдесят первого года – и медленно прошелся меж бочками, ища хоть какой-нибудь подкоп или провал. Ну, как-то же он здесь очутился, пролез… Увы, все оказалось засыпано. А может, плохо смотрел. Или просто…

– Кто-то идет, господин, – подбежав, хрипло доложил Петер. – Я слышал шаги…

В этот момент дверь отворилась, и призрачный луч серебристого лунного света озарил внутренности погреба. Господин и слуга, не сговариваясь, нырнули за бочки, где и затаились, каждую секунду ожидая окрика.

Однако никто почему-то не кричал, не поднимал тревогу. И видно было, как проскользнула в амбар чья-то шустрая тень. Скользнула и аккуратно потянула за собою ворота.

«Местные алкоголики отжигают», – усмехнулся про себя король. И оторванный замок их почему-то ничуть не смутил. Наверное, тут такое частенько творилось.

– Козьма! – в темноте негромко прозвучал голос. С небольшой хрипотцой, но тоненький. Девичий или детский. – Козьма, ты здесь?

Неведомый Козьма не откликался по вполне понятным причинам – его здесь и не было. Арцыбашев и Петер, ясное дело, тоже молчали, гадая – кого это сюда еще принесло за халявным вином да медовухою? Неужто в царстве московском все с юных лет алкоголики.