Псы войны. Пробуждение Ареса - Грег Бир Страница 12

— Мы в пятистах километрах от предполагаемого места удара, — говорю я. — Двигаясь со скоростью сорок километров в секунду, они будут здесь через… Думаю, совсем скоро… Но откуда они? Из-за пределов марсианской орбиты? С солнечной орбиты? Из облака Оорта?

Какого черта здесь творится? Почему антаги не сбрасывают скорость? Или они хотят чиркнуть по верхнему слою атмосферы и зайти на второй круг?

— Твою мать! Че делать-то? — орет Мишлен.

— Сколько у нас времени? — спрашивает Ними.

— Не знаю.

Светящиеся объекты уже видны невооруженным глазом. Летят с западной стороны — громадные, ослепительно яркие, один в форме полумесяца. Несутся нам навстречу с чудовищной скоростью.

Мы уже собираемся рухнуть на колени. Пара секунд — и светящиеся глыбы просвистят мимо либо расплющат нас в блин. И тут Ви-Деф, который все это время изучал спутниковые данные, издает торжествующий вопль:

— Три русские палатки! На паллете, в ста метрах от нас!

Мы бежим туда, куда показывает Ви-Деф. Без вопросов и обсуждений. Воздуха осталось минут на десять.

Я оборачиваюсь, спотыкаюсь и чуть не лечу вверх тормашками, но умудряюсь сохранить равновесие — хорошо, что на Марсе сила тяжести меньше, чем на Земле.

Огни вот-вот настигнут нас. Я успеваю сосчитать их: чудовищных размеров полумесяц, темный, дрожащий и мерцающий, с виду больше, чем Фобос, но я не уверен, ведь спутник Марса я видел лишь издали, а этот лунный серп — пугающе близко. Девять или десять глыб поменьше перекатываются рядом точно стайка игривых тюленей на волнах.

Тек и Казах находят паллету, Ви-Деф и Мишлен разрезают пластиковые стяжки, мы сгрудились рядом. Проверяем защитные полосы — чисто! Срываем пломбы. Две палатки выскакивают из коробок, чуть не сбивая меня и Мишлена с ног, распрямляются и начинают наполняться воздухом. Восхитительное зрелище. В третьей нет кислорода — только фляги с водой. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

У нас в запасе не больше четырех минут. Если хотя бы одна из палаток не надуется за это время…

Первый объект входит в атмосферу, оставляя за собой сверкающий огненный хвост, врезается в равнину где-то на северо-западе и исчезает. Могло быть и хуже. Ослепительный белый след выцветает до нежно-сиреневого. Удар. Вспышка. Бриллиантовое сияние растекается по небу и увядает, оставляя за собой лиловую дымку, а над местом падения распускается гигантский розовый бутон. Вокруг клубятся белые барашки облаков. Розовый купол разрастается, напоминая огромный гриб без ножки. Невероятно! Должен же он где-то брать начало, соединяться с землей! Постепенно воздух над местом удара сгущается, плотнеет, и у цветка появляется сероватый дымный стебель, от которого разлетаются в разные стороны лиловые и белые полосы.

Мы глазеем разинув рты. Я судорожно пытаюсь вздохнуть, но легкие словно обручем сдавило.

Первая палатка почти надулась.

И тут равнина сотрясается, становится на дыбы, и мы как кегли разлетаемся в разные стороны. Мы приземляемся на задницы и цепляемся за ортштейн, пока все вокруг — пыль, щебень, камни — трясется в безумной пляске.

Марс разверзается и проглатывает паллету вместе с нераскрывшейся палаткой. Диджея едва не затягивает следом, но он проворно отползает прочь. Трещина останавливается на расстоянии вытянутой руки от моего лица. Ужасный скрежет эхом отдается в каждой клетке тела, гермоскафы трещат по швам. Грохот такой, словно в двух шагах от нас кто-то со всей мочи колотит в японский барабан. Моя голова пульсирует в такт ударам. Внезапно звуковая волна натыкается на невидимую преграду, отскакивает от нее, разворачивается и идет обратно. Что за хрень?

Мы поворачиваемся на запад.

Невидимая воздушная стена проходит сквозь нас, и мир погружается в зловещую, гнетущую тишину.

— Конус молчания! — кричит распластавшийся возле меня Тек.

— Что?

— Мы попали в конус молчания! Ударная волна срикошетила от верхних слоев атмосферы и накрыла нас колпаком.

Понятия не имею, про что он.

— Это только первый! Будут еще! — кричит Мишлен.

Мы поднимаем глаза к небу и застываем от ужаса. Мир по-прежнему погружен в пугающее безмолвие. От шляпки гриба расходятся в разные стороны серые полосы дыма. Постепенно они окутывают ее целиком.

Самый большой удар позади. Надеюсь. Если нет — пиши пропало, второго такого мы не переживем. Еще с полдюжины гигантских глыб проносится через облака, подпрыгивая, точно кто-то пускает «блинчики» по воде. Врезаются в марсианскую равнину.

Почва уходит из-под ног.

Меня подкидывает на пять метров, переворачивает и швыряет навзничь. Я едва не теряю сознание. Ловлю ртом воздух. Все болит. Наверное, сломал несколько ребер. Если гермоскаф порвался, то я покойник, кусок замороженного мяса. А впрочем, плевать. Почему я не вижу звезд? На меня давит потолок — серый, плотный, непроницаемый. Но белые хлопья каким-то образом проходят сквозь него.

Я один большой комок боли. С трудом удается сфокусировать зрение, и в моем истерзанном мозгу всплывают детские воспоминания. Рождество! Мама, гляди какие снежинки! Комья снега и льда — какие размером с градину, какие с кулак, — падают с небес и отскакивают от ортштейна и от моего тела. Мне в лом вставать, да я, наверное, и не смог бы. Проверять неохота.

Снежная пелена укрывает меня с головой.

Черт, мы почти добрались до палатки.

И тут начинается камнепад.

Я прихожу в сознание и вижу лицо склонившегося надо мной Тека.

Он показывает пальцы.

Да, вижу.

Воздух вокруг теплый и плотный — не думал, что на Марсе такое возможно! Мой ангел беспрерывно подает сигнал тревоги. Я приподнимаюсь на локте и оглядываюсь. Снежное одеяло, покрывающее равнину, усеяно черными крапинками камней — где булыжники размером с мой кулак, а где и валуны с человеческую голову. Прилетели за сотни километров отсюда.

Некоторые до сих пор дымятся после удара.

Тут и там пузырятся лужицы воды. Бурлят словно гейзеры в Йеллоустоунском парке. Обалдеть!

Мы на планете Перье!

Я пытаюсь сказать это вслух, дать понять Теку, что мне не отшибло мозги и я в состоянии шутить. Но я прикусил язык, пока падал, и когда открываю рот, то забрызгиваю экран кровью.

Тек мотает головой и показывает мне два пальца. Я поднимаюсь на ноги — надо искать остальных. Диджей застрял в сугробе, мы разгребаем снег и лед и помогаем ему выбраться. Он заметно хромает, но присоединяется к поискам. Следующим мы находим Казаха. Тот полон энергии, как после освежающего сна, бодро выскакивает из расщелины в камнях и отряхивается от снега и пыли.

Мишлен жив, но ударился головой о камень, и его шлем треснул. К счастью, герметичность не нарушена. Никто из нас не порвал гермоскаф — вот уж чудо из чудес!