Я - танкист - Владимир Поселягин Страница 12

Кто были эти двое, я даже гадать не стал. Кто ещё будет тайком наблюдать за подразделениями Красной Армии? Диверсанты, кто же ещё, тем более они в нашей форме. Хм, а не они ли у машины с убитыми крутились? Вполне возможно, тогда всё складывается. Когда наблюдатель снова мельком посмотрел в сторону дороги, второй с биноклем так и так не отвлекался, я сделал шаг назад, чтобы тот не уловил моего движения. После того как я ушел из пределов видимости диверсантов и бойца, то развернулся и, осторожно ступая, вернулся к машине. Про диверсантов я не забывал, но просто так обстреливать их не стоит, выстрелы услышат, и набегут все, кто будет рядом, тогда прощай трофеи. Да и то, что с погибших командиров кто-то начал снимать детали формы, тоже обнаружат, как бы мне этого не приписали. Не хотелось бы. Вот соберусь, отнесу трофеи в лес и, вернувшись, завалю диверсантов, а потом бегом в лес, пусть тут командиры стрелковой колонны разбираются. Оставлять противника вот так не стоит. Да одни ли они здесь? Наверняка где-то рядом есть основная группа. Думаю, в лесу, мне повезло с ними не столкнуться.

Вернувшись к машине, я продолжил осмотр тел. Собрал документы, снял с обоих интендантов планшетки, в которые мельком заглянул, мне нужны были местные карты. К счастью, в обеих они были, причём со странными метками. Это меня заинтересовало, я стал читать сокращения, написанные рядом с метками, как вдруг меня озарило. Так это же указаны склады, что находятся вокруг. Ничего себе. На карте лейтенанта меток было куда меньше, а вот у майора их хватало. Судя по ним, вблизи было четыре склада, причём необорудованных, просто сгрузили под открытым небом, и всё. Один из складов находился неподалёку в лесу, в котором я устроился, только немного с другой стороны. Неудивительно, что я на него не наткнулся, лесной массив, на опушке которого я находился, был обширным. Тут армия затеряется, не то что склад. Причём это был ближайший, в этом лесу их было одиннадцать, судя по отметкам. Трофей ну очень замечательный, так что, сложив все карты, блокноты и писчие принадлежности в одну планшетку, вторую я вернул лейтенанту. У майора она поновее была. Вот оптики я опять не нашёл. Ничего, у меня ещё диверсанты имеются, а у них оптика точно есть, сам видел.

Закончив осматривать тела, документы убитых я вернул по карманам, не хочу, чтобы их считали пропавшими без вести, и стал осматривать машину. Карабин водителя был на месте. Я его тоже достал и положил рядом с другим вооружением, снятым с погибших, вот это я уже забирал, ремень с подсумками с пояса водителя тоже снял. Патронов там было всего двадцать штук. Вот багажник порадовал меня чемоданом и двумя сидорами. Один из сидоров точно принадлежал водителю, солдатское там всё было, а второй даже не знаю кому, скорее всего, старшему интенданту. Главное, меня порадовал явно дорогой бритвенный набор с зеркальцем фирмы «Золинген». Ещё в багажнике были три солдатских котелка с крышками, но без столовых приборов. Мне они и не требовались, ложку я нашёл в сапоге у бойца. Когда я достал чемодан и открыл, то чуть не воскликнул: «Бинго!» Всё правильно, танкист не мог отправиться в командировку без тревожного чемоданчика, его-то я и обнаружил. Открыл и сразу увидел тёмно-зелёную дорогую комсоставскую ткань френча, под ним – синюю ткань галифе. Тут же и чистое исподнее. Судя по командировочному удостоверению, прибыл тот вчера днём, вот и не стал ничего менять, не успел запачкаться. Форма была новенькой, практически не ношенной, так что я сразу решил её померить, всё же мы с майором-танкистом имели схожие фигуры. Как оказалось, это было правильным и, главное, своевременным решением.

Скинув трофейную польскую одежду, я достал дорогое нательное бельё из чемодана и надел его. Точно как по мне сшито! Потом натянул синие бриджи и надел сапоги лейтенанта, намотав свежие портянки, я их нашёл тут же в чемодане. Только после этого я через голову надел френч и, застегнув пуговицы, затянул ремень, сгоняя складки френча назад, приправил тяжёлую кобуру с пистолетом на поясе. Ремешок через плечо тоже не пришлось подгонять, как я уж говорил, фигуры у нас были одинаковые. Ремень и кобура танкиста были. У обоих майоров были ТТ, а вот у лейтенанта наган. Фуражка танкиста не пострадала, чуть-чуть измаралась в крови, но отмыть было можно. Главное, что она пулями и осколками не пробита, как у интендантов. Размер подходил, так что я примерил её и, подойдя к зеркалу заднего вида, изучил, как выгляжу. Вполне серьёзно, сбрить бы щетину, но пока нет на это времени, и хоть на танцы.

Вернувшись к багажнику, я убрал всё самое ценное в чемодан и один из сидоров, котелки так все прихватил, нужная вещь. Даже ложку сунул за голенище сапога. В чемодан ушли и бритвенные принадлежности, и ещё много что по мелочи, включая ремни с кобурами интендантов и подсумками водителя. В сидор – котелки, немного продовольствия, что я нашёл в машине, жаль, одна банка была повреждена осколком, пришлось ножом вскрыть её и съесть тушёнку. В общем, когда я уже собрался уходить, причём убрав одежду, в которой пришёл, в сидор, чтобы посуда не звенела, как заметил, что у пролома, оставленного «эмкой», мелькнуло несколько фигур. Похоже, бойцы, что занимались сбором погибших, нашли по следам легковую машину и сейчас появятся тут. Уйти я уже не успевал, заметят, однако пока был скрыт от них машиной. Поэтому быстро присел, достал из нагрудного кармана френча майора-танкиста все документы и вложил их себе в карман, мельком пробежавшись по ним, чтобы запомнить. Буду теперь командиром танкового полка майором Корневым Андреем Ивановичем, находящимся в командировке до двадцать восьмого июня.

Открыв чемодан, я выложил часть находок. Оставил только то, что принадлежало майору, ну и бритвенные принадлежности, сидор тоже положил в общую кучу, а чемодан отнёс немного в сторону, как будто я с ним пришёл и наткнулся на машину. Уже был слышен хруст нескольких тяжёлых шагов, когда я достал из своей кобуры пистолет и, слегка выглянув, чтобы три красноармейца меня заметили, прижал указательный палец к губам, намекая, чтобы те не производили шума, и махнул рукой, чтобы следовали за мной. Держа пистолет наизготовку, стал красться к лёжке диверсантов. Боец уже ушел, догоняя своё подразделение, а вот противник пока оставался на месте. Мельком обернувшись, я довольно кивнул. Все три бойца, сняв винтовки, так же крались за мной.

После этого я вскочил на ноги и заорал:

– Руки вверх! Держать их на виду, а не то стреляю!

Почти сразу я выстрелил. Если наблюдатель с биноклем замер, то второй, что его охранял, метнулся в сторону, пытаясь вскинуть руку с револьвером, но почти сразу упал с простреленным плечом. Выстрелил я трижды: в плечо второму и две всадил в землю рядом с телом наблюдателя.

– Вяжите диверсантов! – крикнул я бойцам, что уже подбегали. – Похоже, это они навели бомбардировщики на колонну!

Ни на миг не сомневаясь, все трое пробежали мимо и навалились на диверсантов. Причём двое на раненого, тот успел перекинуть оружие в неповреждённую руку, а третий фиксировал наблюдателя с биноклем, разоружив его, но пока не связывая. А вот двум его напарникам было тяжело. Несмотря на ранение, диверсант был настоящим лосем, они ему руку выкручивали, пытаясь вырвать наган, отчего произошло несколько непроизвольных выстрелов, благо ушедших в землю, но тот ревел на немецком и не давался. Причём шумели мы не одни, где-то за спиной с опушки бил пулемёт – ДП, судя по звуку и лязгу. Первая очередь хлестнула у меня над головой, так что я упал, прикрыв голову руками. Но больше не слышно удара пуль по веткам и стволам, видимо пулеметчик, что прикрывал наблюдателей, стрелял по дороге, оттуда активно отвечали. Привстав и осмотревшись, я подбежал к бойцам, помогая им и командуя. Револьвер они уже вырвали, при этом сломав руку немцу, а это точно был немец, после этого ремнями связали руки обоих. Даже начали перевязывать рану подстреленному мной. Я же подхватил отлетевший в сторону бинокль и повесил его на шею. Чехла к нему не было, но и так неплохо.