Командарм - Олег Кожевников Страница 12

Разведка, сейчас главное разведка! Слава богу, что Курочкин уцелел в той мясорубке, в которую попал батальон Сомова. Да что я мелю, слава богу, что батальон Валерки устроил эту мясорубку для фашистов. Если бы не их постоянные наскоки, удары и засады, то наверняка немцы заняли и Волковыск, да и Белосток тоже. Просто чудо, что его батальон смог столько времени сдерживать напор 7-го пехотного корпуса немцев. Ну, конечно, не одни они, большую роль тут сыграли и отступающие с боями от самой границы подразделения 13-й и 86-й стрелковых дивизий. А ещё, конечно, пограничники. Но если бы не засады и опорные пункты, устроенные моторизованным батальоном Сомова вдоль реки Нарев, то немцы окончательно смяли бы отступающие советские части. Но все хитроумные ловушки Сомова вряд ли бы помогли удержать опорные пункты перед мощью целого немецкого корпуса, если бы в самый драматический момент на помощь обескровленному батальону не пришли ребята Курочкина. Помогли, конечно, но потери были колоссальные. А что делать? Против лома, как говорится, нет приёма окромя другого лома. Таким ломом, вернее ломиком, стал взвод тяжёлых танков лейтенанта Быкова. Как меч Немезиды он прошёлся по фашистскому зверю, изготовившемуся к последнему прыжку, чтобы добить истекающие кровью мои батальоны. А явление ребят Лыкова стало для группировки, прессующей Сомова, поистине фатальным. Немцы запаниковали, побросали тяжёлое вооружение, обозы, наших пленных и бросились улепётывать. Вот тогда рота Лыкова повеселилась от души. Лёгкораненые бойцы-добровольцы, а именно из них в основном и состояла эта рота, забыли про свои раны и мстили отловленным фашистам за всю боль, унижение и беспомощность, которые испытали в первые дни войны. Пленных у роты Лыкова не было.

Обо всех перипетиях противостояния немцам на левом фланге Белостокского выступа мне постоянно (в каждом сеансе связи) докладывал Пителин. А уж про действия близких мне людей он рассказывал всё, что знал. Так что зря я мучился и сомневался, посылая при любой возможности подмогу батальону Сомова. Всё делал правильно – как чувствовал, насколько тяжело Валерке, и гнал, гнал к нему последние резервы. Хотя вторая моя сущность всё зудела, что резервы нужны в другом месте, что, прежде всего, нужно держать Слоним, чтобы обеспечить коридор для выхода из Белостокского выступа частям 10-й армии. Ну, держали бы, и что? Немцы взяли бы Белосток, Волковыск, зашли в тыл 6-му мехкорпусу, лишив его даже надежды получить топливо и боеприпасы. И пришлось бы самим сжигать танки и другую тяжёлую технику, вставшую без топлива, а самим лесными тропами Супрасельской пущи отползать в сторону реки Шара.

Зато теперь, испив всю чашу горя, невзгод и потерь, мы в состоянии наступать – танки имеются, громадный склад в Волковыске набит снарядами, патронами, минами, динамитом и прочим военным имуществом. В запасах интенданта 1-го ранга Гаврилова ещё даже бензин оставался. Жлоб и куркуль, конечно, этот Гаврилов, но правильный куркуль. Болеет за победу мужик – отбросил к чёртовой бабушке все инструкции и выдаёт любые боеприпасы по первому требованию. Если бы не его склады, туго бы нам пришлось. Нужно молить Бога и слабенькие рации немецкой агентуры, чтобы немцы продолжали верить, что эти склады захвачены их диверсантами. Разбомбили бы к чёртовой бабушке нашу главную кормушку, а так думают, что захватили богатые трофеи, и никаких поползновений, чтобы кинуть бомбу даже вблизи казематов Гаврилова люфтваффе не делало. Эх, жалко, что в хозяйстве интенданта нет хотя бы небольшого запаса дизтоплива. Ну ладно, может быть, Бульба откопает где-нибудь запас солярки. Пителин дал ему такое задание. Пронырливый хохол что угодно найдёт, а в Белостокской области наверняка имеются запасы этого топлива. Если уж я узнал о запасах Гушосдора, то Стативко непременно отыщет где-нибудь дизтопливо. Жалко, что немцы им практически не пользуются, так бы наплевать на запасы дизтоплива наших гражданских организаций. Под Варшавой на трофейной солярке бы ездили. Добраться до столицы Польши у нас топлива хватило бы, а там немецкие склады потрясли бы. Ладно, грех жаловаться, что немецкие танки на бензине, очень даже это хорошо – горят лучше. Отсюда повезём солярку – Бульба всё равно её раздобудет. Но на всякий случай поляков и Лыкова к этому делу надо подключить. Бульба, поляки и Лыков частым гребнем пройдутся по всей Белостокской области и обеспечат действия наших танков под Варшавой.

От вопросов снабжения мысль опять перескочила на разведку. И всё потому, что я сам себя убеждал в правильности действий. А всё дело было в том, что действующего начальника разведотдела Бейлиса, ссылаясь на мой приказ, Пителин снял и назначил на его должность Курочкина. Ладно бы одного Бейлиса, а то дед так рассвирепел от положения дел в штабе корпуса, что разогнал вообще весь разведотдел. А Ряба, как говорится, попал как кур в ощип – вырвавшись из ада сражения, окунулся в клоаку штабной работы. Но разбираться и ставить точку во всех тех дрязгах, которые начались в штабе корпуса, предстояло мне. Вот думая о предательстве начальника разведотдела 11-го мехкорпуса Пугачёва, я и готовил себя морально к встрече с бывшим главным разведчиком моего корпуса. Который не предатель, а вполне нормальный, добросовестный служака. И может быть, прекрасный человек и товарищ, но не его сейчас время, не тянет он, вот и нужно на его место поставить проверенного человека.

Удовлетворённая моей реакцией мысль, плюнув на текущие дела, забралась в дебри воспоминаний о прочитанных в академии трудах военных теоретиков. Мозг судорожно перебирал высказывания великих, которые можно применить к сложившейся ситуации. К сожалению, ничего похожего на ситуацию, подобную той, которая сложилась в Белостокском выступе, никто в трудах, которые я изучал, не описывал. Конечно, что им описывать заведомо проигрышную ситуацию, где нет ни одного шанса выиграть. Оставалось опираться на историю, и в голову сразу же пришло воспоминание о салаге Юрке Черкасове, который восхищался ещё в той реальности подвигом трехсот спартанцев. Ну что же, если нет подсказок, будем опираться на свершения великих греков. Эпическое полотно о борьбе моего корпуса с фашистами окончательно погрузило мозг в нирвану. Попытки ответственного человека, комкора, встряхнуться и заставить мозг продумывать шаги подразделений корпуса, ни к чему не приводили, а вскоре и самого комкора не стало – только огонь, дым и былинные воины, почему-то похожие на Рябу, Валерку Сомова и Вихрева, поражающие псов-рыцарей своими мечами.

Эпическое сражение с черными рыцарями, пытающимися покорить святую Русь, прервалось внезапно. Казалось, что вот она, победа, близко, а за тем холмом лежит в золотом ларце святой Грааль, но прочувствовать радость победы я не смог, мозг выдернули из этого чудного сна. Сработала сторожевая система организма, которая постоянно бдела. Вот и сейчас произошло изменение звукового фона (двигатель автомобиля перестал работать) и в мозг поступила команда – подъём. Только я начал осмысленно вглядываться в предрассветный сумрак, как в пассажирскую дверь несколько раз предупредительно стукнули, а затем кто-то бесцеремонно приоткрыл её. Этим наглецом, конечно, оказался Шерхан. Только мой боевой брат мог позволить себе без предварительной договорённости или вызова побеспокоить комкора. Вот и сейчас, глядя невинной овечкой, он произнёс:

– Товарищ генерал, на станцию Хорощ прибыли! Как доложил дежурный, бронепоезд уже здесь, метров семьсот отсюда, стоит в тупике. Ещё он сказал, что в станционном буфете можно получить горячий завтрак. Сегодня там краковские сосиски с макаронами дают. Помните, мы их в Белостоке до войны пробовали – вкусные, заразы.