Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени - Карл Александр Страница 12

Уэллс расстегнул ремни и встал с кресла. У него тут же закружилась голова, и ему пришлось сесть. Он сделал несколько глубоких вдохов и, почувствовав себя увереннее, медленно поднялся. Прижавшись к стенке кабины, он посмотрел в одно из окошек, чтобы впервые увидеть будущее. Стекло помутнело и растрескалось. Он не смог ни черта разобрать.

Заворчав, он повернулся и отпер дверь специальным ключом, который отключал ФОВ. Ему совершенно не хотелось, чтобы машина автоматически вернулась в 1893 год, оставив его без транспорта. Тут он с удивлением заметил, что дверная ручка недавно была вычищена и смазана. А когда он открыл дверь, петли не заскрипели и не застонали, как он ожидал. Их тоже недавно смазывали. Неужели за его машиной кто-то ухаживал?

Уэллс шагнул в 1979 год.

Он осмотрел машину времени снаружи. Все неплохо сохранилось – за исключением медной таблички с названием. Буквы слова «Утопия» окислились и покрылись зеленой патиной. Хотелось надеяться, что это никак не характеризует ту временную плоскость, на которую он вышел.

Эйч Джи медленно повернулся и обнаружил, что стоит на помосте, ярко освещенном софитом, установленным прямо над головой. Помост находился в центре громадного круглого зала с высоким потолком и нарядными дверями под аркой. Что случилось с его лабораторией? Теоретически его машина времени не должна перемещаться иначе как в четвертом измерении. Что случилось? Что-то действительно пошло не так!

Перед ним оказались три большие стеклянные витрины с множеством первоизданий в кожаных переплетах и диаграмм, заключенных в рамочки. Единственные узнанные им схемы он делал, задумывая машину времени. Он посмотрел направо. В дальнем углу еще в одной витрине он увидел знакомые первые полосы «Пэлл-Мэлл Газет», пожелтевшие от времени. Он сошел с помоста и направился в ту сторону, отчаянно стремясь найти нечто старое и знакомое. Его остановили лиловые бархатные канаты ограждения, установленного вокруг помоста. Он снова повернулся – и окинул взглядом все в целом.

Крупными буквами на стене было написано: «ГЕРБЕРТ УЭЛЛС – ЧЕЛОВЕК, ОПЕРЕДИВШИЙ СВОЕ ВРЕМЯ».

«Господи! – подумал он. – Неужели я сделал все это? Неужели моя лаборатория стала чертовым музеем? Неужели я присоединился к памятникам науки прошлого? Неужели мои достижения и неудачи стали экспонатами, которые щупают школьники на экскурсиях?»

Эйч Джи вернулся в центр комнаты, чтобы лучше осмотреть экспозицию. Он был потрясен и угнетен. Изумление, внезапное осознание того, что он стал знаменитостью, оказались почти невыносимыми. Что ему остается делать, если в двадцать семь он увидел плоды трудов всей своей жизни? Почему он не подумал об этом до того, как бездумно садиться в машину времени? И что самое противное, почти все книги и изобретения ждали его в будущем! Что же – он теперь будет все знать еще до того, как сделает? Может быть. А может быть, и нет. Он не обязан рассматривать все это. Внезапно он торжествующе захохотал. Может, если бы он не отправился путешествовать во времени, то не вернулся бы домой, чтобы со временем столько всего написать и изобрести. И было приятно знать, что ему все-таки удалось вернуться в Лондон 1893 года. Если и бывает так, что оптимизм помогает сохранить рассудок, то это именно тот случай.

Уэллс с любопытством начал внимательнее рассматривать труды всей своей жизни, несмотря на прежние опасения. Он почувствовал себя увереннее и отчасти вернул себе отстраненность ученого.

Пока не увидел старую фотографию.

Глаза у него округлились. Он попятился и хотел было отвести взгляд, но не смог этого сделать.

На фотографии был мужчина. Довольно толстый или даже тучный мужчина, с залысинами, обвисшими щеками и вторым подбородком, с изборожденным множеством морщин лицом. На мужчине были очки без оправы – и он на кого-то хмуро смотрел. Вид у него был весьма недовольный. Подпись под фотографией гласила: «Герберт Джордж Уэллс в возрасте пятидесяти лет».

Он изумленно взирал на фотоснимок. Машина времени была забыта: отпечаток демонстрировал ему его смертность. Перед ним встал главный вопрос. Когда именно для Герберта Уэллса закончилась жизнь?

Он начал дико озираться, не сомневаясь в том, что в экспозицию включен и его некролог. Слава богу, этого хоть не написали крупно сразу под его именем. Он не хочет этого знать, он никогда и ни за что не хочет об этом узнать!

Он сгорбился, ощущая тошноту. Ему необходимо срочно отсюда уходить. Он снова двинулся к канату ограждения, заставляя себя больше не присматриваться к экспонатам. Вместо этого его взгляд упал на часы над входом: они показывали 4.04. Он остановился, нахмурился и вытащил свои карманные часы. 8.04.

Уэллс застонал, теряя ориентацию и почти впав в панику. Он был уверен в том, что его расчеты были достаточно точными – если не произошло ничего катастрофического. Его лаборатория исчезла, дом исчез, все исчезло! Он вроде бы находится в музее. Время совершенно не то, а экспозиция выглядит вневременной насмешкой над его разумом.

Эйч Джи услышал голоса и шаги, приближающиеся к залу. Появление этих чужеродных звуков побудило его к действиям. Он увидел, что скрыться незамеченным не получится, и потому поспешно вернулся к машине времени, забрался в нее и скорчился на полу.

Экскурсовод завел в зал группу из пятнадцати человек.

– Еще одной величественной фигурой, возникшей в конце девятнадцатого века, был Герберт Джордж Уэллс. Писатель, ученый, критик общественного устройства, историк и изобретатель, – невыразительно вещал экскурсовод.

Уэллс потрясенно слушал.

– Полгода назад археологические изыскания, предварявшие крупный проект по переустройству Лондона, открыли забытую лабораторию Уэллса, находившуюся в заложенном кирпичом подвале. И, конечно, все вы знаете, что было найдено там.

Уэллс приоткрыл дверь и постарался незаметно выглянуть, чтобы рассмотреть людей двадцатого века.

– Леди и джентльмены, – продолжил гид торжественно, – Калифорнийская академия наук и Музей науки Сан-Франциско горды тем, что в нашей экспозиции выставлена знаменитая уэллсовская машина времени!

Сан-Франциско! Как, к дьяволу, он мог оказаться в Сан-Франциско, когда его машине положено перемещаться только в четвертом измерении? Он лихорадочно размышлял – и вскоре нашел ответ. Ну, конечно! Если археологи «открыли» его лабораторию и машину времени, то, несомненно, его устройство просто отправили в мировое турне. Или, может, город Сан-Франциско просто купил машину, хоть ему и не верилось, чтобы британское правительство допустило подобную сделку… если, конечно, сферы влияния не претерпели значительных изменений. Ему вспомнилось, как в начале девятнадцатого века богатая монаршья семья Британии купила египетские археологические находки и перевезла их в Британию. Так почему бы Эйч Джи Уэллсу не попасть в Америку? Египет был слабым и бесправным. Может, Англия теперь находится в сходном положении? Нет, не может такого быть! Наверняка у машины времени просто мировое турне.

– Конечно, труды этого загадочного человека оказались бесплодными: свидетельств того, что это устройство работало, не существует.