Бладшот - Гэвин Смит Страница 13

Размышляя, Бладшот старательно игнорировал спутника – до тех самых пор, пока лифт не остановился и дверцы не разошлись в стороны.

Дальтон проводил его до самого кубрика. Снова минимализм: одинокая кровать, прикроватная тумбочка, на кровати – небольшая стопка утилитарно простого постельного белья. Пожалуй, именно так и должна выглядеть (и пахнуть) больничная палата, вот только окон в комнате не имелось. Единственной уникальной чертой оказалась вмятина в металле кроватной спинки. Взглянув на нее, Бладшот невольно задумался: кто бы ее мог оставить?

Для пробы он сел на кровать, предоставив Дальтону возвышаться над ним. Проверил ящики тумбочки, но они оказались пусты.

– Ух ты. Похоже, Хартинг на всем экономит, – пошутил он.

Однако Дальтон даже не улыбнулся. Просто стоял и испепелял его взглядом.

– Мы только что познакомились. Отчего у меня такое чувство, будто ты меня уже невзлюбил? – спросил Бладшот.

– Потому что много субчиков вроде тебя повидал, – ответил Дальтон.

«Погибших и оживленных солдат с нанитами вместо крови?» – удивился Бладшот. Пожалуй, здесь и такое было возможно, однако его терпение подходило к концу. Он пришел в себя мертвым, лишенным памяти, и этого для одного дня было вполне достаточно. А что про него думает этот тип… да пусть думает, что хочет. К тому же, Бладшоту казалось, что этакому идиотскому соперничеству в команде лучших из лучших бойцов не место. В конце концов, все они – плотоядные хищники высшего порядка, а игры в «вожака стаи» лучше оставить для детской лиги.

– Это каких же? – спросил Бладшот вслух.

– Которые привыкли на чужом горбу выезжать.

Над этим Бладшот ненадолго задумался.

– Ну, если я на чужом горбу привык выезжать, то как здесь оказался? – с улыбкой спросил он, широким жестом указав на стены комнаты.

Но Дальтон его вопроса словно бы не услышал.

– Закончишь дрыхнуть – мы будем там, внизу, делом заниматься.

– А я даже не знаю, что это за дело, – напомнил ему Бладшот.

Действительно, ему ничего не объяснили и ни в чем его не убедили. Кроме того… слишком уж много разного свалилось на его голову за один день. Сейчас Бладшоту требовалось время, чтоб все это переварить. Чтобы решить, как быть дальше. Становиться чьей-то лабораторной мышью ему ничуть не хотелось, однако он еще не знал, какими располагает возможностями. Если вообще хоть какими-то располагает. Очевидно, Хартинг и его команда им дорожат. С вещами, которыми дорожат, расстаются только ради денег, или уступая грубой силе, а денег у Бладшота не было ни гроша…

– Скоро увидишь, – буркнул Дальтон и вышел из комнаты.

Едва двери сомкнулись за его спиной, Бладшот поник головой, от улыбки на его лице не осталось и следа. До сих пор он еще как-то держался, однако сейчас, оставшись один, осознал: ведь он в самом деле один. Абсолютно, совершенно один. Ни жизни, ни настоящей семьи, ни прошлого, ни воспоминаний, никакого понятия о самом себе, кроме того, что он – результат научного эксперимента…

На душе стало еще тоскливее. Стоило лечь, кровать показалась какой-то пустой. Чего-то (кого-то?) в ней не хватало. И вмятина в спинке будто бы предвещала нечто недоброе, хотя вполне могла появиться чисто случайно. Бладшот чувствовал себя совсем как человек, безуспешно старающийся вспомнить ускользнувшую мысль, вот только мыслью этой была вся его жизнь, ускользнувшая, исчезнувшая без остатка…

Сон его оказался чередой разрозненных образов, мелькавших перед глазами, будто в фильме, смонтированном без всякого порядка. Полная пара ванная комната, смутное отражение чьего-то лица в треснутом зеркале, шум драки, хаоса, боя. Знакомый шум… А вот бойня: увесистые ломти мяса покачиваются на крюках, словно только что кем-то потревоженные. Окровавленные запястья, притянутые к подлокотникам, да не одна пара рук – две: вот мужские руки, вот женские. Мышцы напряжены в борьбе за свободу. Полная утрата самоконтроля, чувство беспомощности, неизвестно чем вызванный страх… вот только, кто б это ни был, боится он не за себя. Язык огня, вспышка дульного пламени, сокрушительный удар угодившей в грудь пули. Жар. Все замедляется, чтобы он смог оценить, что чувствуешь, когда свинец пробивает себе путь сквозь мышцы, кость, внутренние органы…

Ресницы дрогнули, веки приподнялись, и Бладшот на миллисекунду замер, оценивая обстановку. Прямо над ним стоял человек – некто с весьма убедительно выглядевшим пистолетом сорок пятого калибра в руке. Удар, в котором Бладшот тут же почувствовал всю новообретенную мощь, оказался хоть и неловок, но невероятно, фантастически быстр… вот только фигура у кровати оказалась призраком, тенью. Кулак, прошедший сквозь призрачного стрелка, с грохотом врезался в металлическую стену.

Сна не осталось ни в одном глазу. Взмокший от пота, хрипло, часто дыша, по-прежнему в полном одиночестве, Бладшот взял себя в руки, выровнял дыхание, и перевел взгляд с вмятины на стене на точно такую же, той же формы вмятину в спинке кровати.

Все это был не сон – он знал точно. Слишком уж реально для обычного сна. Нет, все эти образы – воспоминания. Его собственные воспоминания. Благодаря каким-то остаткам прежних знаний, а может, мириадам микропроцессоров, заменивших кровь, Бладшот знал, что такое посттравматический стресс и воспоминания о травмирующих переживаниях. Теперь ему следовало бы выяснить побольше, но мысли о продолжении сна пугали: чутье подсказывало, что череда промелькнувших перед глазами событий закончилась плохо.

Бладшот бросил взгляд на костяшки пальцев и сжал кулак. Наниты исправно делали свое дело, латая нанесенную самому себе рану, и пальцы на глазах становились как новенькие.

Секунду-другую Бладшот смотрел на заживленные костяшки. Жаркий подкожный зуд понемногу унялся. Нет, все это чересчур. Выбравшись из постели, он зашагал из угла в угол, точно зверь в клетке. Инстинктивная осведомленность о работе внутренних органов подсказывала: адреналин на пределе. Реакция на стресс: «борьба или бегство». И где этот Дальтон, когда он действительно нужен? Нет-нет, отсюда надо убираться…

«Ну, и куда ты пойдешь?» – спросил внутренний голос, прозвучавший в точности так же, как его собственный.

Действительно, у него ведь нет личности. Нет ни единой из связей, определяющих человека, делающих человека реальным хоть в каком-либо общепринятом смысле. Его не существует. Придется начинать все с нуля.

Если так, нужно запастись терпением. «RST» он, очевидно, зачем-то нужен, а если так, «ты – мне, я – тебе»… Вот только в эту минуту ему настоятельно требовалось выплеснуть лишнюю энергию, не то он вполне может прикончить первого же, кто подвернется под руку. Больше всего беспокоило то, что мысль об убийстве первого встречного ничуть его не волнует.

Тут двери в кубрик, словно откликнувшись на его мысли, разъехались в стороны, и Бладшот вышел в коридор.

Согласно изначальному замыслу, хрустально-голубая подсветка плавательного бассейна наверняка должна была навевать покой, однако Бладшоту прежде всего напоминала о радиоактивном излучении. Одно непонятно: кто провел эту параллель – он сам, или микропроцессоры нанитов? Если не считать света со дна бассейна, спортивный комплекс был темен. Темен и совершенно пуст. Оглядевшись, Бладшот прошел к боксерскому мешку. Нет, присоединяться к группе «Бензопила» он даже не думал. Не станет он прыгать в кольцо и балансировать мячом на носу (этим «морские котики» пусть балуются). А вот проверить пределы возможностей возвращенного к жизни тела, нашпигованного техническими новинками, было весьма любопытно. Для пробы Бладшот ткнул тяжелый мешок кулаком. Мешок только слегка покачнулся. Ничуть не впечатленный, Бладшот окинул его скептическим взглядом, но тут же вспомнил о вмятине в металлической стенке, принял правильную стойку и ударил еще – как можно быстрее и жестче. На сей раз кулак пробил покрышку мешка, да так, что песок хлынул наружу. Взглянув на дыру в мешке, Бладшот призадумался: да есть ли его новым возможностям хоть какой-то предел?