Живые отражения: Красная королева - Глеб Кащеев Страница 13

– Если он на защищенный айфон потратил меньше секунды, то твой домашний вай-фай или наши сотовые сети тем более уже давно взломал, – пожал плечами Валера, поднимая стул и садясь на него.

Подошла к кухонным шкафам, нашла там железную коробку из-под крупы и засунула устройство из будущего в нее, плотно закрыв крышку:

– Вот. Туда никакие сигналы не должны проникать.

– Ты что, так и будешь его прятать? Ты представляешь, за сколько эту штуку загнать можно, если нужных людей найти? – в возбуждении он опять вскочил со стула и заходил по кухне туда-сюда.

– Ты все о деньгах. Здесь опасные технологии. Если они попадут не в те руки, то может быть все что угодно.

Валера взъерошил волосы:

– Ты не понимаешь!

– Нет, это ты меня понять не хочешь! – пришлось повысить голос, – Это я жизнью рисковала и рискую до сих пор!

Воцарилась напряженная пауза.

– Кстати, ты о чем поговорить-то хотел? – я попыталась разрядить обстановку.

Он рассеянно посмотрел на меня, а затем махнул рукой:

– Да в общем-то это уже не важно. Ты меня потрясла до глубины души. Это же такие перспективы! А ты только в иные миры можешь так перемещаться, или в другие страны на нашей Земле тоже? Вон каменная сосулька… ты же сказала, что она из Исландии!

– Просто так ляпнула. Пещера была где-то далеко на севере. Там было все в инее, а я недавно видела в инсте фотки ледяных пещер в Исландии, поэтому мне в голову и пришло, сказать что эта каменная морковка оттуда.

Мне показалось, что он мне не очень поверил.

– Ладно, мать, извини. Мне бежать надо. Сосульку я же могу взять?

– Это сталактит. Или сталагмит. Я их все время путаю.

– Да пофиг, – он сунул искрящийся белизной обломок за пазуху, – Спасибо за доверие. Я до сих пор в шоке!

Валера чмокнул меня в щеку и резво выскочил за дверь.

В странном опустошенном состоянии вернулась на кухню. Полная чашка кофе так и стояла на столе.

Не сделала ли я ошибку, рассказав ему все? С одной стороны, чувствовала сильное облегчение, что больше не держу эту тайну в себе. С другой… я как-то надеялась на сочувствие и понимание. Валера вроде бы мне поверил, но я ощущала щемящую пустоту от того, что так и не нашла в нем поддержки.

С чего я вдруг решила, что это важный для меня человек? Тот, кто дорожит мной, так бы не поступил. Решила, что, пожалуй, больше не хочу его видеть. Рядом с ним всегда так сложно и вместе с тем невыносимо одиноко. Это точно нельзя было назвать отношениями. Никакие совместные фотки в соцсетях этого не стоили. Мне гораздо проще жить одной.

Вот только Валерий теперь знал мою тайну.

Не сделала ли я только что страшную глупость? И, кстати, зачем он все-таки приходил?

На следующее утро я вскочила с матраса преисполненная решимости наконец во всем разобраться.

Всю ночь не спала и думала. Сначала о своих странных отношениях с людьми. Корила себя за холодность. Если подумать, то ни верных подруг не осталось – одноклассницы из родного городка остались в другой жизни – ни молодого человека, к которому я испытывала бы нечто большее, чем просто любопытство тоже как-то не возникло. И это при том, что сходилась с новыми людьми запросто. Могла заговорить с любым кассиром в фастфудовской забегаловке и проболтать с ним хоть полчаса. Когда-то использовала этот прием, чтобы обедать в ресторанном дворике торгового центра со скидкой «для своих».

Вот только личной жизни это никак не помогало. Прекрасной собеседницей я была только пока играла роль: говорила только то, что собеседник хотел услышать. Никогда не раскрывалась полностью. Никто из коллег не знал меня настоящую. Даже Валера, с которым я провела столько времени, болтая в кафешках, наверняка не мог сказать, что меня действительно интересует и волнует. Ради шутки как-то спросила у него, какая музыка мне нравится. Он перебрал всех модных исполнителей, но так и не угадал.

Вчерашняя откровенность сегодня утром меня удивляла. С чего я вдруг начала болтать как на исповеди? Неужели настолько соскучилась по живому настоящему общению? Никогда не думала, что одиночество так на меня подействует.

Вообще жизнь в последнее время все больше напоминала зебру. Меня мотало от белой полосы к черной со все возрастающей амплитудой. Текущая дислокация была на стороне света, но вопрос только в том насколько далеко я от жопы с хвостиком. Хотелось найти хоть какую-нибудь опору, чтобы эти волны не унесли меня в океан ко всем чертям и русалкам.

Как только подумала о ненормальности, так озаботилась вопросом: я уже столько раз переходила в разные миры, и до сих пор не поняла, как это все работает. Хоть какую-нибудь закономерность бы найти. С этими путешествиями тоже сплошная полосатость: то еле ноги уношу, а то попадаю в такие места, где хоть сейчас строй шалашик и живи как Ленин в заливе… или разливе… не помню. Главное, одна одинешенька.

Ой.

Эта самая закономерность, оказывается, лежала на поверхности: каждый раз, как перемещалась в отражение, где были видны творения рук человеческих, я наталкивалась на проблемы и с трудом сбегала. Любые же путешествия через пейзажи или нейтральные поверхности, типа белого потолка, приводили меня в безлюдные места, где все было спокойно и хорошо.

Мне просто надо сторониться людей.

Повинуясь мгновенному импульсу, нашла в позаимствованном на работе глянцевом журнале картинку с бирюзовым морем, белоснежным песком и кокосовой пальмой. Вырезала ее ножницами и прилепила на мокрый кафель ванной комнаты. Надела купальник, залезла в полную ванну и повернулась так, чтобы отражался только этот тропический пейзаж.

Оказывается, когда ты сам находишься в воде, то перемещение не гладит тебя по коже приятным ознобом, а фигачит током так, что сердце заходится.

Я выскочила из воды как ошпаренная, и не сразу поняла, что уже бултыхаюсь на ласковых морских волнах. Берег впереди манил к себе белоснежным песком и зарослями пальм. Вокруг не было ни души. Я попала на какой-то тропический остров. Только вода была достаточно прохладной. Почему-то я ожидала, что на каких-нибудь Мальдивах океан должен быть как парное молоко.

До этого я никогда не видела море вживую. Вообще весь мой опыт перемещения по миру до этой осени сводился к унылым пейзажам за окном поезда Тобольск-Москва, поэтому от восторга я визжала, брызгалась и смеялась. Это какая-то бесконечная красота. Жить в такой насыщенной и концентрированной живописности было определенно невозможно. Либо задохнешься от чувств, либо, что хуже, все это великолепие приестся и станет привычным и заурядным. И тогда больше никогда и ничего в мире не сможет тебя удивить или обрадовать. Превратишься безрадостного и унылого циника.

Если возле японского домика рядом с покрытым красными листьями прудом я бы хотела поселиться навсегда, то сюда, к морю, можно заскакивать максимум на пару часов в неделю, чтобы зарядить свою внутреннюю батарейку радостью, энергией и вдохновением на много дней вперед.