Летчик. Книга 4 - Владимир Малыгин Страница 13

– А Маяковский?

– Ну так по нам же со всех сторон из пулемётов сади́ли! Нужно больше работать над броневой защитой…

– Это вес! – вскинулся Сикорский. – И, как следствие, уменьшение полезной загрузки. Тех же бомб или смеси будем соответственно меньше в полёт брать. Мы не можем пойти против требований Адмиралтейства!

– Можем, не можем… Зато экипаж сохраним! Мы же с вами рассчитывали бронирование кабины в расчёте на обстрел из лёгкого оружия. А тут пулемёты почти у всех появились… Нет, нужно увеличивать или толщину стенок, или брать качеством стали. Или же делать защиту многослойной… – озвучил пришедшую в голову догадку-воспоминание.

– Многослойной? Это как? Впрочем, нет! Это же какой вес получится!

– И ещё одно. Из своего личного практического опыта знаю, что ваш самолёт позволяет взять на борт несколько больший вес грузов, чем зая́влено. Без каких-либо ограничений по скорости и длине разбега и нагрузкам на элементы конструкции…

За спорами время и пролетело. Это ещё хорошо, что никого больше в кабинете не было. Шидловский пропадал со своим отрядом на фронте и пока не собирался возвращаться. Так что спорили мы между собой. Да и спором этот разговор никак нельзя было назвать. Так, обсуждение и выработка дальнейших решений по новой модели «Муромца». Ну и одномоторных бипланов коснулись в какой-то мере, само собой. А там обсуждение перекинулось на летающие лодки, на перспективы самолётостроения… И как в таком разе не затронуть вопросы производства моторов? Да и потихоньку нужно подбираться к использованию в конструкциях новых материалов. Войне-то скоро конец, можно и намекнуть, гм, Второву прямым текстом на необходимость закупки алюминия за рубежом… Старые-то запасы давно закончились.

Засиделись на заводе до позднего вечера. Белые ночи давно закончились, поэтому пока собирали да прятали в сейф многочисленные карандашные наброски, на улице стемнело. И большую часть дороги домой пришлось проехать почти в полной темноте.

Совру, если скажу, что ехали без опаски. Опасались, не без этого. Фары слабенькие, в нескольких метрах от машины уже ничего и не видно. Да ещё и лобовые стёклышки заставляют желать лучшего. Но доехали благополучно. Уже перед самым домом оба выдохнули, поймали себя на этом и переглянулись. И рассмеялись.

Вот тут и вляпались. Удар по капоту – испугаться не успеваю. Вижу краем глаза, как Игорь изо всех сил втискивает в пол педаль тормоза. Машина тут же и останавливается, благо скорости пока невысокие. Да мы и не лихачили, скорее, тихонько ползли. Выскочили из машины, осмотрелись. Батюшки свя́ты, да мы городового задавили!

Стоим, не знаем, что делать. О том, чтобы удрать и мысли ни у кого не возникло. Наклонились над телом.

– Убили? – почему-то шёпотом спросил Сикорский.

– Дышит.

– Берём его за руки, за ноги и заносим ко мне, – быстро пришёл в себя Игорь и принялся распоряжаться.

– Да погоди ты хватать. А если у него что с позвоночником? Только хуже сделаем…

Пока мы так между собой препирались, потерпевший и очухался. Хоть и свет от фар слабенький, но это-то можно было различить. Ну и расслышать, не без этого. Закряхтел господин полицейский, глаза открыл и громко так от всей души выругался. Да к свистку потянулся, собрался подмогу высвистывать. Только этого нам не хватало…

Но, обошлось. Благо Сикорский личность довольно-таки известная. А уж в своём районе, да на своей улице, про рядом находящийся дом я вообще молчу… Короче, несмотря на дрянное освещение признал городовой господина инженера. Признал и ещё разок выругался. Правда, к чести господина полицейского, тут же и прощения попросил за свою несдержанность.

– Да бросьте вы извиняться. В такой ситуации я бы и сам… – отмахнулся от извинений Игорь Иванович. – Это я должен просить у вас прощения за свою невнимательность и неосторожность.

Позвольте вам помочь подняться?

Подхватили под белы рученьки потерпевшего, осторожно приподняли… Уверились, что никаких последствий это действие не принесло и уже смелее вздёрнули довольно тяжёлое тело вверх. Правда, пришлось это тело немного придержать. Сразу-то ноги у господина отказались служить – дрогнули в коленках и подкосились. Ну а со второго раза дело пошло на лад. А приглашение он, к нашему счастью, принял. Иначе же… Даже и думать о подобном не хочется… Ну а за приглашением последовало угощение и подношение. Договорились к обоюдному согласию.

Вот только ни за что не поверю я, что этот городовой не слышал шума мотора подъезжающего автомобиля. Да кроме работающего мотора и звуков дребезжания подвески и кузова хватает. На ночной-то улице! Да нас наверняка за квартал было слышно. Нет, тут в чём-то другом дело. Вот только в чём? И, кстати, а где же в этот момент моё, так называемое, «негласное» сопровождение находилось? И, вообще, хорошо, что скорость у нас была маленькая, ползли «черепашьим шагом». А то бы…

* * *

До Царского Села добрались без проблем и довольно-таки быстро. При дневном свете осмотрели машину на предмет наружных повреждений после вчерашнего столкновения, но видимых следов не углядели. Ну и отлично просто. А затем и тронулись потихоньку. Ехать днём не то, что ночью. Одно удовольствие. Если бы ещё не эти хаотично шныряющие пролётки с хамоватыми извозчиками, то было бы гораздо проще и безопаснее. Опять же не пришлось бы столько нервов тратить. Они же правила движения не соблюдают, да и наверняка о подобном ничего не знают. Поэтому снуют по проспекту от одного края проезжей части до другого. И могут ры́скнуть в сторону в самый неподходящий для нас момент. Поэтому особо не разгонялись и смотрели в оба. А вот за городом осмелели и притопили педаль. Помчались с ветерком…

А потом встреча и разговор с Марией Фёдоровной. И вновь пришлось повторять в который уже раз набивший оскомину рассказ о произошедших со мной в последнее время событиях. Вот только по завершении этого рассказа вдовствующая императрица и матушка нашего Государя крепко так задумалась и дала́ мне мудрый совет:

– Ты, Сергей Викторович, больше никому и нигде о том не рассказывай (ну, наконец-то! Можно будет на запрет императрицы сослаться в следующий раз). Не нужно людям знать о твоей кратковременной потере памяти… – и многозначительно на меня посмотрела. Мол, сам соображу или ещё и пояснять только что сказанное придётся? И после короткой паузы добавила. – Или тебе Евгению Сергеевичу показаться?

А что тут соображать-то? Ежу́ и тому понятно. Только вот я и до сей поры причин разбалтывать эту свою проблему в упор не видел. Или не находил. Что, впрочем, одно и то же… Но, стоит отдать должное Государыне, хоть я причин и не видел, а за языком своим не уследил и особой сдержанностью не отличился. Если посчитать, кто уже об этом знает, то не малое такое число получается… Только и к Боткину на приём я ни в коем разе не пойду. Ещё чего не хватало…

На том эта встреча и завершилась. И больше мы ни о чём не говорили и меня ни о чём не расспрашивали. Какая-то странная встреча. Непонятная. Или Мария Фёдоровна просто хотела лично убедиться, что со мной действительно всё в полном порядке?