Память стали - Сергей Плотников Страница 13

Там, где кончались гаражи, склады и другие подсобки, город переставал напоминать постап со стенами, сколоченными черти из чего, и приобретал вполне цивилизованный, довольно приятный вид. Знакомые по вестернам черты поселений Дикого запада смешивались с дизайнерскими решениями маленьких городков разных стран из моего родного мира: угловатые сооружения из плотно подогнанных досок с навесами-балконами во весь фасад соседствовали с редкими каменными домами и более частыми срубами. А вот дальше, совсем уже в центре, начинались серые приземистые прямоугольники крыш заглубленных в землю бункеров — поменьше арсенального, потому некоторые из них стали фундаментами для административных зданий. Но по большей части крыши заросли… нет, были специально засажены деревьями — и у горожан, таким образом, получился свой парк.

— Здание городского суда, — указала мне на одну из угрюмых кирпичных построек Кэт. — Потом муниципалитет, там приемная мэра.

— А там? — сквозь парковую листву дальше пробивался стеклянный блеск.

— Теплицы и делянки, конечно, — она посмотрела на меня с некоторым удивлением. — Сельхозобъекты всегда в самом центре. А что, у вас… в смысле, там, где ты жил раньше, по-другому?

— Просто запутался в направлениях, — соврал я первое, что пришло в голову. — Тем более, такого роскошного парка у нас не было никогда.

— Противовоздушная маскировка, — пояснила мне хозяйка свалки. — Сейчас, понятно, никому нафиг не нужная, а вот во время войны она смогла-таки сохранить объект от бомбардировок. Но только потому, что войска связи свой тыловой резервный центр тогда законсервировали и бросили, а больше никто особо и не знал. Ни царцы, ни респы не думали, что линия фронта дойдет до этих краев. Хотя в последние месяцы эта самая линия фронта вообще везде могла оказаться. Это только молодежь думает, что «адские» стратегические заряды долбанули все и сразу, а на деле сначала пространственные удары даже пытались контролировать…

Пожилая женщина прикрыла глаза, явно уйдя в не самые приятные воспоминания, а я только сейчас сообразил, что моя начальница из рожденных до апокалипсиса. И наверняка много чего интересного могла бы порассказать.

— В общем, комплекс подземных хранилищ уцелел, и первым на него наткнулся Шон, — вернувшись к действительности, констатировала она. — Вот так и стал мэром. Старая развалина, песок сыплется, а до сих пор его никто подвинуть не может. Мутит что-то, своих же ближайших сторонников лбами сталкивает чужими руками, неприятности подстраивает. Соляру вон выдал только движки ломать, не у всех же многотопливники, как у тебя. Хотя раньше своим всегда высший сорт закупал. Бандитов этих приветил как родных, хрен выдворишь… Так что ты не стесняйся в выражениях, прошу. Та сторона стесняться точно не будет.

Эгей… Я тут что, на переворот попал? Вот уж действительно: попал!

Крыльцо здания суда когда-то постарались выстроить с претензией на торжественность: колонны, портик. Получилось угловато, монументально, ничуть не красиво, да и на психику давило даже в том случае, если ты ни в чем не виноват. Хотелось развернуться и уйти или хотя бы проскочить внутрь побыстрее. Внутри же посетителей не менее хмуро встречала вооруженная автоматами охрана и рамки металлоискателей. Работающие!

Сдавать потребовали не только оружие, но и все крупные металлические предметы, потенциально способные превратиться в импровизированный кастет. Интерьер выглядел не то чтобы гнетуще, а скорее уныло и до предела казенно: одинаковые двери, отличающиеся лишь номерами, одинаковые стены, пол, потолок. Минимум окон, а в тех, что все же прорубили, вставлены тяжелые решетки.

— Нам сюда, — я уже и не удивился, что хозяйка свалки и тут как дома. Небось, самая лучшая муниципальная столовка именно здесь. И я могу понять поваров, этих кристально-честных людей, всегда выкладывающихся на максимум!

Для нужного нам заседания, похоже, выбрали самый большой зал из имеющихся в здании. Мы пришли, когда половина мест уже была занята. Кэтрин тут же принялась обходить ряды и здороваться с незнакомыми мне, но явно хорошо знакомыми ей людьми. Причем, с одним держалась запанибрата, а с другими церемонно раскланивалась. Я же вынужден был лишь гадать, кто тут кто…

Оп-па, а вот тебя я знаю! Взгляд выхватил среди сидящих Джулиана. Перекуп откинулся на узкой скамейке, словно сидел в роскошном мягком кресле, и выглядел человеком, который получил от жизни все. Потом это «все» продал, снова купил и перепродал дороже. Меня, устроившегося в углу, он, понятное дело, не заметил.

Еще минут двадцать помещение заполнялось. Последние прибывшие уже спешили, и, по моим прикидкам, в общей сложности, собралось человек пятьдесят. Судья появился из дверей в противоположном конце зала, за ним следовало еще несколько человек, включая пару автоматчиков в, уже виденной на входе, форме. В целом ничего необычного, но…

Вид человека, олицетворяющего правосудие, едва не заставил меня громко хрюкнуть вслух! Насилу сдержался: оранжевый жакет, как рисуют у лепреконов, цилиндр на голове и вовсе один-в-один по цвету, голубые бриджи с колготками, а на ногах черные туфли с огромными начищенными до блеска пряжками!

К счастью, мне в голову вовремя пришло соображение, что судейские мантии нашего мира — тоже просто средневековая одежда, перешедшая в символ профессии. Тогда я смог выдохнуть и вновь настроиться на серьезный лад. Ровно до того момента, когда судья снял с правой ноги туфлю и коротко постучал ею по кафедре перед собой.

— Суд идет!

Как же хорошо, что я сразу забился в угол и никто не видел моего лица!

— Рассматривается дело номер… «О преступном превышении выданных полномочий и прямых разбойных и иных действиях, совершенных группой охотников за головами Ганса, позывной „двадцать три-Хан“». Введите подсудимых.

В этот раз на каждого охотника приходился один автоматчик: смутно узнаваемых мною членов банды расставили вдоль торцевой стены, рядом с каждым застыл его персональный надсмотрщик — да плюс еще на всех подсудимых красовались наручники. Я даже не сразу понял, почему судейские охранники так странно держат оружие: у груди, стволом наискось вверх, рука на скобе спускового крючка и повернув корпус тела градусов на тридцать к «своему» обвиняемому. Только прикинув траекторию возможного выстрела, я оценил задумку: пули в таком раскладе, пройдя тела охотников, безопасно застрянут в деревянных панелях потолка. Вот это я понимаю — профессионализм!

— Сейчас секретарь суда будет зачитывать обвинения, присутствующие здесь обвинители должны подтвердить их или сообщить о допущенной ошибке, — разово стукнув каблуком, объявил судья.

И началось: после формулировки назывались имя и позывной, из зала вставал очередной обвинитель, говорил «подтверждаю свои слова для высокого суда». Я машинально считал, скольким жителям Релейного охотники умудрились подгадить, и только диву давался: проникновение со взломом, кражи, шантаж и вымогательство. Ну просто полный набор! Чистые мерзавцы, пробу негде ставить. Как только сдержались, не изнасиловали никого?