Берсеркер: Безжалостный убийца - Фред Томас Саберхаген Страница 13

Два человека, решившие до конца исполнять свои обязанности и добровольно оставшиеся на станции, уже могли видеть на экране изображение берсеркера. Ховелер почувствовал, что берсеркер внушает ему какое-то странное, болезненное ощущение очарования и что ему все труднее оторвать взгляд от экрана. Биоинженер застыл, глядя на приближающуюся чудовищную машину. С каждым мгновением изображение надвигающейся смерти делалось все более отчетливым — кошмарная фигура на черном, беззвездном фоне туманности Мавронари.

Среди воя взбесившейся аварийной сирены не было никакой возможности пустить в ход даже те довольно хилые двигатели, которыми располагала станция. Ее силовая установка была рассчитана лишь на осторожные орбитальные маневры. Даже если бы медлительной и неуклюжей передвижной лаборатории и удалось сейчас набрать скорость, она все равно не сумела бы уже увернуться от противника, мчащегося к ней из глубин космоса.

А вот у курьера, забирающего сейчас людей, и, пожалуй, у корабля Николаса Хоксмура было побольше шансов уйти от берсеркера, поскольку оба этих суденышка были маленькими и быстроходными.

И теперь, выполняя спокойный приказ доктора Задор, несколько десятков людей — гости и большая часть персонала станции — толпились на разных палубах, ожидая возможности пересесть на курьерский кораблик.

Потом раздался голос пилота курьерского корабля. Он коротко сообщил, что готов к отлету и намеревается на полной скорости отступать к внутренним планетам, под защиту их оборонных систем.

Это заявление, усиленное громкоговорителями, эхом прокатилось по коридорам. Люди, сбившиеся с пути, принялись разворачиваться и двигаться в нужном направлении.

Доктор Задор обратилась к пилоту и приказала ему не улетать, пока все — все, кто желает покинуть станцию, — не окажутся на борту.

— Будет выполнена. А как же вы двое? Ведь это чрезвычайная ситуация. Доктор Задор коротко взглянула на своего товарища.

— Черт подери, я и без вас знаю, что это чрезвычайная ситуация! — огрызнулась она. — Именно поэтому мы и остаемся.

Ховелер уловил в голосе Анюты Задор нотки гордости, славно ее только что наградили каким-то знаком отличия. В этот момент он почти не чувствовал страха. Кстати, никто на самом деле не мог гарантировать, что бежать на маленьком судне безопаснее, чем оставаться на станции.

Именно поэтому Ховелер и не стал настаивать, чтобы Анюта Задор покинула ее.

Да и сама доктор Задор исходила из этих же соображений, когда не стала выставлять биоинженера. Очевидно, она не возражала против его помощи.

И вот умолкли последние шаги в коридорах Через несколько мгновений курьер отчалит, и два человека, два соларианца, останутся одни — не считая, конечно, тонн синих пробирок, мириад искр жизни, которые составляли груз корабля и находились сейчас на попечении этих двоих людей.

Ховелер и Задор переглянулись и стали ждать. Сейчас всякий разговор казался им бесполезным.

А на голографическом экране, расположенном в нескольких метрах от них, изображение берсеркера все увеличивалось и увеличивалось.

Никогда прежде леди Женевьеве не доводилось попадать в критическую ситуацию, которая хотя бы отдаленно могла сравниться с нынешней. До сегодняшнего дня жизнь молодой женщины протекала в основном в центральном районе заселенной человечеством области Галактики — точнее, в соларианском секторе этой области. Безопасность этого района обеспечивали соединенные усилия тамплиерского флота, Космических Сил и оборонительных систем отдельных планет и планетарных систем. И потому для жителей этого благословенного края берсеркеры были всего лишь полумифическими чудищами, демонами из сказок и легенд.

Вслед за помолвкой и венчанием леди Женевьеву подхватил стремительный поток событий. Ни одно из них само по себе не было ужасным, но все вместе они незаметно влекли Женевьеву к миру легенд, и в конце концов она оказалась в узком коридоре незнакомого космического корабля. Под ребра ей врезался острый локоть визжащей от страха специалистки по связям с общественностью, и этот удар вдребезги разнес последние иллюзии леди Женевьевы, связанные с прежними представлениями о безопасности.

В этом коридоре собрались десятки людей — практически весь персонал станции и посетители, — но из-за лихорадочной суматохи казалось, что их здесь сотни. То, что всего лишь несколько минут назад было обществом цивилизованных людей, теперь стремительно превращалось в обезумевшую толпу, охваченную паникой.

Ховелер позже вспоминал, что видел, как леди Женевьева быстрым шагом покинула лабораторию. Члены свиты окружали ее со всех сторон и словно бы гнали вперед Выйдя за дверь лаборатории, леди двинулась в ту сторону, куда указала доктор Задор, — то есть к тому шлюзу, куда должно было причалить спасательное судно.

В то же самое время в какой-то отдаленной части биостанции, возможно, палубой ниже или выше, взвыла и размеренно запульсировала еще одна, куда более зычная сирена. Такого сигнала тревоги никому из нынешних работников станции слышать еще не приходилось. Позже те двое, что остались на станции, смогли припомнить, что в последнее мгновение юная жена премьера застыла на пороге лаборатории и даже словно бы попыталась повернуть обратно, несмотря на всю ее растерянность и спешку. Но один из телохранителей леди Женевьевы ухватил ее за руку и потащил вслед за основным потоком беженцев туда, где их ждал курьер. В это мгновение нерешительности молодая женщина выкрикнула что-то вроде: «Мой ребенок!»

«Ну вот, теперь это уже ребенок, — подумал Ховелер. — А несколько минут назад этот крохотный клубочек органики, совсем недавно извлеченный из организма леди Женевьевы, был для нее всего лишь даром, яйцеклеткой или протоколонистом…» Но потом леди исчезла, и Ховелеру стало некогда думать о ней.

Что же касается леди Женевьевы, то даже во время импульсивной попытки повернуть обратно она осознавала, что этот приступ материнских чувств совершенно нелогичен. Ведь, в конце концов, именно это она и намеревалась сделать — оставить своего ребенка здесь. Но теперь… Конечно, она не могла предвидеть нападения берсеркера…

Правда, у нее не было никаких причин считать, что это микроскопическое скопление клеток, ныне законсервированное в статгласовой пробирке, у нее в руках будет в большей безопасности, чем под присмотром здешней техники. Возможно, эта пробирка уже находилась в каком-то хранилище. Но, невзирая на все эти здравые мысли, в какое-то мгновение леди Женевьева попыталась повернуть обратно. Потому что логика — логикой, а инстинкт — инстинктом.

Но кто-то помешал ей вернуться в лабораторию. Ее поволокли по коридору, и с этого мгновения мысли леди Женевьевы оказались всецело заняты ее собственной борьбой за выживание. Люди толкались и дрались в стремлении первыми пройти через шлюз и оказаться на борту курьерского корабля. Никто из них даже не пытался придерживаться порядка эвакуации. Вся эта сцена дышала страхом и эгоизмом — ведь на самом деле места в маленьком кораблике хватало для всех, и в подобной безжалостной давке не было никакой необходимости.