Зона Посещения. Избиение младенцев - Александр Щеголев Страница 13

– Петя, оставь, – ответила бабушка ровно, без эмоций, и я понял – что-то случилось. «Петя». Не помню, когда она меня так называла. Всегда – Петр Максимыч, только так, даже во младенчестве.

– До Марины не могу дозвониться, – объяснила она. – Поэтому – тебе.

– Мама на работе, без мобильника. Через пятнадцать минут вообще пойдет в Зону…

– Ты в Институте? Очень кстати.

До сих пор тревога сидела во мне смирно и кротко, изредка приподнимая голову и посматривая по сторонам, но теперь этот зверь потянулся, встал и выполз из конуры.

– Ей что-то передать, бабуля?

– Как только сможет, пусть свяжется с мистером Бодро. Он, разумеется, уже в курсе, пытается что-нибудь выяснить и сделать.

Мистер Бодро – это папин криминальный адвокат. Фактически партнер по бизнесу.

– Зачем с ним связываться?

– Ты, Петя, только не пугайся, ничего страшного. У меня в доме был обыск. Соседи сказали, в вашем доме тоже, но я пока туда не ходила.

– Я не пугаюсь. Кто обыскивал, копы или жабы?

– Полиция.

– Полиция – это хорошо… Уже ушли?

– А как бы иначе я тебе позвонила?

– В связи с чем обыск, объяснили?

– Папу арестовали. По подозрению в убийстве. Каком-таком убийстве, не соизволили просветить. Это ошибка, разумеется, и мистер Бодро скоро все выяснит. Правда, к папе его пока не допускают. Может, маме легче будет прорваться…

Бабуля не понимала, зато понимал я. Визит госпожи Рихтер к нам домой, труп этой дамы в отеле «Метрополь» и папин арест выстраивались в прямую логическую цепь. Только что здесь было ошибкой, а что провокацией – большой вопрос. И еще насчет мамы… Куда и зачем ей прорываться? Саму бы не арестовали за соучастие. Бабуля столько лет прожила в Хармонте и до сих пор не раскусила эту подлую дыру, в которой нет ни закона, ни правды.

– Папа тебе звонил? – спросил я на авось. – А то у него с раннего утра телефон выключен.

– Он ко мне приходил ночью. Не хотел меня будить, но я проснулась. Что-то искал, забрал с собой…

– Давай не по телефону.

– Коробочку какую-то, – закончила она по инерции. – Почему не по телефону? Ах, вот ты о чем… А нам нечего скрывать, пусть подслушивают! – вдруг разгневалась она. – Мы законопослушные люди!

Безумная мысль на мгновение захватила мое сознание: вот бы «увидеть» сигнальную линию, связавшую нас с бабушкой! Вот бы точно узнать – не присосался ли кто к нашему разговору… Нет, не в моих силах. Это ж радиотелефон. Да и с проводным телефоном – как проследить? Если б АТС была в этом же здании…

– А еще ко мне в гости забегал твой друг. Я отправила его к тебе, он только что от меня ушел.

– Какой друг?

– Ну, этот… любитель бекона. Ты меня понял?

Она говорила о Крюке. Крюк, сын своей патриархальной мамы, видел главное назначение мужчины в том, чтобы тот «приносил бекон на стол», о чем часто и жарко говорил, едва разговор заходил за жизнь. «Приносить бекон на стол» всего лишь означает хорошо содержать и обеспечивать семью… Молодец, бабуля! Скрывать нам, конечно, от посторонних ушей нечего, но имена друзей им знать не обязательно.

– Я послала с ним записку от папы, – добавила она.

– Записку?

– Перед тем, как ночью уйти, папа тебе что-то написал. Подчеркнул, что именно тебе. Сказал, на тот случай, если что-то случится. Вот и случилось.

– Ты прочитала?

– Разумеется, нет, – величественно оскорбилась бабушка. – Ешь свой бекон в одиночку.

– А мой друг? Он ведь любопытный.

– Записка лежит в заклеенном конверте. Я расписалась на клапане, проверь перед тем, как вскроешь.

– Я тебе перезвоню, – пообещал я, прежде чем отключиться.

– Да уж, будь любезен.

Я посмотрел сквозь стекло на маму. Занятия заканчивались, она обходила столы и смотрела на результаты. Информировать ее о звонке или подождать? Разволнуется, начнет метаться, при том что сделать ничего не сможет. А через четверть часа ей в Зону. Хот-степ не отменишь, я ж понимаю. Психовать перед Зоной нельзя, даже перед таким ее карикатурным кусочком, каким является «игровая площадка».

Я увидел, что по ту сторону стекла появился Эйнштейн. Он приветственно помахал мне рукой и о чем-то заговорил с мамой. Этому-то что надо?

После коротких размышлений я позвонил Сэндвичу.

– Меняем время и место, – сказал ему. – Подходи к Институту прямо сейчас, я к тебе выйду. Встретимся на автобусной остановке.

Он возбудился, принялся по своему обыкновению задавать глупые вопросы, но я это дело задавил на корню.

– Не мельтеши, джанк, проблема не в тебе, а во мне. У меня форс-мажор. И разговаривать я больше не могу. Но если мы не встретимся сейчас, то ничего не смогу гарантировать.

Отбой.

Придет, куда ему деваться? Наш маленький бизнес важен Сэндвичу (и тем, кто за ним стоит) куда больше, чем мне. Для меня ведь это забава, а для них, полагаю, работа…

Назначить встречу немедленно меня заставило то соображение, что Сэндвич был способен помочь мне в деле с папиным арестом. А это, как мы понимаем, не терпит отлагательства.

Вошел Эйнштейн. Посмотрел на меня и почуял неладное.

– Что стряслось? Видок у тебя неважный.

– Все о’кей, босс, – соврал я ему и, как мог, улыбнулся.

– А мобильник почему не отобрали при входе? Тайком пронес?

– Ничего не тайком, случайно получилось. Вы из-за него пришли? Я только с бабушкой и поговорил…

– Не напрягайся, я пришел из-за Светлячка, хотел посмотреть результаты теста. Уникальный персонаж к нам попал… Притормози, не уходи. Когда ты пойдешь в Зону, дорогой Питер, мобильник придется все-таки отдать.

Я выпал в осадок:

– В ка… какую… когда – в Зону?

– Пойдешь со мной на «игровую площадку», когда дети закончат. Мечтаю с тобой сразиться в хот-степ, только ты и я.

– Шутите? – спросил я, обмирая.

– Никак нет. Давно хотел посмотреть, как ты справишься. Под мою ответственность.

– Да я в степ плохо играю, проверял много раз, – попытался я отбрыкаться.

Это азартное развлечение с некоторых пор сразило буквально весь Хармонт и постепенно перебиралось в другие города, включая столицу, быстро превращаясь в настоящий спорт со своими клубами и болельщиками, но мои личные успехи были более чем скромны. Абсолютный ноль – даже для уличного уровня.

– Где проверял, в школьном дворе?

– И в нем тоже.

– Но не в Зоне, – отрезал Эйнштейн. – В Зоне ты себя не проверял. Пойдем-ка в класс, там интересно…