Новая Зона. Принцип добровольности - Светлана Кузнецова Страница 13

– Ты сейчас о…

– И о Сестринском, и о войне, и о… Обо всем и ни о чем конкретно.

– Так что с легендой обитателей холмов? – Денис решил соскользнуть со скользкой темы. Подобные разговоры случались нередко, и каждый раз Денис чувствовал себя виноватым. Он пытался стать таким, как Ворон, и не мог: не хватало решимости, уверенности в своей правоте. Наверное, нормально сомневаться в себе, если вокруг преимущественно люди старше вдвое, а то и больше, но вряд ли от этого легче. Чтобы стать вторым Вороном, следовало им родиться.

– Она о том, что есть только один способ посрамить Дьявола в карточной баталии – не играть. Встать из-за стола, поблагодарить и свалить подобру-поздорову.

Денис хмыкнул:

– С каких пор ты веришь в ад и рай?

Ворон поморщился.

– И не начинал, но аналогии вполне понятны, – ответил он.

– А как же кузнец Вакула и все такое?

– А ты знаешь, что с ним произошло лет через пять-десять-тридцать? – спросил Ворон и прищурился. – Любой выигрыш у Дьявола обернется проигрышем в жизни. Таким, что даже неудача за столом покажется милой нелепой случайностью. И еще: Дьявол – лучший из возможных соперников, самый мудрый, хитрый и обаятельный. Самый достойный. Возлюбленный враг. А значит, играя против него, ты всегда ему подыгрываешь. Сам раскрываешь карты перед ним. Сам шепчешь о своих слабых и уязвимых местах.

– И что делать?

– Встать из-за стола, и будь что будет. Худшее не случится точно, а иногда может и повезти – пропоют петухи, и игра прервется. Главное – взять себя в руки и не искать возможности снова сесть за этот стол. А я…

– А ты? – Денис покосился на бутылку, но напарнику было явно не до нее.

– Ку-ка-ре-ку, блин. Вставай, солнышко. И вперед с песней на фиг из-за стола. – Ворон все же перехватил его взгляд и кивнул, Денис плеснул ему в бокал, а заодно и себе. Ворон благодарно улыбнулся и опустошил свой залпом. – Самое неприятное, Динька, врать самому себе, а я именно это делал все время. Едва ли не десять с гаком лет, если не начал еще раньше, с войны.

– Ты не отказался бы от предложения Сестринского в любом случае, так зачем корить себя за это?

– Разумеется, нет! Более того, если бы отец не сделал для меня подарок, равноценный зачатию, то Сестринского я нашел бы сам, – уверенно произнес Ворон. – Не знаю как, но непременно и обязательно. И я как раз выиграл, тот самый счастливчик. Единственный, потому как и Дьявол оставил меня в покое, вот только…

– Только?.. – эхом откликнулся Денис.

– Зачем же я ищу встречи?

– Не ты! Если бы не Дим, Шрам, крысы и убийства сталкеров… – начал Денис.

Ворон саркастически хмыкнул.

– Это Шувалову нужен Сестринский! – заверил Денис. Разговор нравился ему все меньше, и особенно невыносимо было от того, что он не мог поделать ровным счетом ничего.

Если Ворон начинал рефлексировать, рассказывать о себе, напиваться в одиночестве, значит, очень скоро произойдет что-нибудь плохое. Каждый раз, когда Денис заставал друга в таком состоянии, того подстерегала опасность, даже близко не сравнимая с обычным походом в Зону. И ведь не сказать об этом, не попросить замолчать. Вернее, попросить-то можно, Ворон даже изменится внешне, станет травить байки, смеяться. Однако ничего это не изменит, сделает много хуже, поскольку Денис не успеет приготовиться к беде.

– А по-твоему, у меня не хватило бы красноречия послать по матушке в далекие края нашего дорогого профессора вместе с ИИЗ и Нечаева со всей его гоп-компанией из ЦАЯ? – разозлился Ворон. – Нет, правда?.. На полном серьезе считаешь меня тряпкой?!

– Хватит! – Денис отставил в сторону свой бокал. – Собирайся, я отвезу.

– Куда? – Ворон заинтересованно склонил голову к плечу – совсем, как огромная черная птица.

– К Выдре! Он приглашал.

– Типа один со мной не справишься? Ну нет! – сказал Ворон и расхохотался. – Я не настолько сволочь и помню, что за рулем только сам отдыхаю, тебе же после приключений в Москве – дополнительный стресс.

– Ты в курсе?

– Шувалов чуть ли не сразу позвонил, как ты вышел. Я уж хотел сам до КПП доехать, но следующий звонок оказался больно не ко времени.

– А подробнее? – Денис нахмурился. – Честное слово, мне сейчас хочется напоить тебя до бесчувствия и запереть в подвале, а всех интересующихся слать пешим эротическим маршрутом в известное место.

– Не выйдет, ты пьянеешь быстрее, тем более уставший.

– И залезть к тебе в голову не в силах, – вздохнул Денис, признавая свое поражение.

– Не придется, я расскажу, – пообещал Ворон. – И поэтому тоже мы останемся сегодня дома. Я очень хочу напиться в твоем обществе.

Денис кивнул и опустошил свой бокал.

Район был, откровенно говоря, неприятный. Некогда белые пятиэтажки воспринимались серыми бараками с грязевыми потеками по стенам то ли от витавшей в самом воздухе гадости, то ли от сезонных осадков, то ли от всего вкупе. Яркими пятнами выделялись граффити на всем, что юным вандалам пришло в головы приспособить для рисования. Хлипкие чахлые деревца с вытоптанными газонами и детскими площадками с облупившейся краской обязательно темных мрачных оттенков наводили на мысли о тщете всего сущего. Через многочисленные арки, то там, то здесь прорезающие длинные здания, гулял ветер, порой срывая кепки с прохожих. И над всем этим серым низким куполом довлело белесое небо – даже в Зоне оно казалось приветливее и снисходительнее к людям.

– Короче то, что надо, – подытожил Ворон, оглядываясь.

– То есть? – выходя из автомобиля, поинтересовался Денис. На обыкновенную сигнализацию он поставил машинально, затем подумал и включил дополнительную, подававшую на кузов постоянный электрический ток: сильно не ударит, но попытки лишний раз прикасаться к чужой собственности пресечет. – Я, кстати, оценил твое нежелание оставлять здесь «Энтерпрайз» без присмотра. Мой «Дастер» тебе, разумеется, не жаль.

Ворон фыркнул.

– Не бойся, колеса не снимут, – сказал уверенно.

Двор, в котором они припарковались, был пустынен. На лавках возле подъездов даже вездесущих старушек не оказалось.

– Хмыря не хватает, – бросил он, задумчиво.

– Да он в этом гадючнике жить бы не стал!

Ворон рассмеялся. Его сильно позабавило слово «жить», применимое к зоновой нечисти (именно к нечисти, поскольку упомянутый хмырь, хмарь, а то и шмарь в последней лингворедакции вольных не являлся ни мутантом, ни проявлением аномалии).

– Зона приветливее, верно, Дэн?

– Однозначно, – он ответил раньше, чем сообразил не делать этого.

– И тварюшки для нас с тобой роднее, нежели отдельные представители хомо сапиенс, способные превратить свой дом в помойку, – продолжил Ворон. Они стояли возле машины, и никто не мешал им беседовать в свое удовольствие. Ветер ерошил Ворону волосы, отросшие чуть длиннее, чем он носил обычно. В них по-прежнему не было и намека на седину.