Видок. Семена Злобы - Григорий Шаргородский Страница 14

Глаза у Степана загорелись, как фонарики, но он постарался не подавать виду.

— Ежели надо, то мы завсегда поможем.

Да уж, такое он точно не пропустит. Авантюрная жилка в нем пульсирует не переставая. Спрашивается, почему он, живя в Топинске, все еще не стал шатуном? Да потому, что не дурак и знает — именно авантюристы там гибнут в первую очередь. Место Силы привечает только осторожных и хорошо подготовленных посетителей.

Это в городе, на отдыхе шатуны расхлябанны и вспыльчивы, зато в Топи они терпеливы и аккуратны, к тому же сия братия постоянно учится и нарабатывает нужный опыт.

А вот Степан не имел ни малейшего желания осваивать то, что не давалось ему с ходу. Железо в руках талантливого механика словно само складывалось и свинчивалось. Водил он виртуозно, на инстинктах. И без разницы, катер это или паромобиль. Но когда Моськин попросился со мной в тир, я после первого же выстрела отобрал револьвер у этого доморощенного ковбоя и сказал, что к огнестрелу больше не подпущу.

— Ну и ладно, — кивнул я, сдерживая улыбку. — Поставь лебедку. Будем нырять. Послезавтра на рассвете и ты, и катер должны быть готовы.

К нужному нам павильону мы пошли без сопровождения. Если Степан сказал, что там все в порядке, значит, так оно и есть. Катер действительно радовал взгляд ухоженностью и уютно дремал на раме спусковой системы. Достаточно было лишь нажать на рычаг, и система плавно понесет суденышко к воде.

Уже через минуту катер приподнялся и лениво закачался на поднятой им же легкой волне. Чиж первым перепрыгнул с пирса на борт и, сделав шаг по узкому боковому настилу, спрыгнул на нижнюю палубу сразу за полузакрытой рубкой.

Под козырек над двумя передними креслами можно было зайти не пригибаясь. Там находились штурвал и все необходимые для управления приборы. Назад от козырька рубки над основным салоном шли две стальные дуги с подпорками. Заканчивались они непосредственно перед зарешеченным пропеллером, под которым находилось машинное отделение. На эти дуги в считаные минуты можно было натянуть тент, сейчас сложенный. Таким образом, от непогоды защищался весь салон с расположенными вдоль бортов диванчиками и длинным столом посередине. Катер изначально проектировался для прогулок в компании до дюжины человек.

Эта модель плоскодонного катамарана выглядела намного изящнее тех, с которых мы начинали наше дело. Нигде не выглядывали клепки, а все обводы зализаны и покрыты лаком.

Осип самостоятельно провел запуск, и, как только я добрался до переднего кресла с левого борта, катер тут же загудел пропеллером и начал набирать скорость.

— К Топи? — больше для проформы спросил Осип.

— Да, проверим путь, чтобы потом не задерживаться.

Можно было обойтись и без этого, но мне хотелось вдохнуть свежий воздух, наполненный запахами реки. Встав с кресла, я отошел назад и, держась за специальную скобу, поднялся на боковую палубу. Встречный поток ветра действительно улучшил настроение и буквально выдул из головы лишние мысли.

Да уж, окрестности места Силы действительно прекрасны. Особенно вытекающая из Топи река. Здесь много растений, которых не найдешь больше нигде. И все это щедро залито светом солнца, словно улыбавшегося нам с бездонно-голубого неба. Дальше в сторону сердца Топи пейзажи становятся еще колоритнее, но и более мрачными, сдвигаясь в сторону страшноватой сказки. А здесь все шептало о доброй сказке — светлой и с хорошим финалом.

До зарослей тростника, покрывавших место, где из болотного озера вытекала Стылая, мы не дошли. Без подготовки и надежных спутников через эту границу соваться не стоит.

С этой стороны относительно безопасно. Конечно, иногда в реку заплывали обитатели магических болот, но вне насыщенных особой энергией вод они слабели и быстро дохли. За все время моего пребывания в Топинске произошло только два случая нападения болотных тварей на рыбаков, но все обошлось без жертв. Рыбаки отделались будоражащей кровь смесью испуга и радости от полученных трофеев. Стоили органы полудохлых сома, обладающего набором щупалец, и здоровенной щуки, способной глушить жертвы ультразвуком, не так уж много, но почувствовать себя чуть ли не лихими шатунами мужикам было очень приятно. Даже попали на страницы местной газеты.

Прогулка удалась на славу. Затем, помотавшись по городу и решив мелкие дела, мы вернулись домой, где нас ждал ужин. Леонард Силыч к этому времени уже оправился от душевной травмы и проявил свой привычный аппетит.

После ужина встал вопрос вечернего досуга, а с ним у меня в последнее время образовалась проблема. Боря уехал в Омск, Леша и Дава обзавелись личными жандармами в виде очаровательных жен, так что в кабак уже не пойдешь — без душевной компании делать там нечего, а новых друзей я пока не завел. Можно, конечно, подобно приехавшему с прииска золотопромышленнику, гулять в компании цыган и различных прилипал. Доходы позволяли и не такое, но какое же это убожество!

На интимном фронте тоже не все так радужно, как хотелось бы. И баронесса, и Глафира обзавелись семьями и находились далеко от Топинска. Год назад после очередной нашей размолвки Глаша решительно свернула свою карьеру бордель-мадам и уехала в Псков, благо удалось накопить приличный капитал. Да что уж там, с такими деньгами она могла уехать и в Париж. В Пскове красивая и предприимчивая барышня быстро вышла замуж за влюбившегося в нее учителя и даже успела родить ему наследника.

В общем, грусть-тоска, но, как говорится, мир не без добрых людей.

— Корней Васильевич, я на прогулку, — предупредил я оружейника.

— Не шатались бы вы, Игнат Дормидонтович, по ночам без сопровождения, — хмуро заявил ветеран.

— Ничего со мной не случится. Я ж не на бандитскую малину собрался.

— Знаю я, куда вы собрались, — проворчал старый солдат.

На этом наш разговор закончился. Чиж уже умотал по своим делам, так что за руль паромобиля я уселся сам. Туда, куда я направлялся, принято ездить без сопровождающих лиц.

Мой путь лежал в один из спальных районов, застроенных трехэтажными доходными домами. Там проживала пусть не богатая, но вполне приличная публика — молодые мастера с мануфактур и энергетического завода, продавцы магазинов, работники частных и государственных контор.

Машину я оставил у районного околотка, там ее точно никто не тронет. Затем заглянул во все еще работающий кондитерский магазин и пешком за пару минут добрался до дома, мало чем отличающегося от соседних. Так как здесь в основном проживала молодежь, на улице было оживленно. Как и в других сравнительно новых кварталах Топинска, здесь все электрифицировано и фонари стояли часто, но местная публика все же проредила работающие лампы булыжно-прикладным способом, создавая эдакий романтический полумрак. Городовые за сим безобразием уследить могли не всегда, а коммунальные службы проводили ремонт без особого рвения.

Небольшая компания, оккупировавшая лавочки на крошечной парковой аллее, мрачно проводила меня глазами, но мне до их недовольства не было ровным счетом никакого дела.