Небо Атлантиды - Антон Первушин Страница 14

И станет самолёт по кругу

В седом молчании летать,

И взрыв форсажный из забвенья

Рванёт его на перехват!..

Да! Ради этого мгновенья

Ему положено стоять!

Да, ради этого мгновенья!

Для МИГА!..

Ну и для того,

Чтоб со скачками уплотненья

Собратья младшие его

Летали лучше, дальше, выше,

Наверняка разили цель!..

Застывший «МиГ» под старой крышей —

Седых пилотов колыбель… [23]

Потом и сам Громов взял инициативу в свои руки, спел несколько песен «не в тему» от Бориса Гребенщикова, Юрия Щевчука и Михаила Щербакова. И, как обычно, поддавшись на уговоры друзей, начал хулиганить и «сбацал» широко известную в узких кругах балладу неизвестного автора «Про Ивана – летчика-аса, который побывал на Марсе, а когда с Марса воротился, с лётной работой распростился». [24]Начиналась баллада вполне эпически:

Жил да был отважный лётчик.

Гордо в небе он летал,

И любовь к своей профессии

Беззаветную питал.

Как-то раз в ночном полёте

Лётчик петлю выполнял

От вчерашней ли нагрузки…

От большой ли перегрузки

Он сознание потерял.

Был наш Ваня летчик-ас

Год летал на первый класс,

Ум теряя молодец,

Вмиг смекнул – ему конец.

Времени прошло немало,

И Ивану лучше стало.

Пять минут ещё проходит.

Он совсем в себя приходит.

Головой трясёт Иван

Как ударенный баран.

Все фюзеляжные пусты,

А я в наборе высоты.

Был наш Ваня атеист

И Иисуса, и беса,

И другие чудеса

Отрицал как коммунист.

Тут однако даже он

Был немало удивлён.

Вот летит Иван, смекает

Неужели я в раю?

Видно даже Бог не знает

Про другу любовь мою.

После каждого свиданья

В божий храм ходила Маня.

Видно в этом что-то есть.

Коли мне такая честь.

Тут мелькнуло что-то вдруг

Видит Ваня – синий круг.

Потом свет совсем погас.

Ваня слышит чей-то глас:

«Ты хвалу воздай не Мане,

а окстись и не крестись

То простые марсиане

Помогли тебе спастись.

И не ангелы, не черти —

Мы спасли тебя от смерти.

Через несколько минут

Сможешь сам на Марс взглянуть»…

Оказавшись на Марсе, пилот-ас Иван вступил в контакт с инопланетным разумом, который по уровню намного превосходил земной, а потому сумел построить роботизированный коммунизм. Наставники с красной планеты водили Ивана по музеям, в которых были представлены выдающиеся достижения великой марсианской цивилизации, в результате чего тот пришёл к закономерному выводу:

Ходит Ваня день и два —

Идёт кругом голова.

Ваня выразил восторг

Кто всё так устроить смог.

А на нашей, брат, планете

Управленцев умных нету.

Им бы только водку жрать

Да с трибуны поорать.

Однако предложение остаться на Марсе и стать испытателем звездолётов, высказанное наставниками, Иван непреклонно отверг, мотивировав это тем, что на Земле у него остались жена, любовница, друзья, да и вообще «Не могу никак сейчас – Скоро выборы у нас». Марсиане с почестями проводили героического лётчика, однако на Земле его ожидал совсем не дружеский приём:

Рассказал им всем Иван:

Дескать, был у марсиан.

Тут друзья переглянулись

Покрутили у виска

Разом все заторопились:

Выздоравливай, пока.

Санитары Ваню взяли

И к носилкам привязали.

И в такой вот упаковке

На носилках и в веревках,

Воротился наш герой

Жить из космоса домой.

Никто не поверил Ивану: ни друзья-пилоты, ни замполит, ни комэск, ни комполка – даже жена с любовницей не поверили. В результате пилот-ас был списан на землю, где и мыкался, не ожидая больше от жизни ничего хорошего. Заканчивалась баллада обращением ко всему разумному-доброму-вечному, что ещё сохранилось в людях:

Я вам сказку рассказал

Не для славы, не для чести,

Чтоб подумали мы вместе,

На Земле как дальше жить,

Чтобы жизнь не погубить.

Если ты летаешь в высь,

Высоты во всём держись.

Ваня, друг надёжный твой,

Завтра в бой пойдёт с тобой.

Он подставит грудь свою

Защитит тебя в бою.

Надо другу слепо верить,

даже в то, что не проверить.

Если врач ты – так иди

Всех и всюду убеди,

Что пилот Иван Петров

Телом и душой здоров.

Ты ж в угоду аппарату

Предал клятву Гиппократа.

Если есть ты замполит

Чувствуй, чья душа болит,

Смотри шире на аспект,

А не спрашивай конспект…

Самодеятельная баллада понравилась, особенно тем из присутствующих, кто её до сих пор не слышал. Офицеры долго и бурно аплодировали, а гостеприимный командир даже попросил записать слова.

Импровизированный банкет подходил к завершению, когда во дворе дачи неожиданно появился Владимир Фокин. Поприветствовав участников застолья и вежливо пожелав им приятного аппетита, Фокин подошёл прямо к Громову:

– Пора, Константин Кириллович.

Кивнув, тот встал и отложил гитару.

– Костя, на посошок? – с надеждой вопросил Стуколин.

Громов оглянулся на выжидательно молчавших лётчиков.

– Почему бы и нет? Выпьете с нами, товарищ капитан? – спросил он у Фокина.

– Почему бы и нет? – в тон ему отвечал Фокин; сегодня он был серьёзен как никогда и хмурился озабоченно, наблюдая за тем, как Стуколин разливает водку по стопкам. – Давайте выпьем за удачу, – предложил он, когда получил свою порцию горячительного напитка. – Она всем нам скоро понадобится.

Они выпили.

– Сыграйте что-нибудь напоследок, товарищ подполковник, – обратился командир полка к Громову. – Необязательно про авиацию – что-нибудь для души.