Осада - Билл Болдуин Страница 14

— Над этим красавцем работали долго и тщательно, — сказал Урсис. — За десять лет, с начала проекта, он подвергался трем крупным переделкам.

— И поверь, Вилф Анзор, — добавил Бородов, — вариант третьего поколения, который ты видишь перед собой, куда сложнее первого.

Брим кивнул, но свои мысли сохранил при себе. Содескийцам придется изменить свои понятия о контроле качества, если они хотят, чтобы их корабли достигли своего полного потенциала. Отделка несколько не дотягивала до нормы, и обшивка фюзеляжа местами была неровной. Если не считать этого, ЗБЛ-4 выглядел весьма симпатично — этот кораблик на тридцать восемь тысяч мильстоунов представлял собой любопытную смесь имперской и содескийской конструкторской мысли. Одинарный корпус имел около 250 иралов в длину и состоял из двух закругленных конусообразных секций — кормовая насчитывала только треть длины носовой. Обтекаемый мостик встроен в переднюю, самую широкую часть корпуса. Вылеты вокруг кормового конуса вентилировали четыре отражательных красны-пейчевских гипердвигателя марки 91C, которые снабжались восемью плазмогенераторами К240000, тоже красны-пейчевскими. Шесть суперфокусированных 388-миллиираловых разлагателей могли быть вынесены вперед и расположены по дуге на расстоянии пятидесяти иралов от носа корабля. Еще четыре помещались в башнях на концах коротких спонсонов, горизонтально выступающих из корпуса ниже мостика. Экипаж, как и на имперском «Звездном Огне», был невелик: один пилот, десять офицеров и сорок один матрос.

Бриму этот кораблик показался многообещающим. Это, конечно, не «Звездный Огонь», но первая модель «Звездного Огня», как и все последующие корабли на ее основе, была классом сама по себе, образцом изящной симметрии.

— Я расскажу вам о нем, когда вернусь, — пообещал Брим и открыл тяжелую дверь на трап. Пройдя по прозрачной трубе — ее пол был покрыт матовым пластиком для удобства «ползучих», как космонавты повсеместно называют стационарных жителей планет, — он добрался до посадочного люка, где его встретил улыбающийся медведь в бордовом содескийском скафандре с тремя капитанскими звездами. Довольно мелкого калибра — ростом с доктора Бородова, но примерно вчетверо моложе его, он отвесил Бриму легкий поклон.

— Адмирал Брим? — спросил он на превосходном авалонском — еще одно напоминание Бриму о необходимости выучить язык.

— Он самый. — Брим протянул ему руку — за пределами шлюза честь уже не отдавали.

— А я Потир. Капитан Потир Симоновик. Добро пожаловать на мой корабль — я видел, как вы разглядывали его с кольцевой палубы.

Брим улыбнулся, а матрос задраил за ними люк..

— Я слышал, он очень неплох. Симоновик усмехнулся ему в ответ.

— Продуманный ответ, адмирал. И великодушный, если учесть, что вы на нем еще не летали. Конечно, он не выдерживает сравнения с безупречными обводами вашего трехкорпусного «Звездного Огня», но даже я с легкостью признаю, что ваш корабль самый красивый во Вселенной. Однако наша «Пробейда» обладает многими другими качествами, которые такой пилот, как вы, обязательно оценит. Пойдемте. — И Симоновик прошел вперед, показывая дорогу. — Сейчас вы займете свое место на мостике.

— Согласен. — Брим хлопнул медведя по плечу. — Пошли.

Скоро Симоновик усадил его в левое кресло, а сам занял правое сиденье второго пилота.

— Я позволил себе приготовиться к отдаче швартовых лучей, так что… скажите, когда будете готовы, адмирал.

Брим устроился поудобнее в глубоком кресле — оно откидывалось так легко, что когда он поставил ноги на педали рулевого двигателя, они оказались чуть ли не на уровне плеч, а руки нужно было вытянуть на добрый ирал, чтобы достать до панели управления энергией и высотой. Брим посмотрел на длинный корабельный нос, где торчали шесть тяжелых разлагателей — не поворотных, а жестко закрепленных, — и корабль показался ему чужим и непривычным.

— Я готов, — сказал он, застегивая крепления, — вот только…

— Что, адмирал?

— Я думаю, тому, кто повредит эту бесценную модель, очень не поздоровится.

— Адмирал Брим, — слегка улыбнулся Симоновик, — я слежу за вашей карьерой с тех пор, как вы вели тот маленький аппарат Марка Валериана, М-4, во время вторых послевоенных гонок на Кубок Митчелла. Мы, медведи, предпочитаем роль пассажиров управлению этими космическими чудищами. Зрение, знаете ли. Так что меня вопрос нашей целости как-то не беспокоит.

— Ну, будем надеяться, что вы доверились мне не напрасно, — хмыкнул Брим.

Дома в Авалоне он чуть ли не целый день осваивался с этим пилотским пультом, поэтому теперь лишь окинул его беглым взглядом. Большой красный рубильник слева — не иначе как «кнопка паникера»

(отключает одновременно гипердвигатель и грависистемы в аварийной ситуации.) Хронометр в стандартных единицах времени — хотя бы что-то знакомое. Счетчик гиперскорости (НЕ ВХОДИТЬ В КИСЛОРОДНУЮ АТМОСФЕРУ НА СКОРОСТИ ВЫШЕ 9100). Давление гравитонов (никто в Авалоне не знал, в чем оно у них измеряется — в градусах логийского, что ли?). Отдача гипердвигателя в процентах. Вектор и давление силы тяжести. Изящно оформленная орудийная панель с приборами, которые поймет всякий, если приспичит. Индикаторы четырех люков гипердвигателя. И наконец, показатель дальности в каких-то содескийских единицах (старинная цифра «I», как ему объяснили, равняется ста содескийским корнокам или 328 имперским иралам — Брим решил, что лучше смотреть самому на гиперэкран, чем производить в уме все эти вычисления.) Несмотря на иноязычные обозначения, все здесь было, в общем, знакомо.

Однако ручные сенсоры под главной панелью ему пришлось запоминать наизусть, поскольку там содескийские надписи не имели вовсе никакого смысла. Эти сенсоры регулировали самые разные вещи от электроэнергии до четкости гиперэкранов. Там помещались также аварийные индикаторы энергосистем корабля.

Пилот мог принимать на себя управление главной энергетической шиной, отключать рулевой двигатель и контролировать четыре выхлопные дюзы гипердвигателя. Они оставались закрытыми, пока корабль шел в пределах световой скорости на гравигенераторах А-39. Дифферент свободного падения для поддержания корабля над поверхностью планеты при отсутствии гравибассейна или Бектоновой трубы располагался слева, за панелью связи с ее двумя объемными экранами. Брим набрал в грудь воздуха и посмотрел направо, где Симоновик наблюдал за ним с юмористическим выражением на лице.

— Прямо как я, когда впервые сел за пульт «Звездного Огня», — хмыкнул медведь. — Сто раз все проверил.

— Мне сдается, все в порядке, — сказал Брим. — Я готов.

— Даю команду подключить генераторы к источнику энергии, — кивнул Симоновик и отдал по-содескийски приказ медведю в соседнем кресле. Под палубой тут же зарокотало. — Генераторы подключены. Корабль в вашем распоряжении.

Брим кивнул, собрав все свои познания о запуске гравигенераторов. Посмотрев на энергетический экран, он подал мощность на генератор номер три, качнул три раза гравитонный рычаг и нажал на СТАРТ. Генератор завелся почти сразу и тут же заглох.