Свободное падение - Александр Афанасьев Страница 14

Алекс обернулся – «Тойота» следовала за ними. Проверять надо было – местность скверная, без подвески остаться – проще легкого…

Начал поворачиваться… и кровь буквально застыла в жилах, а ноги свело от ужаса. В километре отсюда, по правую руку – не его сектор – был кишлак, а тут осталась автобусная остановка, причем остановка капитальная, бетонная, этакий домик, открытый с одной стороны, который только русские могли додуматься построить из бетона. И вот из-за этого домика показался, встал на колено подросток, голова которого была замотана не чалмой, а просто черной косынкой, а на плече у него была труба реактивного гранатомета, нацеленного на идущий на большой скорости «Форд» контрактников…

Не успевал никто. И он тоже – пулеметная установка двигалась тяжело из-за большой массы пулемета…

Он и сам не помнил, как в его руке оказался пистолет Стечкина – русский автоматический пистолет, который он выменял на трофейную китайскую «СВД» у одного француза. Пистолет этот он носил на груди, чтобы легко было стрелять, сидя в машине, и у него было двадцать патронов в магазине и режим автоматического огня. Сейчас, несмотря на плотную обвязку, он сумел выхватить пистолет и открыть огонь…

Маневрировать возможности не было, скорость почти предельная – они летели навстречу судьбе со скоростью около семидесяти миль в час…

Он увидел, как ракетчика ударила одна из пуль – рассеивание у этого пистолета было сумасшедшее, их единственный шанс. Его повело вправо, он нажал на спуск, полыхнула вспышка… куда, мать его? Бог сегодня хранил их – ракета прошла точно между первой и второй машиной, а через секунду ударившие из второй машины автоматы покончили со стрелком…

«Форд» с пробуксовкой тормознул, проехав не меньше сотни метров. Затем начал сдавать назад. Алекс, хоть его и трясло изрядно, прикрыл сектор «справа и назад» – зеленка, все что угодно может быть. Их водила задом объехал тоже вставшую «Тойоту» и виртуозно остановился у бетонной автобусной остановки.

Алекс расстегнул центральное крепление и только тут почувствовал, что весь в поту, причем в поту неприятном, холодном.

Выбрался через верх, перевалился на землю, встал. Иван, Влад и Шон уже стояли рядом с пацаном – ему было лет пятнадцать-шестнадцать на вид, и у него даже не росла борода. Кровь медленно текла, сворачиваясь в черные шарики в пыли…

Сукины дети… Ублюдочные, мать их так, сукины дети, которым плевать, сколько погибнет их, которые не желают чистить зубы утром и вечером, трахаться с презервативом и прекратить убивать. Чертовы сукины дети…

Влад заменил магазин в своем «Булги». Лязгнул затвором… Иван подобрал трубу от ракетной установки, наскоро обыскал карманы. Немного денег, сильно дешевый и задрипанный сотовый. Никаких документов нет.

– ДНК? – спросил Шон.

– Какой ДНК, курва блядна, [17]– со злобой в голосе ответил поляк, – поехали отсюда…

* * *

Через несколько сотен метров они наткнулись на новые трупы…

Их случайно увидел Шон. Ему показалось подозрительно, почему на дороге сидит ворона и не улетает. Значит, рядом есть еда…

Они остановились. И в придорожной канавке нашли еще два трупа.

Машины разъехались, обеспечивая периметр. Пулеметы были готовы открыть огонь.

Трупов было два. Пожилой мужчина и молодой совсем. Возможно, сын, возможно, родственник, возможно, гомосексуальный партнер. После Афганистана ничему не удивляешься. Обоим перерезали горло, по виду – сопротивления они не оказали.

Их водила, русский, по имени Саня, бывший милиционер откуда-то из Центральной России (у русских почему-то полиция в разговорах до сих пор называлась милиция, хотя милиция – это гражданское вооруженное ополчение), прошелся по обочине, потом наскоро осмотрел трупы.

– Они захватили машину. Ублюдки захватили машину, – сказал он, – возможно, грузовик. Вон тут, видите, следы солярки. У сукиных детей была повреждена машина, они захватили другую. Хозяина зарезали. Вот этот – хозяин.

– Почему? – полюбопытствовал поляк.

– Вон, видал его руки. Масло, соляра в кожу въелись. Он привык сам ремонтировать свою машину.

Поляк уважительно кивнул. В компании ценились любые знания, какие бы они ни были. А люди – были самыми разными. Это позволяло им хоть как-то, но держать обстановку и обеспечивать добычу нефти и газа, даже имея под боком «Талибан», «Аль-Каиду» и Стражей Исламской Революции. Если бы здесь высадилась американская морская пехота – всему бы п… пришел.

– А где машина?

– Вон там! – крикнул Алекс, показывая от пулемета рукой. – Кажется, за кустами что-то есть.

* * *

Машина и в самом деле была там. Китайский пикап типа «Гранд Тигр», в кузове турель, но самого пулемета нет – забрали. Одна шина спущена, следы от пуль везде, оба боковых и частично лобовое повреждены, в машине – следы крови, перевязочные материалы – на водительском сиденье, сзади на пассажирском. Значит, ублюдки понесли потери…

Кто такие? Ясно кто – и местные и пришлые. В кишлаках работы нет, а вербовщики «Аль-Каиды» дают по таксе – двести долларов за участие в атаке, пятьсот – кто ранен, две тысячи – кто стал инвалидом или убит. Отдельно оплата по результату, как только получат информацию. За взорванную компрессорную – не меньше двадцати штук, при том, что одно оборудование, которое они угробили, на несколько лимонов грина тянет. Местные – большинство нигде не работает с тех пор, как развалился СССР, кто хочет работать – тот уезжает гастарбайтером и работает, кто-то даже гражданство получает, а здесь только неработающие сидят. Только детей делают да в мечеть ходят. Мечеть новая, к ней пристроено медресе – школ здесь нет, вместо школ медресе, учителя могут убить только за то, что преподает не по шариату. Мечети неизвестно на какие деньги содержатся, там раздают гуманитарку и литературу, в основном ваххабитскую. Там же вербуют на джихад, на такие вот атаки – никто ничего с этим не делает, хотя все знают. После налета все скрываются в кишлаке, под видом мирняка, оружие прячут – и так до следующего налета. Кому все это надо… а кто получает прибыль от того, что нефть сто семьдесят уже стоит? Вот им и надо.

Иван осмотрел машину, убедился, что ничего нет, и кивнул. Саня пошел с небольшой канистрой – сжечь машину. В качестве улик она не годилась… какие тут, в дупу, улики?

Сам Иван вернулся к машине, взялся за телефон, набрал номер – это был номер дежурного. По сотовому проще…

– Это патруль три, позывной Скакун. Видишь меня?

– Так точно, продолжай.

На каждой машине был маячок GPS – так что дежурный, сидящий во временном центре, видел их всех…