Алое восстание - Пирс Браун Страница 14

Киваю, пытаясь убедить себя, что это не очередная уловка золотых, что Гармони и Ральф мне не враги. Наконец машина сворачивает с главной дороги в боковую, которая упирается в складской двор чуть пошире нашего форума, освещенный кое-где яркими серными лампами. Один фонарь мигает над гаражом, рядом склад с причудливым символом на двери, выведенным странной краской. Въезжаем в гараж, ворота захлопываются за нами, и Гармони зна́ком приказывает мне выйти из машины.

– Вот мы и дома, – говорит она. – Пора тебе познакомиться с Танцором.

Он смотрит мимо меня. Почти моего роста, редкий случай, но гораздо мощнее и очень старый. За сорок уже небось. Виски седые, на шее множество двойных шрамов – змеиные укусы, я немало таких повидал. Левая рука висит как плеть, тоже понятно – поврежден нерв. Удивляют глаза, необычно яркие и не ржаво-красные, как у всех, а с крапинками цвета крови. На губах его играет отеческая улыбка.

– Ты, наверное, гадаешь, кто мы такие? – мягко спрашивает он.

Восемь алых смотрят на Танцора с обожанием. Все мужчины, за исключением Гармони. Руки сильные, в шрамах – шахтерские руки, – и движения ловкие, как у наших. Наверняка есть среди них и мастера танца, способные сделать сальто или пробежаться по стене, а может, и проходчики найдутся.

– Он знает, – отвечает за меня Гармони, нежно касаясь руки Танцора. Говорит, как обычно, лениво, словно перекатывает слова на языке. – Мигом раскусил нас, сукин сын.

– Ах так. – Улыбка Танцора делается еще шире. – Ну разумеется, Арес не станет рисковать ради кого попало… Дэрроу, ты знаешь, где находишься?

– Мне без разницы, – хриплю я, оглядывая ржавые стены, залитые резким холодным светом. – Главное… – Говорить трудно, но я вспоминаю Эо, и голос мой крепнет. – Главное, чего от меня хотите вы.

– Да, это главное, – кивает Танцор, одобрительно похлопывая меня по плечу, – но дела подождут. Ты на ногах едва стоишь, и раны твои надо обработать, иначе останутся шрамы.

– Шрамы не имеют значения. – Смотрю, как кровь капает на пол, пропитав подол моей рубашки. Раны на спине открылись, когда я выбирался из могилы. – Эо… она умерла, да?

– Умерла, – печально кивает Танцор. – Мы не могли спасти ее, Дэрроу.

– Почему?

– Просто не могли.

– Но почему? – настаиваю я, впиваясь во всех по очереди горящим взглядом. – Вы же спасли меня, значит могли спасти и ее тоже. Она вам нужнее, она настоящая мученица! Ей было не все равно! Или вашему Аресу нужны одни сыновья, а не дочери?

– Мученики гроша ломаного не стоят, – лениво усмехается Гармони.

Змеиным броском кидаюсь к ней и хватаю за горло. Мое лицо немеет от бешеной ярости, в глазах стоят слезы. Слышу писк взведенных лучевиков, холодный ствол упирается в затылок.

– Отпусти ее, парень!

Оборачиваюсь, плюю в бледные физиономии. Женщину, тряхнув разок, отшвыриваю в сторону. Корчась на полу, она откашливается, потом вскакивает. В руке блестит нож.

Танцор встает между нами:

– Прекратите, вы, оба! Дэрроу, пожалуйста!

– Твоя девчонка была мечтательницей, парниша, – шипит Гармони у него из-за спины, – такой же бесполезной, как огонь на воде.

– Гармони! Заткни пасть! – рявкает Танцор. – Спрячьте пушки!

Лучевики умолкают. Я тяжело дышу, глядя в пол. В напряженной тишине он поворачивается ко мне и говорит тихо:

– Дэрроу, мы твои друзья. Друзья. Я всего лишь один из помощников Ареса и не могу за него говорить. Не знаю, почему он не помог нам спасти твою жену. Облегчить твое горе невозможно, как нельзя вернуть ее к жизни, но… Дэрроу, посмотри на меня! Посмотри мне в глаза, проходчик! – Поднимаю голову, смотрю в кроваво-красные глаза Танцора. – Я не всесилен, но могу помочь тебе восстановить справедливость.

Он приближается к Гармони и шепчет ей что-то на ухо. Вероятно, хочет, чтоб мы подружились. Это вряд ли, но мы все же даем обещание не душить и не резать друг друга.

Она молча ведет меня тесными коридорами, наши шаги звенят по стальному настилу, отдаются гулким эхом от стен. Наконец мы оказываемся перед узкой дверью. Гармони поворачивает ручку и впускает меня в небольшой медицинский кабинет. Раздеваюсь, сажусь на холодный оцинкованный стол, и она начинает выскребать грязь из воспаленных рубцов на спине. Работает грубовато, но я терплю, уставясь в железную стену.

– Дурак ты, – говорит она, удаляя камень из глубокой раны. Я шиплю от боли и хочу ответить, но получаю жесткий тычок пальцем в спину. – Мечтатели вроде твоей жены мало что могут, малыш, пойми это. Все, что они могут, – это умереть так, чтобы эхо их смерти долго звенело у нас в ушах. Твоя жена выполнила свое предназначение.

Свое предназначение. Равнодушные слова леденят душу. Значит, моя веселая милая девочка жила только для того, чтобы умереть? Оборачиваюсь, смотрю в злобные глаза.

– А твое какое предназначение? – спрашиваю я.

Гармони показывает руки, перепачканные в крови и грязи:

– То же, что твое, малыш-проходчик, – воплотить мечту в жизнь.

* * *

Обработав спину и вкатив дозу антибиотиков, Гармони отводит меня в жилое помещение с койками по стенам. За стеной гудят генераторы, в углу кабинка водяного душа. Удивительная штука этот душ. Поток воды мягче, чем струя воздуха в нашей душевой. Половину времени мне кажется, что я тону, другую половину – что корчусь одновременно в экстазе и агонии. Отворачиваю горячий кран до отказа и стою в густом пару, терпя режущую боль в спине.

Обсохнув, надеваю странную одежду, которую мне оставили. Совсем не похоже на комбинезон или свитер, какие мы привыкли носить. Ткань блестящая, элегантная, прямо как у высших цветов.

Не успеваю еще толком все натянуть, как в комнату входит Танцор. Левую ногу он подволакивает, – видать, то же самое, что с рукой, – но все равно мужик крепкий, здоровее Барлоу и красивее меня, хоть и старик и шея вся в шрамах. В руках у него какая-то миска. Садится на койку, которая скрипит под его весом.

– Мы спасли тебе жизнь, Дэрроу. Теперь она принадлежит нам, согласен?

– Дядя спас мне жизнь.

– Тот пьяница? – фыркает Танцор. – Его главная заслуга в том, что сказал нам о тебе. Сделать это надо было уже давно, но он зачем-то держал в секрете, хотя работал на нас еще при жизни твоего отца.

– Его повесили?

– За то, что вынул тебя из петли? Надеюсь, что нет. Мы дали ему глушилку, чтобы подавить ваши допотопные камеры слежения. Все должно было пройти гладко.

Дядька Нэрол. Старшина, но вечно под мухой. Я считал его слабаком, да и сейчас считаю. Сильный не станет так пить и злобствовать по мелочам. И все-таки презирать его я права, выходит, не имел… Но почему он не спас Эо?