Рыцарь Шестопер. Новый дом - Федор Соколовский Страница 14

– Это тоже своего рода испытание. – Отвечать следовало уверенно, без долгих раздумий. – Проверка силы твоего духа, прочности твоего характера. Ну и не забывай, многие дворяне порой вынуждены были скрываться под личиной простых обывателей, совершая тем временем великие деяния. Но если уж на то пошло, то кто тебе больше всех не понравился своей спесивостью или чрезмерным желанием покомандовать?

– Ха! Да тот же Назар Корецкий! – фыркнул с презрением младший Гармаш. – Еще вчера был подмастерьем у плотника, получал подзатыльники и делал всю грязную работу. А тут в одночасье стал правой рукой наместника, да и в магистрате столицы вдруг стал важным чиновником. И на последней встрече осмелился через губу со мной разговаривать. Ну не тварь последняя, а?

Высказываться следовало осторожно, потому что о каком-то Корецком Василий вообще понятия не имел. Он даже о магистрате столицы имел самые общие сведения, почерпнутые из рассказов своих оруженосцев. Выручили философия и софистика:

– Всякая власть дается человеку как высшее испытание на его человечность. Власть – тяжкое бремя, под грузом которого ломаются порой самые стойкие и наиболее достойные. Но именно на их примере мы и должны познавать продажность, изменчивость человеческих характеров, выявлять их двуличность и истинную сущность. А уже потом карать их по законам высшей справедливости. Иначе говоря, воспитательный процесс внутри любой организации максимально действенный на примере жестокого наказания провинившихся соратников. Понятно?

Произнося последние предложения, Грин Шестопер спинным мозгом ощутил, что дверь одной из спален открыта и в ней кто-то замер. Да и густой бас товарища по побегу, прозвучавший в трапезной, это подтвердил:

– О чем это или ком вы тут философские дискуссии ведете? И кого карать собрались?

– Никого мы не караем, – ухмыльнулся баронет. – Просто уважаемый рыцарь разъясняет мне некоторые постулаты несносного поведения выскочки Корецкого.

– Ну с тобой понятно… – Запахивая халат на груди, Агап направился к пока еще пустому столу, уселся за него и с прищуром уставился на рыцаря. – А вот тебе, Грин, чем Назар не угодил?

Причем в его тоне слышалось ехидство. Видимо, догадался, что гость пытается что-то выпытать у простодушного баронета. Но Василий быстро нашелся:

– Да хотя бы тем, что он неуважительно относится к моему другу Брониславу.

– Ба?! Да так быстро за один вечер сдружились? – поразился притворно Куча.

Грин кивнул, а Бронислав самодовольно загоготал и подтвердил:

– А то! Из одного кубка пили, одну грудь сосали! Можно сказать, что почти молочные братья! Ха-ха-ха! – Но, отсмеявшись, поинтересовался: – А куда это батя пропал и остальные наши красавицы?

Потому что на стол поспешно стали накрывать лишь три женщины из вчерашнего внушительного контингента местных пациенток. Гирчин на вопрос ответил после некоторого раздумья, словно силился припомнить, что к чему:

– Так они ни свет ни заря на рынок в столицу подались. Обновки прикупить да более знатное угощение с выпивкой для нашего пира в честь освобождения. А то вчера и поесть толком нечего было… Ну и красавицы наши в обносках, словно нищенки, ходят. И без украшений… А ведь им скоро мужей подыскивать придется и затмить всех своим великолепием на праздничных приемах.

– Что, всем и сразу? – не поверил баронет, уже совсем иначе всматриваясь в фигуры накрывающих на стол женщин.

– Ну-у-у… может, и не сразу… – Хозяин хутора масленым взглядом проводил одну из женщин. Дождался, пока в трапезной остались одни мужчины, и понизил голос: – Но уж всем – это точно. Поэтому тебе с твоим батей придется срочно новый набор пациенток вести. В том числе и по соседним баронствам проехаться.

– Да это мы завсегда, – заулыбался Бронислав. – Это мы с радостью!

А вот у Василия Райкалина появилось нехорошее предчувствие. Все-таки накануне, уже после глубокого «знакомства» с красавицами, он не удержался от интимной близости. Причем несколько раз не удержался. И естественно, что никаких методов предохранения не использовал. Слишком уж у него в голове крепко засела мысль, что знахарь Гирчин производит на свет в своем хуторе-санатории только своих наследников. Но что, если это не так? Что, если он и Шестопера пожелает осчастливить нежданными «ягодками» жизни? А впоследствии станет шантажировать родной кровью? Или попытается еще какую гадость устроить?

Ну и сам факт продолжения банкета рыцарю весьма не нравился. Ему следовало как можно быстрее связаться с Гонтой, с баннеретом Айзеком Молнаром, да и в русскую миссию передать весточку для Зареславы.

Все это вместе и усилило тревогу, недовольство собой и своими действиями. Но просто так встать, попрощаться и уйти не получилось бы при всем огромном желании. Мало того что первый же патруль наверняка опознает и выловит, так еще и хозяина обижать даже неосторожным словом не хотелось. Следовало вырываться отсюда деликатно, расшаркиваясь и выказывая максимальное уважение. Или сослаться на крайнюю срочность.

Что Василий и выбрал, как меньшее из зол.

– Хорошо тут у вас! Век бы жил да радовался. Только вот возлюбленная меня ждет, слезами обливается, да и у меня сердце по ней болит. Опять-таки со своими соратниками-друзьями встретиться срочно следует. Так что вы тут…

Но Агап его перебил:

– Грин! Дружище! Не спеши с составлением планов! Остынь, расслабься. Позавтракаем вначале, как нормальные люди, и только потом о деле говорить будем. К тому времени и барон вернется, новости последние привезет. Тогда и станем решать, что делать и куда торопиться. Или ты желаешь проигнорировать нашу славную компанию? И такой черной неблагодарностью отплатить за предобрейшее?..

– Ну что ты, что ты! – поднял раскрытые ладони Шестопер. – Как можно не уважить своего спасителя… и своего нового друга Бронислава!

– Вот это верно! Раз уважаешь, значит, пей и возрадуйся! – Знахарь наполнил кубки медовухой и заставил выпить за крепкую и нерушимую дружбу.

Не хотелось… а пришлось. Зато после хмельного, бражного напитка вдруг проснулся аппетит, и Василий, по примеру остальных «молочных братьев», набросился на закуски. Но тут тоже существовало некое правило, гласившее: между первой и второй перерывчик небольшой. Пришлось пить второй кубок. Третьему предшествовало возмущенное восклицание баронета:

– Да мы что, сюда жрать собрались? Давайте выпьем!

И продолжение банкета пошло как в лучших шедеврах постсоветской киноиндустрии. Появились легкость в размышлениях, бесшабашность, на все стало плевать, и даже скользнула интересная мыслишка: «Один день ничего не решает в этом Средневековье. Да и два тоже…»

На этом фоне появление барона и толпы радостно возбужденных красавиц с горой покупок прошло почти незамеченным. Ну прибыл, ну подсел сразу к столу и выпил здоровенный штрафной кубок. Ну попытался огорчить известием:

– За ваши головы объявлена огромная награда! Именно за головы. Глашатаи читают указ, в котором говорится, что вы жутко опасные преступники и вас следует убивать на месте. На дорогах не протолкнуться от рыцарских разъездов, отрядов наемников и небольших групп иных ловцов удачи. В нескольких кварталах Слуцка идут обыски, на воротах творится сущий кошмар. Всех здоровенных мужиков задерживают, ведут тщательное опознание. Уже есть убитые, которых по ошибке приняли за уголовника по клике Куча. Описание рыцаря Шестопера более расплывчатое и не совсем верное… – Барон замолк, всматриваясь в лицо Грина, и добавил: – Хотя опознать все-таки можно…