Кавказский узел - Александр Афанасьев Страница 14

Лайма снова кивнула.

– Аслан, ты знаком с… представителями радикального подполья?

– Что?

– С представителями радикального подполья, – терпеливо повторила Лайма.

– Ах… да, знаю некоторых. Здесь все кого-то знают из них, республика-то маленькая.

– Я бы хотела с ними увидеться.

– Зачем?

– Нужно.

Аслан улыбнулся – как будто услышал глупость от маленького ребенка.

– Лайма, с ними нельзя увидеться. Они не будут с тобой разговаривать.

– Потому что я женщина? – понятливо сказала Лайма.

– По многим причинам. В том числе и поэтому. Ты женщина, ты неверная. Я объяснял тебе, здесь очень традиционное общество.

Лайма улыбнулась.

– А ты мог бы с ними встретиться?

– Мог бы. Но зачем?

– Ну… кое-что передать. А я бы пока жила у тебя.

И она подмигнула.

– Что ты хочешь им передать? – не понял Аслан.

– Ну… например деньги. Меня в принципе… интересует возможность сотрудничества.

– Какого сотрудничества?

Лайма пододвинулась ближе и взяла руки Аслана в свои.

– Аслан, послушай. Мы понимаем, что ты сын своего народа и патриот своей земли. Но путь к освобождению долог, и вы пока сделали только первый шаг. Посмотри, что происходит с Украиной. Русские отпустили ее, но потом пришли за своим. С вами может произойти то же самое, вот почему мы бы хотели иметь контакты с вашими… лесными людьми, я правильно говорю?

– Так не получится, – покачал головой Аслан, – ты не понимаешь. С ними невозможно договориться. С ними не о чем договариваться. Это бандиты, они несут зло в республику, несут зло людям. Они террористы, Лайма. Мы должны с ними бороться, понимаешь? Иначе не будет демократии.

– Аслан, демократия может и подождать. Важнее другое.

Аслан заподозрил неладное.

– То есть? Как это так?

– Понимаешь… вас никто не знает. Про вас никто не говорит. Ситуация в мире… не такова, чтобы мы могли выделять деньги кому попало. Но если вы окажете нам услугу… поверь, мы не забудем этого.

– Постой. Кто это – мы?

Лайма улыбнулась.

– Мы – это Соединенные Штаты Америки.

– Постой-ка. Ты же говорила, что ты латышка.

– Да, я латышка, но я родилась в США. Сейчас я живу и работаю на своей исторической родине, понимаешь?

– Нет.

– Я продвигаю демократию, Аслан. Помогаю людям обрести свободу. Делаю то, что нужно, – и поверь, я лучше знаю, что нужно.

– Ты из ЦРУ! – вдруг понял Аслан.

Я, Дибиров Аслан Ахатович, 20.02.1997 г. р., студент факультета «Информационные технологии» ДГУ, признаю, что летом 2017 года в период моего нахождения в г. Вильнюсе был завербован ЦРУ США с целью ведения подрывной деятельности против Российской Федерации. Вербовка произошла при следующих обстоятельствах…

– Аслан, я не из ЦРУ. Ты знаешь, откуда я, ты знаешь, чем занимается наш фонд. Ты получил наш грант.

– Ты из ЦРУ! Так вот почему…

– Аслан, послушай. То, что было между нами, – все было по-настоящему.

– Ты лжешь.

– Дослушай. Да, все было по-настоящему, но сейчас нам действительно нужна ваша помощь. А вам – наша. Я – литовка, мои прадед и прабабка вынуждены были бежать от наступающей Красной армии. Моя страна оказалась под пятой русских на долгие сорок лет! Разве ты не понимаешь, что пока есть Россия, ни мы, ни вы не сможете жить в безопасности! Наша общая задача – уничтожить Россию, и ты должен в этом помочь.

Прадед и прабабка Лаймы действительно сначала бежали в Германию, потом сдались американцам, оказались в лагере для перемещенных лиц, а потом попали в США. Прадед был литовцем, и потому ему не сделали под мышкой татуировку – личный номер эсэсовца. Уже на следующий год после прибытия в Штаты прадед получил работу – ЦРУ нужны были люди со знанием языков, обычаев и территории стран, вошедших в состав СССР.

– Тебе не нужна демократия, так?

– Послушай.

– Нет, это ты послушай. Тебе не нужна демократия. Тебе не интересен мой народ и то, чем он живет. Ты просто хочешь бросить мой народ в бойню вместо своего. Ты хочешь, чтобы все мы погибли в войне.

– Я этого не хочу!

– Хочешь. Ты шпионка. Приехала сюда, чтобы шпионить. Тебе не интересен мой народ – тебе интересны бандиты.

– Аслан!

– Пошла ты.

Аслан встал и пошел на выход. Но на полпути вернулся.

– Прими ислам, иди в мечеть на Котрова, покрутись там. Таких, как ты, там любят. Пригласят в лес – иди, так ты и познакомишься с боевиками. Очень близко, как ты любишь…

И тут загремели выстрелы…

Стрельба в Дагестане начинается по поводу и без…

Здесь повод был очень простой, простой настолько, что хотелось плакать от бессилия что-то изменить. Несколько местных быков, уже датых, подъехали к знакомому заведению, тут им путь преградила охрана. Это в России, как только охранники перекрывают тротуар, все молча сходят с него и обходят по дороге. В Дагестане – другое, и Махачкалу здесь уважали не сильно. Быки начали обострять, а потом случилось то, что в Дагестане называют «нежданчик».

Два человека убито. Один охранник и один бык. Несколько раненых.

Аслан нашел своего шефа около «Мерседеса», тот взял из машины трубку и ругался в полный голос. Столпотворение дорогих седанов и джипов высвечивалось синими сполохами мигалок «Скорых». Дав необходимые указания, министр юстиции, не стесняясь, выругался.

– Как зае…л весь этот неджес [15]! Теперь из-за пары хайванов [16] подумают, что мы тут зверье какое-то.

Аслан подумал, что они тут и в самом деле зверье. И он тоже зверье. Потому что их всех считают зверьем и натравливают, как зверье. Их покупают, и покупают дешево – просто покупатели разные. У тех, кто поднялся, покупатели – Катар, Саудовская Аравия, а у таких, как он, – покупатели США и ЕС. Но так же дешево и цели одни и те же.

И что с этим делать, он не знал…

Информация к размышлению

Документ подлинный

Новостная лента

В Дагестане предотвратили серию терактов

Инспектора-героя собираются наградить

В Дагестане в селении Хучни произошёл теракт