Враг за моей спиной - Александр Афанасьев Страница 14

Я родился здесь, в этой стране, и тоже, как и вы видел неверие и разврат. В числе молодых муджахедов я выехал в Пакистан, чтобы пройти курс переподготовки в одном из медресе [13]. Но когда пакистанскому правительству стало выгодно – они схватили нас и посадили в тюрьму Кот Лахпат. Так – я просидел несколько лет в тюрьме ни за что, а потом они меня выпустили. Тоже просто так, потому что им это стало выгодно.

В тюрьме я много думал и пришел к выводу, что ни с каким государством, кроме как с тем, где единственным законом является Шариат Аллаха, и власти которого озабочены лишь тем, чтобы мусульмане совершали поощряемое и воздерживались от неодобряемого. Только в такой стране – мусульмане могут жить в мире с самим собой и с Аллахом, любая же другая форма правления является куфарской, и с ней мы обязаны бороться. Пакистан – был основан мусульманами, само его название переводится с их языка как «земля чистых», но что же творится с ним теперь? Где те чистые, ради которых и создано это государство? Они в тюрьме! А власть в стране захватит генералитет, продавшийся евреям и Америке. И в других странах, про которые говорят что они мусульманские – то же самое. Все это от того, что мусульмане подчиняются поработителям и сами – мирятся с тем, что у власти т’ьагут.

Хвала Аллаху, я пошел и влился в ряды воинов Аллаха, мы встали на джихад в составе Исламского государства, принесли баят шейху Аль-Багдади и за три года мы сделали больше, чем наши отцы и наши деды сделали за сто с лишним лет. Еще никогда – Шариат Аллаха не распространялся так быстро, и к нам не примыкало столько людей. Еще никогда – истинным мусульманам не удавалось создать государство, на территории которого был бы только шариат Аллаха и ничего кроме него. А в Ракке было именно так, Аллах тому свидетель.

Я воевал в Ливии, Сомали, Сирии, Египте. Теперь – пришла пора прийти и сюда.

Русня – одна из тех стран, где шариат Аллаха может быть установлен словом, но не лезвием меча. Все больше и больше людей – устрашаются Огня и устыжаются того, что они делают, как они живут и принимают ислам. Таких – уже двадцать пять миллионов [14]. Все больше и больше – к исламу приходят не те, у кого родители были мусульманами – а те, кто был в безверии или ложной вере, и это радует Аллаха и радует нас больше, чем что бы то ни было.

Но есть много соблазном, которые мы должны устранить. Есть много неверных, которые будут препятствовать нам – и их мы должны устрашить. Нам не страшны те, кто воюет с мусульманами за деньги, ведь сказано в К’ъуране про тех, кто воюет с нами – сначала они потерпят убыток, затем они израсходуют все, что у них есть, затем они будут повержены. Если вы смотрите телевизор и читаете газеты, вы видите, что так оно и есть: нас, правоверных, встающих на джихад все больше и больше, а американцы живут все хуже и хуже, они израсходовали все, что у них было, и не добились ничего, и скоро они будут повержены. Но больше надо бояться тех, кто распространяет куфр и ширк, тех кто смущает молодых мусульман, кто поддерживает джахилию, кто говорит ложь по телевизору, кто дает деньги в долг. Все эти люди – здесь…

На самом драматическом месте – раздался стук в дверь.

– Кто это? – спросил Амир.

– Наверное, Мага с ребятами… – неуверенно сказал кто-то.

Амир посмотрел на Али.

– Он должен был прийти сейчас?

Али посмотрел на одного из террористов – и тот достал из груды тряпья в углу заряженную автоматическую винтовку…

– Сейчас проверим.

Стук повторился. Амир подумал, что если бы тут был спецназ, они бы уже вынесли дверь взрывчаткой и ворвались бы…

Али вышел в коридор. Террорист с винтовкой – шел за ним по пятам.

– Кто там?

– Открывай!

Али обернулся и кивнул. Свои…

Лязгнула щеколда. В коридор, отодвинув Али – вошел парень, лет двадцати на вид. У него была перевязана голова, и поверх – была такая сетка. Он как-то странно держал руку и шипел ругательства по-чеченски…

– О, Аллах, что с тобой…

– Шайтан… вах калле.

– Что произошло? – спросил амир.

Парень полоснул его взглядом. Даже с уродливой повязкой на голове было заметно, как он красив. Черты лица, словно с гравюры…

– А ты кто такой?

– Нехорошо так отвечать тому, кто старше тебя. Разве К’ъуран не учит уважать старших?

И снова – незримая дуэль взглядов. Кавказцы – а чеченцы в особенности, потому что чеченцы квинтэссенция кавказцев, народ горных разбойников и грабителей – при встрече с любым человеком всегда устанавливают иерархию. Либо ты сильнее, либо ты слабее. Либо ты повелеваешь, либо подчиняешься. Конечно, так делают не только чеченцы – но у чеченцев выстраивание иерархии происходит быстрее и жестче всего. Кстати, ислам в Чечне имеет – по крайней мере, имел до Кадырова – довольно ограниченное распространение, традиции и законы гор чтились куда больше. Мало кто знает, например, что чеченки в период первой войны и в межвоенный период – запросто носили мини-юбки и облегающие блузки. В паранджу – они обрядились уже при муфтии Кадырове, ставшем главой Чечни.

Парнишка видимо решил, что лучше подчиниться, по крайней мере, пока. Чеченцы плохо умеют подчиняться, это все равно, что посадить волка на цепь и думать, что он будет сторожить дом.

– Мы на стоянке подрались с какими-то бритыми. Их человек десять было…

Глупо было думать, что Мага скажет правду об этой драке. Чеченец скорее вскроет себе вены, чем признается в столь позорном проигрыше, тем более при стечении своих сородичей, и утратит тем самым намус [15].

– Где Рамзан и Абдулкарим?

– В больнице… – огрызнулся молодой человек – там еще менты подскочили… у… гады… резать буду…

– Ты привел за собой хвост?!

– Вах… какой хвост, никого я не привел!

– Откуда ты знаешь? Тебя задерживали? Ты был в отделении?

Амир отлично знал, как это бывает. Когда задерживают – первым делом смотрят телефон. Сейчас телефон – это и телефон, и фотоаппарат, и видеокамера, и хранилище для разных файлов. Всякие дураки и те, кто не может справиться с собственным страхом – скачивают с Интернета и у друзей видео про джихад, забывают его стереть и попадаются потом. За такое видео – могли инвалидом сделать. Но теперь все куда хуже – берут телефон, смотрят, потом выносят обратно, говорят – забирай и уходи. Но там, в телефоне – уже жучок поставлен, СИМ карта переписана, и теперь этот телефон спаленный. Придешь с таким телефоном в джамаат – и все, конец. Потому что телефон теперь этот – как передатчик, а на хвосте – сотни кяффиров…