Колониальная служба - Мюррей Лейнстер Страница 15

— Кен, — глядя прямо ему в глаза, с огромным удовольствием медленно проговорил Бордман, — а пошел ты через шихту, спек и красный шлам на карбонизацию и кальцинацию… сэр!

Неизвестно, отправился ли Хегман именно туда, куда послал его Дэниэл, но раскаты его смеха еще долго доносились из коридора через закрытую дверь.

Бордман молча смотрел на девушку. «Я всю жизнь был одинок и нигде не имел пристанища. И вот теперь у меня есть то, что люди называют «дом, милый дом», есть друзья, есть настоящая работа… То, что я сделал, здесь, на Лани, все почему-то считают чудом. Но на этой планете и вправду есть чудо. Рыжее чудо пяти футов ростом с карими глазами и веснушками на щеках. Я даже знаю, как это чудо зовут…»

— Рики… — тихо сказал он.

— Дэн? — так же тихо откликнулась она.

— Помнишь, ты говорила, что хотела бы услышать от меня стихи? Я… Я еще ни разу в жизни не читал стихов, но… я могу попробовать. Кажется, нет ничего такого, что я не сделал бы ради тебя…

— Дэн… — она была совсем близко, и на этот раз на ней не было неуклюжего комбинезона.

— Так что, почитать? — Бордман мужественно откашлялся.

— Замолчи! — смеясь, воскликнула она. — Замолчи и… поцелуй меня!

Их поцелуй длился очень долго, а когда они снова смогли говорить, Рики прошептала:

— Дэн… А ведь здесь совсем не так холодно, как в том шлюзе, верно? Почему бы нам не…

Господи, как чудно блестят ее глаза, как вздымается грудь, как чудесно пахнут золотисто-рыжие волосы…

«Вот интересно, смог бы я в самом деле прочесть ей стихи? — думал Бордман, увлекая Рики на кушетку в углу кабинета. — Не помню, правда, наизусть ни одного стихотворения, кроме «У Мэри был барашек», но… В присутствии Рики, кажется, я способен на все… Абсолютно на все!»

И Бордман снова не обманул ее ожиданий.

* * *

Спустя три месяца после их свадьбы на огородах вокруг жилых зданий вовсю зеленели укроп и петрушка, а потом наступила аварийная ситуация на Калене-4, и Бордмана уговорили отправиться туда. Он покинул свою, теперь родную ему, планету, уверив Рики, что вернется назад самое большее через три месяца, но когда он переступил порог дома, в колыбели уже барахтался его новорожденный сынишка.

Дэниэл пробыл дома целый год — и вновь авария, на этот раз на Сете-4, а также необходимость на обратном пути заглянуть на Алеф-1 снова отняли его у семьи на полгода…

Да, из десяти первых лет супружеской жизни Бордман провел вместе со своей семьей меньше пяти, и Рики не всегда это нравилось. Но зато она заливалась веселым смехом всякий раз, когда рассказывала подрастающим сыновьям, как когда-то называла их геройского и умного отца «Старшим Надсмотрщиком», потому что считала, что он не годится для настоящего дела. А сыновья Бордмана не сразу смогли понять, почему отец рано утром выгоняет их из-под одеяла возгласом: «Вставайте, Дети Марфы, пора за дело!» Почему он называет их так, ведь маму зовут вовсе не Марфа, а Рики?

«Что-то идет не так», — шепнула на ухо Бордману интуиция, и спустя мгновение вибрация взревевших дюз потрясла судно. Дюзы применяли исключительно во время непредвиденных ситуаций — следовательно, их запуск означал реальную опасность.

Дэниэл без большого сожаления оторвался от зануднейшей старинной повести некоего Мюррея Лейнстера, которую в очередной раз пытался читать, и некоторое время прислушивался. Вряд ли кто-нибудь придет к нему доложить, почему космический корабль использовал дюзы. Объяснение последовало бы немедленно, если бы он был на пассажирском лайнере, но «Волхв» — грузовое судно. На его борту находилось всего двое пассажиров: пассажирское сообщение с планетой еще не налажено, и это случится не раньше, чем Бордман закончит отчет. Кстати, он его пока и не начинал составлять.

После мгновенной паузы пуск сработал снова — да, что-то тут явно не так!

Второй пассажир вышел из своей каюты одновременно с Бордманом, и в его прекрасных черных глазах ясно читался изумленный вопрос.

Второй пассажир «Волхва» важно именовался Представителем Исторического Общества Американских Индейцев и кроме огромных черных глаз обладал гривой иссиня-черных волос, замечательным бронзовым загаром, тонкой талией, пышной грудью и крошечными ножками в расшитых бисером мокасинах вместо современных ботинок из полиэстирола. Алета Красное Перо — именно так! — была американской индианкой самых чистых кровей, что, вне всякого сомнения, составляло предмет особой гордости.

Молодая женщина спокойно переносила все неудобства длительного космического перелета, иногда даже слишком бравируя своей «индейской» выдержкой, но теперь она вопросительно смотрела на Дэниэла, молча ожидая от него разъяснений.

— Я сам удивлен, — признался он. — Может быть, это…

Речь Бордмана была прервана резким гудением, от которого задрожали стены узкого коридора, где они стояли. Алета невольно сморщилась, как от зубной боли.

Потом наступила тягучая пауза, сменившаяся новым мощным ревом и серией коротких импульсов… Короткая пауза… И опять полусекундный рев сопла по правому борту.

И наконец — полная тишина.

Бордман нахмурился. Он предполагал, что «Волхв» совершит посадку на Ксосе максимум к полудню и был намерен на всю катушку использовать последние часы безделья перед прорвой всяких дел, которые, конечно, обрушатся на него сразу после высадки.

Правда, особых сложностей не ожидалось. Ксос, с какой стороны ни посмотри, был перспективной планетой: полным-полно сырьевых источников для развития индустрии, а бескрайние пустыни и каменные изваяния — творения ветра, похожие на безумный полет чьей-то фантазии, — отличная приманка для туристов. Дэниэл заранее решил, что поставит в отчете гриф ГЭ — годна к эксплуатации, а также — РТ и ННК, означавшие разрешение посещения туристами и отсутствие необходимости в карантине. Из-за засушливого климата планеты трудно было предположить какую-то бактериологическую опасность и…

Новый рев дюз прервал и внес путаницу в мысли Бордмана. «Волхв» использовал дюзы поблизости от планеты — черт побери, похоже, действительно случилось что-то экстраординарное! А ведь рейс самый что ни на есть рутинный: корабль должен был доставить на планету оборудование, в частности плавильню, а заодно и Старшего Офицера Колониального Надзора вместе с очаровательным Представителем Исторического Общества — казалось бы, что может быть проще?

Представитель Исторического Общества подарила Бордману озорную улыбку, не вяжущуюся с его представлениями о всегдашней невозмутимости индейцев, а также свое видение ситуации:

— Если бы это был приключенческий фильм, нам сообщили бы, что корабль находится на орбите странной, неизвестной планеты, не нанесенной ни на одну звездную карту, и что добровольцы должны собраться у посадочных шлюпок.