Путешествие к Арктуру - Дэвид Линдсей Страница 15

Джойуинд положила руку ему на плечо и показала вверх.

– Это высочайший пик во всей стране – разумеется, не считая Ифдоун Марест.

При звуках этого странного названия он испытал мгновенное, необъяснимое чувство бешеной силы и нетерпения, однако оно быстро прошло.

Не теряя времени даром, Панаве повел их вверх по склону, чья нижняя половина представляла собой голую скалу, по которой было нетрудно вскарабкаться. Однако дальше склон становился круче, и начинались кусты и низкие деревца. По мере подъема растительность густела, а возле вершины уже росли высокие лесные деревья.

Эти кусты и деревья обладали бледными стеклянистыми стволами и ветвями, а мелкие веточки и листья были полупрозрачными и хрустальными. Они не затеняли, но все же под их сенью было прохладно. Листья и ветви имели фантастические очертания. Однако больше всего Маскалла поразило то, что, насколько он видел, здесь едва ли нашлись бы два растения одного вида.

– Ты не разрешишь проблему Маскалла? – спросила Джойуинд, беря мужа за руку.

Тот улыбнулся.

– Если он простит мне очередное вторжение в его сознание. Однако проблема невелика. Жизнь на новой планете, Маскалл, всегда энергична и хаотична, а не спокойна и подражательна. Природа еще текуча, не косна, а материя – пластична. Воля непрерывно ветвится и мутирует, и потому все создания различаются.

– Что ж, это я понимаю, – ответил Маскалл, внимательно выслушав Панаве. – Однако мне не ясно другое: если живые существа здесь столь активно мутируют, почему здешние люди так похожи на людей из моего мира?

– Это я тоже объясню, – сказал Панаве. – Все создания, напоминающие Формирующего, не могут не напоминать друг друга.

– Значит, мутагенез равносилен слепому желанию уподобиться Формирующему?

– Именно так.

– Это потрясающе, – заметил Маскалл. – Получается, братство всех людей – не миф, придуманный идеалистами, а устоявшийся факт.

Джойуинд посмотрела на него и сменила цвет. Панаве снова посуровел.

Маскалла заинтересовал новый феномен. Цветы хрустального куста, окрашенные в джейл, испускали ментальные волны, которые он четко улавливал своим бреве. Они молчаливо призывали: «Ко мне! Ко мне!» У него на глазах летающий червь направился к одному из цветков и начал сосать нектар. Цветочный призыв тут же стих.

Путники достигли вершины и посмотрели вниз. Похожую на кратер полость горы занимало озеро. Полоса деревьев частично закрывала вид, однако Маскалл смог понять, что это горное озеро шириной около четверти мили имеет почти круглую форму. Его берег лежал в ста футах под ними.

Заметив, что хозяева не предложили спуститься, он попросил подождать его и направился к озеру. Вода была совершенно спокойной и прозрачной. Маскалл прошел по ней, лег ничком и всмотрелся в глубины. Все было удивительно четким; он мог видеть необозримые дали, лишенные дна. Какие-то темные, тенистые силуэты двигались внизу на границе его зрения. Потом звук, очень слабый и таинственный, словно поднялся сквозь воду нол из невероятных глубин. Он напоминал барабанную дробь в четыре четверти, с акцентом на третьем такте. Звук продолжался некоторое время, затем стих.

Он будто принадлежал к миру, отличному от того, по которому странствовал Маскалл. Последний был загадочным, фантастическим и невероятным; барабанный бой же походил на очень тихий тон реальности. Он напоминал тиканье часов в заполненной голосами комнате, которое удается расслышать лишь изредка.

Маскалл вернулся к Панаве и Джойуинд, но ничего не сказал им о своем переживании. Они обошли кратер по краю и посмотрели вниз с другой стороны. Здесь утесы, схожие с теми, что выходили к пустыне, граничили с огромной пустошью, которую не удавалось охватить взглядом. Это была твердая почва, однако Маскалл не мог различить ее основного цвета. Пустошь словно состояла из прозрачного стекла, которое не блестело на солнце. На ней нельзя было разглядеть ни одного предмета, за исключением далекой извилистой реки и еще более далекой линии темных гор со странными силуэтами на горизонте. Вместо того чтобы быть округлыми, коническими или волнистыми, они по воле природы напоминали замковые зубчатые стены с очень глубокими прорезями. Небо сразу за горами было яркого, насыщенного синего цвета, который чудесным образом контрастировал с синевой остального небосвода. Цвет этот казался более живым и сияющим и напоминал последние отсветы роскошного синего заката.

Маскалл не отрывал от него взгляда. Чем дольше он смотрел, тем беспокойней и возвышенней становились его чувства.

– Что это за свет?

Панаве был суровей обычного, его жена крепко держала мужа за руку.

– Это Элппейн, наше второе солнце, – ответил он. – Те горы – Ифдоун Марест… А теперь давайте отправимся в укрытие.

– Мне кажется или этот свет действует на меня… мучает меня?

– Нет, не кажется. И как иначе, ведь два солнца различной природы притягивают тебя одновременно. К счастью, ты смотришь не на сам Элппейн. Его отсюда не видно. Чтобы лицезреть его, нужно добраться хотя бы до Ифдоун.

– Почему «к счастью»?

– Потому что ты можешь не вынести агонии этих двух противостоящих сил… Но я точно не знаю.

Короткое расстояние, оставшееся до конца пути, Маскалл преодолел в тревожной задумчивости. Он ничего не понимал. Любой предмет, на который падал его взгляд, тут же становился загадкой. Тишина и неподвижность горной вершины казались созерцательными, таинственными и выжидающими. Панаве с дружеской озабоченностью посмотрел на Маскалла и сразу свернул на тропинку, которая шла по склону горы и кончалась возле устья пещеры.

Эта пещера была домом Панаве и Джойуинд. Внутри царила темнота. Хозяин взял раковину, наполнил ее водой из источника и небрежно оросил песчаный пол. Зеленоватое фосфоресцирующее свечение постепенно охватило пещеру и не гасло, пока они в ней находились. Мебели не было. Сухие листья, похожие на папоротник, служили ложами.

Стоило Джойуинд войти внутрь, как она рухнула от изнеможения. Супруг ухаживал за ней со спокойной озабоченностью. Он умыл ее, напоил, придал энергии при помощи своего магна и наконец уложил ее спать. Глядя на эту благородную женщину, страдавшую по его вине, Маскалл огорчился.

Однако Панаве попытался его утешить.

– Это действительно было очень долгое, трудное путешествие туда и обратно, однако оно облегчит все те путешествия, что ей предстоит совершить в будущем… Такова природа самопожертвования.

– Не могу понять, как мне удалось пройти такое расстояние за одно утро, – сказал Маскалл. – А ведь она прошла вдвое больше.

– В ее венах течет не кровь, а любовь, и потому она столь сильна.

– Ты знаешь, что она поделилась ею со мной?

– В противном случае ты не смог бы даже стронуться с места.

– Я никогда этого не забуду.

Вялый пульс дня за стенами пещеры, ее яркое устье и прохладное нутро с бледно-зеленым свечением навевали на Маскалла сонливость. Однако любопытство взяло верх над усталостью.

Конец ознакомительного фрагмента