Dominium Mundi. Властитель мира - Франсуа Баранже Страница 16

Все произошло за несколько минут, и ни один звук не встревожил людей, работавших в соседнем пакгаузе.

* * *

Ч – 24:05

Танкред устроился в пустом кресле и оглядел других членов собрания. Хотя никого из них он раньше лично не знал, минимум троих он уже видел.

Прежде всего – человека, сидящего напротив и встретившего его по прибытии. Ему не удавалось вспомнить имя, но ему было известно, что этот приземистый рыцарь с проницательным взглядом – влиятельный член ордена, представлявший его при всех европейских дворах. Сейчас он был облачен в бежевое одеяние главы Совета, и именно поэтому Танкред преклонил перед ним колени.

Слева от главы, в довольно небрежной позе, с толстой сигарой в правой руке, сидел высокий Гийом де Северак с подстриженными ежиком волосами. Несколько лет назад Танкред слышал одну его речь на церковном соборе во Флоренции и тогда еще отметил в нем неоспоримые таланты политика, которым отчасти препятствовала непомерная самоуверенность, неизбежно вызывавшая раздражение слушателей. Он не сомневался, что когда-нибудь этот габалитянин [17] добьется высших постов в ордене, возможно даже столь притягательного титула Magister Templi [18].

В сидящем справа от главы Танкред сразу узнал знаменитого Эврара Беро. В свое время военная слава этого сутулого старика с обветренным загорелым лицом не знала границ. Давным-давно он отличился в великих сражениях Реконкисты [19] во имя папы, а главное, сыграл важную роль в возрождении ордена Храма. В последнее время он имел лишь совещательный голос, но его тонкий ум оставался бесценным источником советов для членов ордена. Танкред был счастлив встретить его и надеялся в скором времени познакомиться с ним поближе.

Трое остальных членов Совета были ему совершенно незнакомы.

Глава взял слово:

– Milites Templi [20], я Арман де Бюр, главный асессор Великого магистра ордена храмовников.

Услышав это имя, Танкред вспомнил: Арман де Бюр, возможный будущий Великий магистр ордена в Европе.

– В качестве преамбулы позвольте уточнить, что мое присутствие среди вас носит временный характер, я покину корабль до того, как он будет готов к отлету. Если я выразил желание возглавить это первое собрание на борту «Святого Михаила», то лишь в силу необходимости удостовериться, что вы, мои друзья и единоверцы в этом крестовом походе, до конца понимаете всю важность данной военной кампании для нашего ордена. – Мановением руки он указал на своего соседа слева. – После моего отъезда рассматривайте Гийома де Северака как главу данного представительства тамплиеров, хотя все решения in fine [21] будут приниматься нашим Великим магистром – в той мере, разумеется, в какой это позволят средства связи. Во время нашего собрания Гийом будет выполнять роль первого асессора.

Он сделал паузу, и Северак учтиво склонил перед ним голову.

– Прежде всего, – продолжал Арман, – вы должны знать, что вы и сейчас, и впредь являетесь единственными тамплиерами на этом корабле.

По залу пробежал неодобрительный шумок. И действительно, в армиях Ватикана традиционно на тысячу солдат приходился как минимум один тамплиер. Теоретически представительство ордена на борту должно было насчитывать приблизительно тысячу человек. Но это только теоретически: всякий понимал, что, несмотря на подписанные с папой договоры, на «Святом Михаиле» никогда не согласились бы принять тысячу тамплиеров. Но никому и в голову не приходило, что их окажется всего шесть.

Хотя Танкред был удивлен не менее остальных, он не присоединился к всеобщему ропоту. Его внимание сосредоточилось скорее на личности Армана де Бюра и его манере переходить сразу к делу. Да, этот человек не утруждал себя обходными маневрами.

– Вы не хуже меня знаете, с какими трудностями сталкивается наш орден в отношениях с папской властью в Риме. А в последнее время, после того как магистр ордена Гийом де Соннак был принят при германском императорском дворе самим Генрихом Восьмым, напряжение возросло еще больше. Не имеет смысла объяснять вам, насколько Урбану не понравилось это сближение. Мне не пристало судить о действиях нашего главы, но я только надеюсь, что этот визит того стоил, потому что впоследствии нам пришлось преодолеть множество препятствий, чтобы добиться нашего присутствия на борту. Урбан был в такой ярости, что поначалу решил запретить ордену участвовать в крестовом походе. Божьей милостью и путем оказания всяческого мягкого давления число шесть было сочтено компромиссом, устраивающим обе стороны.

Сидящие в креслах задвигались, явно обеспокоенные. Всем было очевидно, что эта напряженность в верхах предрекает тамплиерам возможные трудности во время кампании.

Однако Арман де Бюр, не обращая внимания на всеобщее замешательство, продолжал:

– В этой весьма неординарной ситуации, я полагаю, излишне напоминать вам, что сейчас, как никогда, необходимо сохранять в тайне состав данного представительства. Только Петр Пустынник, духовный лидер и Pгаеtor peregrini [22] крестового похода, знает ваши имена.

– Если нас на борту всего шестеро, – вмешался Эврар Беро, – полагаю, так оно и лучше.

– Безусловно, – согласился Арман, – анонимность есть гарантия должного выполнения миссии ордена: помочь распространить власть церкви повсюду, где явится такая необходимость, а главное, неусыпно следить за строгим следованием священным текстам.

Он замолчал, этой паузой воспользовался Гийом де Северак, чтобы потушить свою сигару. Танкреду никогда не нравилась эта страсть к курению, которой в последнее время обзавелись многие тамплиеры. Он видел в ней признак легкомыслия, несовместимого с суровыми доктринами ордена. Арман заговорил снова:

– А теперь я вам напомню о неофициальной стороне миссии нашей делегации – в той форме, в какой это было высказано нашим Великим магистром: удостовериться, что представители Урбана Девятого ничего не скрывают от глаз ордена Храма и не действуют против наших интересов. И в то же время имейте в виду, что никто из руководителей похода не обманывается относительно настоящего положения вещей. А посему будьте особенно осторожны и дипломатичны. Не забывайте, что вы находитесь на борту военного корабля, вооруженного Ватиканом, а следовательно, полностью подчиненного власти верховного понтифика.