Три грани мизерикорда - Анна Волошина Страница 17

– Почему-то я даже не сомневался, что деловые интересы твоего пациента и картеля не могли не пересечься.

Имени оба упорно не называли, но Платину это не смущало. Пациент так пациент.

– Интересы именно пересеклись, Дима. Пациенту весьма настойчиво предложили войти в состав картеля, но он отказался.

– Да что ты говоришь? – с весёлой злостью, весьма обрадовавшей Варфоломея, удивился Десница. – Отказался?! Интересно – как?! Знаешь, красавица, вообще-то картелю Бесара не отказывают.

– За что купила, – фыркнула в ответ Агата. – Пациент сказал, что он уже слишком большой мальчик, чтобы под чужим дядей ходить. И хотя отказ стоил ему немало крови, нервов и денег, в конце концов в картеле поняли, что дешевле не связываться.

– А вот в это, пожалуй, верю, – с непонятным Платине удовольствием кивнул командир. – Что ж… не то чтобы мне нравился старый мерзавец, но за такое, пожалуй, можно и уважать. Да, ну так вот…

Дмитрий помедлил, собираясь с мыслями.

– «Vitae Serve» – дочернее предприятие картеля. Чем только ни занимаются, в частности, таким, что волосы дыбом даже у меня, а уж я-то навидался. Короче, месяца три назад один занятный персонаж притаранил бате психоматрицы. Знаете, о чем речь?

Платина только пожал плечами, а вот Агате, по его наблюдениям, слово «психоматрицы» сказало если не всё, то очень многое.

– С Триангла притаранил?

– Напрямую от «Vitae Serve». Притаранил, а потом попробовал разобраться самостоятельно – чем-то они ему насолить успели, отец не говорил, а я не спрашивал – и пропал. Предположительно на Триангле. Поэтому, кстати, запомните имена: Игорь Соловьёв; Рикардо Альтез; Майкл Скол. Последним он вряд ли воспользуется, но чем чёрт не шутит. В общем, если в поле вашего зрения попадёт человек с таким именем или информация о нём, не хлопайте ушами. Он мне – нам – очень нужен. Ясно?

Разгон. Прыжок. Торможение. Разгон. Прыжок. Торможение. Платина по просьбе Димы скорректировал курс таким образом, чтобы войти в систему, которой принадлежал Триангл, за орбитами всех планет.

И там, в черной пустоте, яхта была выгружена из трюма и отправлена в свободный полет. Все системы пребывали в спящем режиме, однако готовы были проснуться по командирскому запросу и предоставить удаленный доступ к управлению.

Код запроса по требованию Десницы Агата и Платина вызубрили наизусть: коммуникатор штука не вполне надежная. Из головы постороннему сведения достать сложнее на несколько порядков. И это ещё если знать, что искать.

– Не стоит складывать все яйца в одну корзину. Вдруг да понадобится второй борт? – завершил майор инструктаж и до самой орбиты Триангла напялил на голову коннект-шлем.

С кем он общался, что искал и нашёл ли, командир не говорил, а экипаж предпочёл прикрутить любопытство. Платина отсыпался, Агата же закопалась в путеводители. Туризм – предложенная Дмитрием официальная причина посещения планеты – легенда слабенькая, хотя для обывателей сойдёт. Но даже такая легенда требует хоть какого-то обеспечения. И посещая планету «с туристическими целями», не худо бы представлять, чем, собственно, собрался любоваться.

Если уж говорить о любовании, Агата с огромным интересом поглядела бы на то, во что превратилась Волга. Что-то там наворотили за год захватчики? Да и далеко не все из оставшихся на планете людей проходили в её личном реестре по разряду «сволочей».

Увы. Отбивать у лестиан Волгу не спешили. Система была намертво блокирована имперским флотом, в неё не допускался и из неё не выпускался ни один корабль. Однако этим и ограничились.

Похоже, в Империи решили, что раз уж лестиане выполнили чужую, в сущности, работу по снятию точки напряжения – пусть живут пока. Есть задачи более важные. Политики, мать их так…

– Не «сделай или умри», это глупость. Мёртвый солдат задачи не выполнит. «Умри, но сделай», вот как работают у нас!

«У каждого – свой вкус, – как сказал чёрт, садясь в крапиву сняв штаны». Эту присказку Анатоль Трейси услышал ещё в школе, но не раз убеждался в справедливости данного утверждения. Вкус у каждого, действительно, свой, и бессмысленно пытаться его изменить. То есть попытаться-то можно, но, как правило, это плохо заканчивается и для того, кто пытается, и для того, на кого направлены попытки. Правда, в жизни сходит с рук и не такое – ну так на то она и жизнь…

Философские размышления Трейси были прерваны дрожью тройного остекления выходящей на взлетное поле стены небольшого кафетерия, в котором он наслаждался горячим шоколадом. Удивительное дело, порой по-настоящему вкусную еду можно попробовать в самых непрезентабельных забегаловках! Анатоль не был гурманом и, уж конечно, не стал бы специально приезжать в космопорт ради чашки шоколада, но всякий раз, когда оказывался там по делам, не мог отказать себе в удовольствии.

Впрочем, этот его приезд с делами не был связан никак. Сегодня Трейси провожал приятельницу. Именно старт её стратоплана заставил задребезжать лежащую на блюдце ложечку. Анатоль улыбнулся, отхлебнул воды со льдом из высокого квадратного стакана и рассеянно огляделся по сторонам. Кафетерий в космопорте привлекал его не только шоколадом. Здесь можно было встретить самых разных людей. А наблюдать за людьми Трейси любил и умел. Помимо того, что подобные наблюдения были необходимы для работы, ему это просто нравилось.

Сейчас, к примеру, его внимание привлекли три человека, вошедшие в зал со стороны поля и расположившиеся треугольником на высоких табуретах за круглым столиком на тонкой ажурной ножке. В этот ранний час народу в зале было немного, и ничто не мешало Анатолю рассматривать занятную троицу.

Человек весьма опытный и много повидавший, Трейси никак не мог понять, что могло свести вместе этих людей. А если Анатоль Трейси чего-то не понимал, он обычно не успокаивался, пока всё не вставало на свои места. Что ж, это вполне естественно, такая уж у него работа.

Лицом к нему сидела дама, которой было лет двадцать пять, а может быть, и здорово за сорок. Некоторым женщинам удается такой фокус, и незнакомке определённо повезло с генами. На её лице ярко выделялись глаза, такие серые, что почти синие. Серебристая патина на коротко остриженных тёмных волосах вполне могла быть работой дорогого парикмахера, но говорила скорее о нескольких месяцах, проведённых под защитой силовых полей. Это предположение косвенно подтверждал золотистый тон кожи, не слишком сочетавшийся с глазами и волосами, и чересчур ровный, чтобы быть натуральным. Искусственная инсоляция, несомненно.

У ног женщины, помимо небольшой дорожной сумки (Трейси с удовольствием отметил хороший вкус, подкреплённый хорошими деньгами) стоял металлопластовый ранец. Ярко-красная нашлепка на нём – обвившая чашу крылатая змея – яснее ясного говорила о профессиональной принадлежности хозяйки ранца. Вот только Анатоль готов был поклясться, что врачом эта дама стала совсем недавно, и медицина не основная её профессия. Какая основная? А чёрт ее знает…