Наваждение. Проклятье инквизитора - Юлия Цыпленкова Страница 17

– Я скучаю по этой ледышке? Ерунда! – и он пришпорил скакуна.

Женские руки скользнули по плечам, опустились на грудь, сидящего в кресле мужчины, и через плечо склонилась женская головка, лукаво поблескивая глазами цвета темного янтаря. На чувственных губах играла улыбка, и мужчина улыбнулся в ответ. Он накрыл одну из рук нарушительницы покоя своей ладонью, мягко сжал и потянул, вынуждая ее обойти кресло и усесться к нему на колени.

Теперь она смотрела ему в глаза, согревая взором душу. Порыв небывалой нежности затопил мужчину, он сильней прижал ее к себе и негромко произнес:

– Ливиа.

– Эйдан, – шепнула она с улыбкой и склонилась к его лицу.

Теплое дыхание Ливианы коснулось лица шейда, а через томительно долгое мгновение их губы встретились.

Поцелуй был упоителен. Нежный, почти робкий вначале, на который он не ответил, позволив целовать себя так, как хочется женщине. Но вот его пальцы зарываются в ее распущенные волосы, и искра, уже тлевшая в крови, разгорается, воспламеняет кровь, заставляет забыть о трепетности, и теперь он терзает ее губы, с жадностью прислушиваясь к сбившемуся дыханию. И когда тихий стон доносится до его слуха, шейд разрывает поцелуй и с восторгом смотрит на румянец на щеках Ливианы Ассель, на ее затуманившийся взор, в котором желание сияет ярче отсвета всего огня этого мира.

– Ливиа…

Виллор рывком сел на кровати, отозвавшейся протяжным жалобным скрипом, и уставился в предрассветный сумрак ошалелым взором. Сердце отбивало бешеный ритм, заглушая, все прочие звуки. Он всё еще чувствовал тепло женского тела, прильнувшего к нему, всё еще ощущал на губах жар остервенелого поцелуя. И пьянящий стон, исполненный желания, звучал в ушах. Осознать, что это был лишь сон, оказалось непросто.

– Ливиа, – хриплым шепотом произнес старший инквизитор, закрыл глаза, пытаясь удержать томительно-сладкое видение, но вдруг яростно затряс головой, прорычав: – Прочь!

Он откинул тонкое покрывало, рывком поднялся со своего временного скрипучего ложа и стремительно подошел к кувшину с остатками остывшей воды. Склонился над медным тазом и вылил себе на голову. После распахнул грязное окошко и закрыл глаза, подставив лицо прохладному ночному ветру. Сон не желал забываться, не хотел оставить в покое, и перед внутренним взором вновь и вновь вставало женское личико с лукавым огоньком в янтарных глазах. И самое мерзкое – ему отчаянно хотелось увидеть именно такой взгляд наяву, и чтобы искрящийся взор был обращен на него. И чтобы узкие ладони, лаская, скользили от плеч до груди. И хотелось почувствовать ту нежность, которую подарила ему госпожа Ассель во сне.

– К бесам, что происходит?! – зло воскликнул шейд.

Он остервенело потер лицо ладонями, снова тряхнул головой и замер, глядя в окно. Нужно было успокоиться, нужно было избавиться от этого наваждения, всё больше мешавшего вести привычный образ жизни. Мысли о Ливиане Ассель настигали в самый неподходящий момент, навевая ненужные слащавые грезы. Мешали думать, мешали сосредоточиться. Проклятье! Он видел эту женщину всего несколько раз: когда она встретила его, когда составила компанию за ужином и при этом сухом и быстром расставании, взбесившем вечно хладнокровно шейда. Чем? Чем она могла так зацепить, чтобы начали сниться эти проклятые сны, которые ощущались как реальность?!

– Она пренебрегла мной, – сделал неожиданный вывод Эйдан.

Да, пренебрегла, не поддалась ему, выставила из дома… Бросила вызов. Да, должно быть, именно это – бросила вызов. Тут же пришла мысль о том, что он не особо и очаровывал ее. Да и отказы в жизни старшего инквизитора случались, но на них он реагировал спокойно, даже равнодушно. Не настаивал, не преследовал – женщин на свете много. Он не испытывал никаких глубоких чувств, кроме мимолетного влечения, и это не было поводом бросаться в бой. Для драки шейд находил более достойных противников, чем слабая женщина, отказавшая ему. Так за каким бесом он прицепился к вдове?

– Нужно закончить начатое, и всё пройдет, – сделал очередной вывод Виллор и нахмурился. Он не любил незаконченных дел и нерешенных задач, но это никоим образом не касалось любовных утех.

Шейд потер переносицу, думая о несоответствии своих привычных взглядов и только что принятого решения, но память вновь вернула мужчину к недавнему сну, и мысли сами собой потекли по прежнему руслу. Очаровать, вскружить голову, добиться сближения, соблазнить, а потом всё станет, как прежде. Всего лишь еще одна охота, ничего нового.

– Посмотрим, насколько хватит ее выдержки.

Протяжно выдохнув, шейд закрыл окно и вернулся на узкую кровать в очередной снятой комнатке очередного постоялого двора. Он вытянулся на спине, закинул руки за голову и теперь позволил себе вспомнить госпожу Ассель, надеясь, что ее образ в целом охладит воображение… Не охладило. Женщина, несмотря на отсутствие яркой красоты, казалась ему привлекательной. И больше всего привлекала ее естественность. Никаких припрятанных секретов и ухищрений, чтобы выглядеть лучше, чем она есть на самом деле. От мысли, что под платьем Ливианы было лишь тело самой Ливианы, без корсетов и прочих премудростей, горло перехватило, и старший инквизитор задохнулся от нового витка уже угасшего возбуждения.

– Да чтоб тебя… – простонал он, накрыв лицо ладонями. – Что же за проклятое наваждение?

Он вновь сел. В голове промелькнула мысль, не спросить ли у хозяина о наличии доступных женщин при его дворе, или хотя бы о доме увеселений поблизости, чтобы избавиться от своего желания, но отмахнулся от этой идеи и нашел иной способ успокоить тело и голову – прогулку. Всего лишь прогулку.

– Горт.

Зверь, лежавший в углу, поднял голову и поглядел на хозяина.

– Идем гулять.

Горт поднялся на лапы, встряхнулся и растворился в воздухе, готовый вновь проявиться, как только Эйдан призовет его. Шейд быстро оделся, заткнул за пояс пистолет, накинул на плечи плащ, после огляделся. Возвращаться в эту комнату он уже не собирался. Отметив, что ничего не забыл, старший инквизитор вышел за дверь, слушая скрип половиц под ногами. Этот раздражающий звук отвлекал, мешая думать о том, о чем думать не хотелось. И когда конь Виллора выносил его на дорогу, мужчина был готов размышлять о более важных вещах. К бесам! О чем угодно, только не о Ливиане Ассель!

– Ливиа, – перекривлял сам себя шейд, передернул плечами, и его жеребец сорвался в галоп.

Эйдан бросил взгляд на черную тень, летевшую параллельно скакуну – Горт не отставал. Насколько может разогнаться зверь, даже инквизитор не знал в точности, но лошадиный галоп давался Горту без всяких трудностей. Он мчался большими скачками, и под черной лощеной шкурой перекатывались литые мышцы магического создания. Зверь был прекрасен в эти минуты. Впрочем, Эйдан давно перестал видеть чудовищность облика своего питомца. Даже больше, Виллор быстро привязался к колдовскому зверю, принимая его, как своего питомца.