Вела Сезон 1 - Ши Лян Хуанг Страница 17

— Простите. Стесняюсь из-за камеры.

— Можем ее повернуть в другую сторону, если хотите.

— Нет. Люди ведь должны видеть, да?

— Да, думаю, должны.

—Ладно. Ладно.

— Как вы обморозились?

— Не только я. Внезапно началась метель. Наш жилкомплекс замело, все выключилось. Обогреватели, передатчики, все.

— Сколько вы там провели?

— Пять дней. Через два прекратился снегопад, еще через три нас откопали.

— И все это время — без отопления.

— Без настоящего, да. Мы начали разводить костры. Наваливали все, что найдем, и все, что горит, в старые бочки для воды и, как могли, поддерживали огонь. Дымило ужасно. Кажется, mуда попал пласт. Или какая-нибудь краска, не знаю. У всех резало глаза. Некоторые дети задыхались, а потом люди стали терять сознание, так что пришлось тушить. Мы… простите.

— Не торопитесь.

— Мне не стоит жаловаться... на это. Меня-то вытащили. Не всем так повезло. Всего-то обе ноги и нос. Могло быть и хуже, да?

— На двенадцатой палубе есть женщина, она плавит металлолом и делает пальцы-протезы. Вы не слышали?

— Что? Нет. Где?

— Двенадцатая палуба. Не знаю, может ли она сделать целую конечность, но, может, нос?

— Было бы отлично. Уже надоело пугать людей.

— Меня вы не пугаете.

— Спасибо.

***

Нико ступили одной ногой через порог комнаты отдыха и застыли. Экран работал, а одно из шести мягких кресел занимал узнаваемый силуэт генерала. За десять дней после вылета с Хайяма Нико стали профи в том, чтобы оказываться там, где нет Кинриг, и сейчас тоже на миг мелькнула краткая надежда, когда они подумали, что сможет выскользнуть из комнаты назад. Но нет, поздно — генерал уже обернулась в их сторону. «Черт».

— Простите, — выдавили Нико. — Я не знали, что здесь кто-то есть.

Они начали пятиться, но тут генерал заговорила.

— Присоединяйся, — сказала она просто.

У Нико мозг перевернулся вверх тормашками.

— Эм-м…

Кинриг отвернулась обратно к экрану.

— Я бы хотела познакомиться с потомством своего союзника поближе, — сказала она. — А ты меня избегаешь.

Нико глупо торчали на пороге. На экране в роскошном зале разворачивалась какая-то комедия. Один из густо накрашенных персонажей пережил какое-то несчастье и теперь корчил рожи настолько наигранные, что почти гротескные. Какого черта она смотрит?

— Я…

Кинриг вздохнула.

— Первый урок, юный дипломат. — В ее голосе слышалась усмешка. — Когда лидер планеты приглашает присоединиться, ты присоединяешься. Даже если терпеть не можешь его общество.

Что еще оставалось? Нико вошли, хотя их кишки скручивались в узлы. Скованно сели рядом с Кинриг. Сплели пальцы, потом скрестили руки, потом поерзали. Конечности словно не находили места. Нико не знали, куда их деть.

В кресле по соседству военный диктатор Гань-Дэ комфортно смотрела фарсовую комедию, закинув ногу на колено, с коробочкой чего-то съедобного. Она посмеивалась над театральным действом — самым сдержанным смешком, что только можно представить, но все же от души.

Нико попытались привести мысли в порядок. Слова «сюр» тут явно не хватало, чтобы описать ситуацию.

— Что это? — спросили они, глядя на экран. Они не знали ганьдэского диалекта из фильма, но даже если бы знали, то сомневались, что сюжет стал бы понятнее. Теперь на сцену почему-то вышел человек в костюме птицы в блестках.

— «Два и шесть», — сказала Кинриг, смеясь над человеком-птицей. — Классический назидательный спектакль, очень старый. Видишь, те двое, что несут сундук с сокровищами, — преступники: это видно по клейму у них на лицах. Они хотят сбежать с сокровищем, но королева — она ведьма — вызвала Шесть Обличий Порядка, чтобы им помешать.

— А птица?..

— Аватар мудрости. Она задает им загадки, и, если они не ответят, выклюет им глаза.

— И как… преступники перехитрят Обличья?

— Конечно нет. Преступники — клоуны. Шаблонные персонажи. Они будут наказаны за свою глупость и в конце умрут. — Она снова рассмеялась, когда преступники, корча рожи, дали на загадку какой-то запинающийся ответ.

— И это… смешно.

— Уморительно, — сказала генерал. — Хотя я бы не рекомендовала конкретно эту адаптацию. Не самая лучшая.

— Тогда зачем вы ее смотрите?

— Скоро покажу. — Она протянула коробочку Нико. Ее края помялись за долгое путешествие. — Ванильный профитроль?

Нико воззрились на Кинриг. Нет. Это отрава. Это уловка. И все же… боги все это побери, прошло уже больше недели. Ужасная напряженная неделя на корабле, где не найдешь даже ложку пустого сахара. Они взяли ванильный профитроль. Если уж играть в дипломата, то играть до конца.

— Благодарю, — сказали они. Откинулись, откусили и с трудом удержались, чтобы не застонать. Вау, как же им этого не хватало.

— Не знаешь, почему она не ест сладости? — спросила Кинриг.

— Нет. — Нико откусили второй раз. Размазали начинку по языку, не желая пропустить ни один рецептор.

— Странно. Но, с другой стороны, я понятия не имею, любят ли паты сладости, а ты?

Нико проглотили. Тяжелый сахар окутал зубы, от чего-то приторного и химического осталось странное послевкусие. Как она смеет. Как она смеет думать, что Нико не будет против таких разговоров, пока Асалы нет рядом. Они отложили профитроль на столик, удерживаясь от желания доесть.

— С гипатской кухней я не знакомы, нет.

Кинриг снова коротко усмехнулась и вернулась к своему фильму.

— А, вот, — сказала она, придвинувшись. Показала на экран. — Смотри на задний фон. Там войдет мальчик… сейчас.

Нико посмотрели.

— Который… который в белых перьях?

— Нет, который в красных.

Нико увидели, кого она имела в виду — мальчик с милым личиком и кудряшками. Они смотрели, как пернатый мальчик делает кульбиты, пока человек-птица выступает с монологом, и… на этом все. Мальчик ушел — подтанцовка без единой реплики.

— Мой внук, — объяснила Кинриг. — Пятнадцать лет, отчаянно мечтает стать актером. — Она достала себе еще пирожок. — Сын моего сына. Родили его слишком молодыми, он и мать. Вот моя дочь дождалась тридцати лет, умница. Ее мальчику только-только исполнилось два — самые большие щечки, что я видела.

— Это… хорошо.