Сага об орке. Выбор сделан - Игорь Чиркунов Страница 17

— О! Слушай! А есть у тебя на продажу лопата?

— Для снега? Для земли? Копать чего, иль, к примеру что-то насыпать?

Вот ты блин вопросов насыпал!

— Да я хотел ступенек наделать, потом столбики для навеса вкопать… ну так, еще чего по мелочи.

— Ага, — почесал подбородок кузнец, — тогда дубовую. Сейчас посмотрю, вроде были…

Еще несколько минут ожидания, и мне предстало… нечто: шириной едва ли сантиметров десять, может — двенадцать. Зато высота лопасти раза в два больше. И ручка длинной меньше метра, у самой лопасти к ручке был приделан упор, под ногу, но только один. А еще она была полностью деревянная!

— А… — я покосился на ту, что стояла у двери.

— Это для снега, — пояснил кузнец.

— Слушай, Колль, а можешь по краю какую-нибудь железку пустить? Боюсь промороженную землю я ей не проковыряю.

— Оковку сделаю, — согласно мотнул головой мастер, — но для замершей земли она все равно не подойдет. Тут заступ нужен, или кирка.

Мне что, полным набором саперных инструментов обзаводиться? Предложи мне еще бур, совковую лопату…

— Не, давай я пока ограничусь окованной лопатой.

* * *

Воодушевленный вернулся в дом — эх, ща ступенек наделаю, нарублю нормальных жердин и хороший навес поставлю. Заживу!

— О… А где Хельми? — остановился я у стола, за которым устроили перерыв местные барышни. Прялки и веретена остались на своих местах, а работницы сидели за столом, пили молоко, что-то обсуждали. Свое, женское.

— Он отошел по делам сказал, чтоб ты его подождал, если вернешься раньше, — ко мне подошла Гретта. — Налить тебе чего-нибудь?

— Да, если можно чего-нибудь горяченького, — попросил я, поеживаясь. Несмотря на горящий горн в кузнеце было зябко, и я здорово продрог, пока разговаривал с кузнецом.

Девушка лукаво подмигнула, ушла куда-то, вернулась с высоким глиняным кувшином и пристроила его на огонь. Мы с ней разместились на «хозяйской» части стола, подальше от ее товарок, снизивших тон до еле слышного «шу-шу».

— Как твои дела? — налив мне кружку наконец разогревшегося меда, Гретта поставила на стол локоть, подперла подбородок. Поза: «Ну, рассказывай!»

— Вот, прикупил у Колля топор с лопатой, — я отхлебнул из кружки. Красота! Горячий, сладкий, с явно чувствующимся алкоголем… Надо себе такой завести!

— Лопату, — изобразила удивление подруга, — а зачем лопата тебе?

— Да понимаешь, там, где у меня промысел очень крутой обрыв. Теперь, когда снег выпал подняться наверх, да еще с корзиной рыбы вообще приключение. Боюсь, как бы шею не свернуть, при случае. А еще, — я добавил, и новый теплый глоток побежал по пищеводу согревая меня изнутри, — хочу столбы вкопать, чтоб навес поставить.

— Зачем тебе навес?

— Ну, Гретта. Я же там целый день провожу, разве что ночевать на пастбище хожу, да рыбу коптим вместе с Фроди. Надо же мне где-нибудь отдыхать, нужно место чтоб еду приготовить.

— А я никогда не бывала на рыбных промыслах, — мечтательно протянула Гретта, — в Борге рыбу на лодках привозили сразу на пристань… У тебя есть лодка?

— Нет, — вздохнул, — были две в отцовском хозяйстве, так одну утопили… одни уроды.

— Ничего, — подбодрила девушка, — будет у тебя своя лодка, поставишь на берегу свой дом…

Я улыбнулся, какая же она милая! Дотронулся указательным пальцем ее носа, девушка смешно сморщилась.

— Да мне бы для начала с навесом разобраться. А еще вкопаю несколько столбов чтоб мишени повесить, и болвана.

— Какого болвана?

— Удары на нем буду отрабатывать. Видел такого в… Не важно в общем где, видел, — чуть не сказал в ютубе, вот что алкоголь, тепло и близость симпатичной женщины делают!

— Слушай, Асгейр, — полюбопытствовала девушка, — а чем вы с Хельми занимаетесь? Чему он тебя учит?

— Из лука стрелять.

— Да это я видела. Зачем тебе? Ты еще и охотой хочешь промышлять?

— Охота это здорово, охота это мясо, а мясо это белок, так нужный моим мышцам, — кажется хмельной мед немного развязал мой язык, — но я не хочу становиться охотником, я хочу этой весной пойти в поход!

При этих словах я так задрал нос и выпятил грудь, будто заявил: «Этим летом я покупаю личную яхту и дом на Карибах!»

— В по-хо-од… — протянула Гретта, — Асгейр, разве тебе плохо здесь, на берегу? У тебя есть хороший доход, чуть поднакопишь денег, будет свой дом… У тебя есть я наконец, — через паузу добавила она.

— Гретта, милая, ну конечно у меня есть ты! И из первого же похода я привезу тебе все, что пожелаешь! Украшения, красивые платья… может даже рабов!

Похоже хмель все же ударил в голову, наложившись на усталость после утренней тренировки и подмерзание. Чё-то меня несет не туда! Ну какие рабы, Гера?

— Тебя убьют, в первом же походе, — насупилась подруга, — ты же пока маленький и слабый. Посмотри на того же Хельми: он не самый здоровый хольд, но он больше тебя и гораздо сильнее!

— Не убьют! — раздухарился я, — Я буду стрелком, и буду дамажить врагов издалека!

Девушка замолчала, я тоже не нарушал молчания, пребывая в блаженных мечтаниях. Наконец, спустя какое-то время Гретта задумчиво спросила.

— Скажи, Асгейр, для того, чтоб пойти в поход, ты должен оставить здесь, на берегу новую жизнь. У тебя уже есть ребенок?

Я вовремя прикусил язык, чуть не ляпнув: «А зачем же мне ты?» Вместо этого я наклонился, взял девушку за руку, проникновенно, как мне показалось посмотрел ей в глаза:

— Гретта, роди мне ребенка. Пожалуйста, я тебя так люблю!

Девушка аккуратно вытащила свою ладошку из моих рук, сказала тихо:

— Извини Асгейр, мне работать пора.

Встала, посмотрела на товарок, громко сказала.

— Хватит рассиживать, скоро Келда вернется, а шерсть сама себя не спрядет.

Те как-то разом подорвались, будто только и ждали команды от самой младшей из них. Заскрипели отодвигаемые табуретки, одна из работниц принялась собирать со стола остатки их легкого перекуса, остальные разошлись по своим рабочим местам.

И только я остался один, и в недоумении. Похоже опять ляпнул чего-то лишнего. И почему мне так не везет на постоянных подруг?

Хельми все не было, и я решил не тратить время. Пошел на наше «стрельбище», ну что, попробую самостоятельно?

Сколько прошло времени, не засек, но к моменту, когда наконец вернулся мой наставник я успел раза четыре выпустить все двенадцать стрел, сходить собрать и вновь вернуться на исходный рубеж. Хмель давно выветрился, с какого-то момента вложить стрелу, натянуть, прицелиться-отпустить стало рутиной. Мысли наконец «отлипли» от процесса стрельбы.