Демонолов - Марк Камилл Страница 17

– Добрый день, господин. Как себя чувствуете? – ее щеки тут же покрылись румянцем.

Люмен не мог понять от чего девушка смущается. Увидь он себя в таком состоянии, уж точно было бы тяжело сдержать отвращение, испуг и другие схожие чувства. Но старик, его жена и дочь, словно этого не замечали. Не замечали красный кусок мяса скрытый под его сочащийся повязкой.

– Лучше, – ответил Люмен и продолжил доедать пирог.

Старик посмотрел на жену и спросил:

– Скотину покормили? – та ему кивнула. Он перевел взгляд на Люмена, потом на свою дочь. Затем снова на гостя и впал в раздумья.

– Спасибо, за ваше гостеприимство. Я побуду еще день, соберу свои вещи и покину вас, – демонолов чувствовал, что хоть и прошло несколько дней с того страшного события, но тело, как и его дух еще не восстановились. Им на это требовалось намного больше времени.

Старик почти улыбнулся и покачал головой, сказав:

– В таком состоянии ты сгинешь в лесу. Мы живем далеко от ближайшей деревни, теперь… Так что оставайся у нас, пока не окрепнешь. Да и плату с тебя я возьму, работой, Люмен, – протянул он его имя и встал из-за стола, направившись к выходу.

Девушка так и сидела, молча уставившись в стол.

– Ешь, давай, – мать пододвинула к ней лоханку, и та качнулась, расплескав немного бульона.

Девушка начала медленно есть похлебку.

Люмен нехотя заговорил с ней. Старик как-то уж медленно собирался перед выходом, явно ожидая завязки их беседы. Живут в такой глуши. Гости для них, по-видимому, редки. Вот он и хочет, чтобы дочь хоть с кем-то поговорила.

– А у вас большая ферма, – начал Люмен.

Девушка засияла и подняла глаза, выпалив:

– Да. Люблю ее. Тут столько всего! И колодец, и пять огородов. Поле даже есть свое за холмом. А скотины то сколько у нас разной! – ее глаза светились. Видно, Огнежке было приятно поделиться этой простой информацией с кем-то кроме ее родителей. Поговорить с новым для нее человеком.

Довольно покашляв, дед вышел из избы, хлопнув тяжелой дверью. Мать, поправив кочергой угли, быстро исчезла в дальней комнате. На улице загорланил петух.

– Спокойно у вас здесь. Тихо, – Люмен съел последний кусочек пирога и облизнул заживающие пальцы.

– Ну, бывает тихо, – девушка продолжила хлебать суп, – а бывают волки, господин, заходят. Но отец, быстро их на шкуры пускает. Он раньше егерем был, пока мать не встретил. А потом и я появилась. Вот теперь втроем тут и живем. Все хорошо, только скучно, господин.

Люмен засмотрелся в окошко, где кот гонялся за уткой, а утка старалась от него удрать, запрыгивая то на колодец, то прячась за бочки. Но кот просто играл с ней не пытаясь догнать и задрать.

– А вы откуда, господин. С Верш небось… Ох, и пожар же там был! Словно вся деревня горела. Столько дыму, столько дыму… – девушка потерла румяную щеку.

– Теперь Верш больше нет. Я там был проездом.

– Вы рыцарь? – девушка подняла глаза, и они заблестели.

Люмену захотелось засмеяться, но он сдержался. Какой он рыцарь… В этом цветастом плаще, весь обгорелый. Он больше походил на какого-нибудь бродягу или неудачливого разбойника.

– Нет, я не рыцарь. Я просто путешественник. Хожу по деревням и городам и записываю, что вижу. Можно сказать я автор нашего времени. Иногда перевожу людям старые книги и надписи. Помогаю с их делами, иногда проблемами, – он нехотя выделил последнее слово.

– Я так и знала, что вы благородных кровей! Пусть и не рыцарь, господин. Это так прекрасно… – девушка доела суп и пододвинула к себе небольшой кусочек пирога.

– А я вот, всю жизнь живу здесь. В Вершах была всего пару раз. Но мне там не понравилось! – она обиженно опустила глаза на пирог и взяла его в руки.

– Злые там люди живут. Говорят, – она откусила пирог и с него капнуло вишневое варенье упав на стол, – там знахарка проклятая была. Я сама не видела, отец рассказывал. Белая как мука. И кожа, и волосы. Вся белая… Представляете?

Лицо Люмена исказилось, и он зашелся в приступе кашля, – перед его лицом всплыл Филипп, державший голову Астрид.

– Пойду пройдусь, – он молча встал и направился к выходу.

На улице было зелено и жарко. Зверье попряталось в тень от полуденного солнца. Дед в длинной соломенной шляпе ворочал бочки, стоявшие около колодца. Заметив Люмена, он кивнул ему и позвал жестом к себе.

День за днем он стал работать на ферме. Раны понемногу заживали, а тело крепло. Дух так и оставался потрясен совершенными им событиями.

Ферма располагалась далеко от других деревень. Находилась в некой изоляции, отшельничестве. Раньше ближайшим населенным пунктом были Верши, сейчас их кострища.

Вокруг нее частоколом рос густой хвойный лес. Из-за которого на севере возвышался далекий белый пик горы. По словам Рыдка, за ним находятся как раз те самые раздельные земли. Земли, где нелюди могут жить спокойно, не боясь быть уничтоженными в один прекрасный день. Но все это находится по ту сторону гор и кажется далеким и не досягаемым.

Дочь старика Огнежка, редко мелькала перед глазами Люмена. Но когда они случайно встречались во время рабочего дня, то она словно репей вцеплялась в него всеми своими крючками не хотя отпускать пойманный шанс на небольшую беседу. Люмену же было все равно. Он хотел по быстрее восстановиться и отработать свой долг старику. И с чистой совестью покинуть этих отшельников.

Старик словно всю жизнь жил на ферме. Он постоянно что-то делал, строил, чинил и следил за скотом. Казалось, такое понятия как возраст к нему не применимо. Хоть он и выглядел на седые шестьдесят лет, но чувствовал себя явно намного моложе.

Однажды, когда они кололи дрова он назвался Стефаном. Больше они с Люменом не разговаривали. Словами между ними был – труд. Фермер часто просил Люмена помочь ему, что-то сделать, выпустить или загнать скотину. Убраться во дворе, наколоть дров и т.д. И общался он с ним в основном жестами или короткими звуками, к чему Люмен довольно быстро привык.

Жена фермера была рослая женщина. Лет так на двадцать младше старика. Упрямая, строгая деревенская баба. Стефан как-то за обедом назвал ее Зофией. Она постоянно собирала свои тронутые рыжиной волосы в длинную косу и любила носить яркие платки, коих у нее было с два десятка если не больше.

Вся эта семейка была явно не из этих мест. Что говорит их удаление от ближайших деревень. Об их своеобразных отношениях и традициях. Но на этих землях, кого только не увидишь. Главное хорошо искать и знать где и как. Пока что… но вскоре прекрасные рыцари, охотники за головами или те же слуги первой церкви все зачистят, оставив на земле только людское племя. Все бы ничего, если бы такую тенденцию Люмен не встречал и в других местах.

Люди странная раса, выкорчевывающая себе неподобных и сжигающая их в праведном, очистительном огне. Когда же они успокоятся и избавятся от остальных, то наверняка примутся изводить и своих отличных от большинства. И дорога таким, пока еще не перевелись всякие уродцы и монстры в темных лесах, в раздельные земли. А уж после и за ними обязательно придут.