Предатель рода - Джей Кристофф Страница 18

– Не могли бы вы помочь, Кин-сан? В одиночку это трудно.

Кин нерешительно шагнул к ней за спину и начал раскручивать болты вдоль позвоночника и расстегивать пряжки под руководством лже-особи. Юкико слышала, как по всему скользкому блестящему телу раздавались слабые хлопки, а за ними последовал влажный звук всасываемого воздуха, который устремился в вакуум. Кожа обвисла, словно стала на размер больше. Существо потянуло одной рукой молнию, идущую к основанию его черепа, а другой – идущий к пояснице. Пока Ацуши и Исао смотрели, возмущенные и очарованные, лже-особь сложилась пополам и выскользнула из внешней оболочки, словно бабочка из кокона, словно куколка, превратившаяся в нимфу.

Под оболочкой ее покрывал слой светлой ткани. Кожа ее казалась почти прозрачной. Волос на голове не было совсем: ни ресниц, ни бровей – ничего. Длинные тонкие конечности и клиновидные пальцы, плавные изгибы, усеянные штыками из черного блестящего металла. Семнадцать лет, а может, восемнадцать – не больше. Полные слегка вспухшие губы, будто ее ужалило что-то ядовитое. Хрупкие, безупречные черты лица. Она выглядела точно фарфоровая кукла, попавшая в первый же день на солнце. Прищурившись, она прикрылась рукой от света.

Необъяснимым образом Юкико почувствовала, как замерло ее сердце.

Она прекрасна.

Кин нахмурился, глядя на уставившихся мальчишек, снял свою уваги и накинул куртку на плечи бледной девушки. Юкико заметила те же разъемы в его плоти, разрушающие гладкие линии сухих мышц, которые находились в тех же точках: запястья, плечи, грудь, ключица, позвоночник. Серебряный шар всё еще держался на спине девушки, паучьи конечности колыхались, издавая ужасный нечеловеческий звук. Юкико указала на них.

– Сними и это.

– Я не могу. – Теперь, когда девушка была без кожи, ее голос звучал мягко и приятно, хотя в нем и дрожал страх. – Это часть меня. Они закреплены в позвоночнике.

– Не лги мне.

– Пожалуйста, я не лгу.

Девушка заламывала руки, всё еще щурясь от света. У нее были темно-карие глаза, и зрачки сужались до размера булавочных уколов.

– Я не могу их снять, как не могу снять ноги.

ОДНО ЦЕЛОЕ С МАШИНОЙ. КАКОЕ БЕЗУМИЕ.

Юкико нахмурилась, глядя на колышущиеся серебристые пальцы, острые, как иглы, с опухшими костяшками, блестящие от дождя. Она смотрела на ноги лже-особи, прижатые к темной влажной земле, пока не почувствовала боль в животе. Головная боль переместилась к вискам, усиливаясь у основания черепа. Шепот. Обещание.

– Свяжи ей руки. – Она взглянула на Ацуши. – Все ее руки.

Кина задел ее приказ.

– Юкико, не надо.

– Пожалуйста, не говори мне, что надо и что не надо, Кин.

Девушка сложила свои металлические руки за спиной; функционирующие конечности свернулись, как лапы умирающего паука, а сломанная безвольно повисла вдоль голени, точно мертвая рыба. Ацуши связал ее, обмотав веревку вокруг туловища и сковав руки. Глубоко вздохнув и пытаясь успокоиться, девушка подняла глаза и впервые посмотрела на Юкико. Ее голос было едва слышно среди шепота дождя.

– Спасибо, что поверили мне, – сказала она.

– Я не верю тебе.

– Тогда… спасибо, что не убили меня.

– Ну, пошли, что ли, – Юкико обратилась к мальчикам. – Исао, закопай ее кожу как можно глубже. Ацуши, пойдешь с нами. Мне нужно поговорить с Даичи.

Исао кивнул и начал расчищать место от мертвых листьев. Ацуши ткнул девушку в спину своим нагамаки так сильно, что та споткнулась. Кин протянул руку и успел подхватить ее, не дав упасть.

– Двигайся, – прорычал Ацуши.

Юкико ушла в подлесок вместе с Буруу, кожу кололо, голова пульсировала. Оглянувшись, она заметила, что Кин положил руку на узлы на спине Аянэ, поддерживая ее и помогая идти по неровной земле. Ацуши шагал сзади с темным хмурым лицом.

Аянэ опустила глаза и едва слышно зашелестела своим тихим голосом. Она была напугана, но она говорила. Проникнув Кеннингом в мысли окружающего их леса и захлебываясь болью, Юкико могла слышать каждое слово лже-особи. Видеть ее сотней пар глаз. Чувствовать сотней ударов сердца.

Из носа у нее снова закапала кровь.

– Спасибо, Кин-сан, – шептала Аянэ.

– Тебе не за что меня благодарить. – Он покачал головой. – Мы здесь делаем то, что надо делать. Юкико – хороший человек. Просто она с подозрением относится к Гильдии. Она многое потеряла из-за них и правительства. Как и большинство тех, кто здесь живет.

– Ее отец.

– И друзья.

– Неужели они меня возненавидят? Я имею в виду Кагэ?

– Наверное. – Кин оглянулся на Ацуши и его нагамаки. – Они не доверяют нам… таким, какими мы были раньше.

– Тогда почему вы здесь?

Прошло много времени, прежде чем Кин ответил. Безмолвное пространство было заполнено дождем, глухо барабанящим по навесу, словно где-то далеко целая армия колотила по земле полым бамбуком. Юкико могла видеть: Кин наблюдает за ней и за идущим рядом Буруу. Он смотрел на лес, медленно окрашивающийся в цвет ржавчины в ладонях осеннего холода. И, наконец, он пожал плечами.

– Потому что здесь то, что я люблю. Потому что я – часть этого мира, и я слишком долго сидел и смотрел, как он исчезает, надеясь, что кто-то другой его спасет.

– Значит, теперь его спасете вы, Кин-сан? Совсем один?

– Не один. – Он покачал головой. – Мы все. Вместе. Нам нужно, чтобы как можно больше людей поняли это. Чтобы как можно больше людей были готовы встать и сказать «Хватит!». Независимо от того, чего это будет стоить.

Аянэ взглянула на Кина и улыбнулась, и ее глаза засверкали, точно роса на полированном камне. Под страхом в ее голосе звучала сила, старая, как горы, нависающие вокруг них, глубокая, как земля под ногами.

– Хватит, – сказала она.

Боль разрасталась, горячая и острая, слишком сильная, слишком резкая. Юкико вырвалась, вернулась к своим мыслям, как вор, вытирая кровь с губ. Буруу искоса взглянул на нее, ничего не сказав, но высказав всё. Она смачно высморкалась и сплюнула соленую алую слюну в подлесок.

Сотни глаз следили за ними, когда они уходили.

Другие слуги никогда не называли ее по имени.

Для своих восемнадцати лет девушка казалась невысокой и истощенной от голода. На плутоватое лицо со впалыми щеками и острым подбородком падали как попало подстриженные волосы, черные и влажные от пота. На месте правого глаза виднелся лоскут темной кожи, на щеке – едва заметный шрам, а бровь пересекал глубокий безволосый рубец. Здоровый глаз был большим, почти круглым и настолько темным, что казался черным.

Если бы кто-то из посетителей дворца сёгуна случайно взглянул на нее, то точно обратил бы внимание на слишком бледный цвет кожи и поспорил бы, что девчонка – урожденная Кицунэ – такая же светлокожая, как и весь лисий клан. Но ее правое плечо, прикрытое грубой хлопковой тканью, не украшали никакие клановые татуировки, а это означало, что она была низкородной полукровкой – бесклановой, – пригодной только для самой черной и грязной работы.